От Совета Европы к самостоятельной правовой траектории
Законопроект о денонсации Европейской конвенции по предупреждению пыток, внесённый Владимиром Путиным в Государственную думу, стал логичным продолжением процесса выхода России из Совета Европы в 2022 году. С юридической точки зрения, членство в конвенциях Совета Европы невозможно без самого участия в организации: страна уже не является её частью, а значит, и обязательства в рамках прежних соглашений становятся формальностью. С политической точки зрения, этот шаг отражает более широкий тренд — отказ от прежней модели правовой интеграции с Западом и переход к самостоятельному курсу, где право рассматривается прежде всего как инструмент защиты национального суверенитета, а не как часть внешнего давления.
Важно подчеркнуть, что речь не идёт о сворачивании гуманитарных стандартов. Россия, начиная с 1993 года, закрепила в Конституции прямой запрет на пытки и унижающее достоинство обращение. Более того, Уголовный кодекс РФ содержит целый ряд статей, предусматривающих ответственность за превышение должностных полномочий, насилие и незаконное обращение с заключёнными. Таким образом, выход из Конвенции не отменяет базовые правовые принципы, а лишь переводит контроль за их исполнением во внутреннюю плоскость.
Почему международные механизмы перестали работать
Одним из ключевых органов, предусмотренных Конвенцией, является Европейский комитет по предупреждению пыток (CPT). Его миссия — инспектировать тюрьмы, колонии и изоляторы в странах-участницах. Однако, по оценке Москвы, за последние годы работа комитета утратила объективный характер и всё чаще превращалась в инструмент политического давления.
Россия неоднократно указывала, что проверки CPT проводились в избирательной манере, часто сопровождались публикацией односторонних отчётов и игнорировали национальные особенности правовой системы. На фоне ухудшения отношений с Западом механизм Конвенции фактически перестал быть каналом диалога и стал частью конфронтационного дискурса. С российской точки зрения, сохранять формальное участие в подобном механизме означало лишь оставлять лазейку для внешнего вмешательства в суверенные дела страны.
Таким образом, денонсация Конвенции выглядит не столько символическим шагом, сколько юридическим закреплением уже сложившейся реальности: Россия больше не готова допускать внешние структуры к контролю над внутренней системой исполнения наказаний и правоприменительной практикой.
Национальное законодательство как гарантия
Ключевой аргумент российской стороны заключается в том, что запрет на пытки и бесчеловечное обращение закреплён на уровне Конституции, а значит, носит высший правовой характер. Статья 21 Конституции прямо гласит: «Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию». Эта норма не может быть отменена никакими подзаконными актами или даже обычными федеральными законами.
В дополнение к этому, в Уголовном кодексе РФ существуют статьи, предусматривающие уголовную ответственность за незаконное применение силы представителями власти. Например, статья 302 («Принуждение к даче показаний») или статья 286 («Превышение должностных полномочий») прямо касаются подобных случаев. Более того, в России действует институт общественных наблюдательных комиссий (ОНК), позволяющих представителям гражданского общества посещать места лишения свободы и фиксировать нарушения.
Таким образом, российское государство делает ставку на внутренние механизмы контроля, считая, что они способны обеспечить защиту прав человека не хуже, чем внешние надзорные органы.
Исторический контекст: от надежд к разочарованию
Присоединение России к Конвенции в 1998 году совпало с более широким процессом вступления страны в Совет Европы. В конце 1990-х годов ставка делалась на сближение с европейскими институтами, интеграцию в общеевропейское правовое пространство и укрепление международного имиджа. Тогда предполагалось, что внешние механизмы контроля помогут модернизировать российскую правовую систему и будут способствовать её сближению с европейскими стандартами.
Однако события последующих десятилетий показали ограниченность такого подхода. Россия неоднократно сталкивалась с политизацией деятельности европейских структур. Решения Европейского суда по правам человека, в которых Россия фигурировала в качестве ответчика, часто воспринимались как избирательные и несправедливые. В 2015 году был принят закон, позволяющий Конституционному суду РФ не исполнять решения международных органов, если они противоречат Конституции. Этот шаг стал предвестником нынешней полной суверенизации правовой системы.
Таким образом, денонсация Конвенции выглядит закономерным завершением трёх десятилетий российско-европейского правового сотрудничества, которое изначально строилось на ожиданиях, но в итоге оказалось неустойчивым в условиях политической конфронтации.
Суверенизация как стратегический курс
Сегодняшний шаг России укладывается в более широкую концепцию суверенизации права. Речь идёт не только о выходе из отдельных международных соглашений, но и о формировании собственной правовой модели, которая должна быть устойчива к внешнему давлению. В этой логике решения принимаются внутри страны и исходят из национальных интересов, а не из рекомендаций международных структур.
Суверенизация права отражает и новый этап российской политической философии. Если в 1990-е годы приоритетом была интеграция в западные институты, то теперь ключевой задачей является обеспечение самостоятельного развития. Это касается не только сферы прав человека, но и экономики, обороны, науки. Таким образом, денонсация Европейской конвенции становится частью комплексного процесса, где Россия выстраивает собственные правила игры и отказывается от моделей, навязанных извне.
Что дальше?
Отказ от Конвенции не означает изоляции или отказа от диалога с миром. Россия продолжает сотрудничать с другими международными организациями, включая ООН, где также действуют механизмы мониторинга в области прав человека. Более того, Москва подчёркивает готовность развивать собственные гуманитарные и правозащитные инициативы в рамках БРИКС, ШОС и других объединений.
Внутри страны, по прогнозам экспертов, будет усиливаться роль национальных институтов — как государственных, так и общественных. Задача в том, чтобы не только закрепить суверенитет в правовой сфере, но и реально обеспечить соблюдение конституционных гарантий. Таким образом, будущее российской правовой системы видится не в копировании чужих моделей, а в построении собственной, отвечающей национальным интересам и историческим традициям.
Этот материал подготовлен без спонсоров и рекламы. Если считаете его важным — вы можете поддержать работу редакции.
Ваша поддержка — это свобода новых публикаций. ➤ Поддержать автора и редакцию