В Кератее, пригороде Афин, несла свой подвиг юродивая Тарсо. Она ежедневно безбоязненно встречала мысль о смерти, а собственную жизнь воспринимала как существование мертвеца.
«Меня сюда доставил катафалк. Вот здесь меня выгрузили», — говорила она, указывая на свое «жилище», расположенное среди мусорных баков.
Детство
Тарсо родилась 4 июля 1910 года в семье благочестивых и богобоязненных христиан. В детстве она отличалась приятной внешностью и кротким нравом. В школе девочка демонстрировала превосходные успехи в учебе. Будучи младшим ребенком в семье, она пользовалась всеобщей любовью. Тарсо владела игрой на нескольких музыкальных инструментах и обладала хорошими вокальными данными. По ее собственным рассказам, в четырнадцать лет с ней произошло следующее:
«Я играла с детьми, но пришел офицер (так Тарсо называла Ангелов), забрал меня и отнес неведомо куда. С тех пор все в моей жизни изменилось».
Так состоялось ее призвание к подвигу юродства Христа ради.
Юродивая
Она стала замкнутой, посвятила себя усердной молитве; у нее проявился дар прозорливости, и духовный мир открылся ей во всей своей полноте. Впоследствии, уже в преклонных летах, в ответ на просьбу молиться о ней после ее ухода «в иной мир», блаженная произнесла:
«Нет иного мира – мир один».
В этом едином духовном пространстве Тарсо созерцала ангелов и демонов, провидела помыслы и судьбы людей, видела души, страдающие в аду, лицезрела райские обители и вела беседы со святыми.
Родители начали замечать в поведении младшей дочери ранее не свойственные ей странности. Обеспокоенные ее состоянием, они обратились к психиатру, который диагностировал у нее шизофрению. В качестве лечения была рекомендована лоботомия — метод, считавшийся в ту эпоху прогрессивным. Тарсо перенесла трепанацию черепа в височных областях с последующим хирургическим вмешательством в головной мозг. Однако данная операция не оказала никакого влияния на ее поведение. Впоследствии Тарсо будет называть перенесенную лоботомию своим постригом в великую схиму.
Приняв репутацию умалишённой, она удалилась в затворничество, стремясь к полному самоуничижению. В этот сосуд, опустошённый предельным смирением, Господь начал щедро изливать Свою благодать.
Как птица
Облачившись в некое бесформенное белое одеяние, Тарсо нередко покидала свой дом. Однажды её заметил некий мужчина и начал преследовать с намерением совершить насилие. Однако увиденное им зрелище глубоко его потрясло. Впоследствии, раскаиваясь, этот человек поведал монахам, что видел, как Тарсо, спасаясь от него, сначала бежала по земле, а затем воспарила в воздух, поднимаясь всё выше. При этом её одежды преобразились, став яркими, прекрасными и сияющими.
На протяжении всей своей жизни подвижница более всего опасалась похвалы и человеческого почитания.
Кто она?
В период гражданской войны 1944 года в дом родителей Тарсо явились вооружённые автоматами партизаны. Они привели с собой их дочь и спросили: «Это ваша дочь? Кто она? Она шла под шквальным огнём и взрывами, однако ни одна пуля или осколок её не коснулись». Выражения лиц партизан свидетельствовали о том, насколько они были потрясены произошедшим.
Мать привела Тарсо в один из афинских монастырей в честь Божией Матери, где та осталась в качестве послушницы. Своим нарочито странным поведением она вызвала к себе презрение сестёр, чего, в сущности, и добивалась.
Тарсо
Подвижница на протяжении всей жизни испытывала страх перед похвалой и почитанием, называя тех, кто превозносил её, «ворами», похищающими её небесные сокровища. Этих же духовных сбережений, по её вере, со временем становилось всё больше.
Тарсо устроила себе жилище между конюшней и местом сбора отходов, соорудив его из обломков шлакоблоков, полиэтилена и листов оцинкованного железа. В зимний период там было крайне холодно, а летом распространялось сильное зловоние и роились мухи. Когда сёстры, посещая её, не выдерживали смрада, Тарсо увещевала их:
«Если бы вы ведали, какой запах в аду, то не отворачивались бы, а каялись в своих грехах».
Юродивая часто скиталась в неизвестных местах; её нередко видели стоящей под проливным дождём или спящей на снегу. Она умышленно скрывала свою внешнюю привлекательность под грязными лохмотьями, носила неприглядную обувь и закрывала лицо тканью.
Снег таял под её ногами
Жизнь блаженной была отмечена множеством удивительных событий. Однажды суровой зимой выпали обильные снега, и сестры уже не надеялись застать Тарсо в живых. Однако, к их великому изумлению, они обнаружили под одним из деревьев свободный от снега круг, и на этой прогретой земле стояла подвижница.
Сухая под ливнем
Известен случай, когда один из монахов увидел Тарсо стоящей под проливным ледяным дождем. Он приблизился к ней с намерением укрыть ее своим плащом, но она ответила: «Не тревожься обо мне, я совершенно не промокла». Действительно, подойдя ближе, монах убедился, что Тарсо, находясь под ливнем, оставалась абсолютно сухой. Подобное событие может показаться выходящим за пределы обыденного опыта, однако вся жизнь подвижницы была такова.
Свет
Несмотря на ее попытки скрыть свои духовные подвиги, многие люди становились свидетелями света, исходившего из ее жилища во время молитвы.
Парила над землёй
Некоторым довелось наблюдать, как она парила над землей в процессе своего обращения к Богу.
Рыдала за тех, кто в аду
Ее часто заставали в слезах, молящей:
«Помогите им, проделайте отверстия в земле, ибо им крайне тяжело, дайте им воздуха. Они там претерпевают великие мучения и страдания. Их там множество – депутаты, пастухи, сапожники, торговцы, помогите мне проделать отверстия».
Тарсо были даны видения ада и душ, пребывающих там. Ночами она «проделывала отверстия», вознося молитвы за тех, кто страдал в преисподней.
Откровение
Однажды некий нечестивец, подстрекаемый дьявольским наущением, вознамерился тайно прийти к Тарсо, чтобы ее обесчестить. В ночь, когда он замыслил это деяние, ему во сне явился грозный, сияющий Ангел и предостерег его:
«Тарсо является особой избранницей Божией; если ты осмелишься приблизиться к ней, неминуемо умрешь».
Кормят меня Ангел с Богородицей
Остается неизвестным, чем питалась Тарсо и каким образом поддерживала свое существование. На вопрос о том, кто ее кормит, подвижница однажды ответила: «Пищу мне приносят офицер (Ангел) и Мария (Богородица)». Как-то раз племянница, прибывшая навестить Тарсо, стала свидетельницей поразившего ее зрелища: в келью сошел огненный ангел с сияющей чашей и причастил блаженную Святых Таин.
Дары
Со временем слава о ней распространилась среди греческого населения. Людям начали открываться ее удивительные дарования: подвижница могла вести беседы на древних языках, знала наизусть все тропари и кондаки праздников и святых, помнила даты их памяти, а также была способна цитировать богословские труды, доступные лишь узкому кругу ученых. Свои духовные дарования она тщательно скрывала под личиной безумия и эксцентричного поведения, что приводило ее посетителей в недоумение. Известно, что Тарсо исповедовалась у престарелого священника, чей приход находился на значительном удалении от ее жилища, однако способ, которым она преодолевала это расстояние, оставался для всех тайной.
Видение Рая
Перенеся множество скорбей и страданий, блаженная отрешилась от мирской жизни, существуя за пределами обыденной реальности. Ей были открыты видения райских садов, которые она описывала как места, изобилующие плодами и зеленью. В этих садах, по ее словам, у нее был собственный «огород», где росли «овощи, арбузы и огурцы», которые иногда «крали». Посредством данной аллегории она иносказательно говорила о получаемой ею похвале.
Одним из примеров ее прозорливости является случай с родителями, скорбящими о потере ребенка. Тарсо утешила их, сообщив:
«Я недавно видела Панайотиса в райском саду и говорила с ним», — назвав имя усопшего мальчика, которое ей никто не сообщал.
Разговаривала с Ангелом и пророчествовала
Она могла запросто обратиться к ангелу с вопросом:
«Не тяжело ли тебе так всякий день летать вверх и вниз, не утомляешься ли?»
Другому посетителю, молодому человеку, подвижница открыла:
«Ты уже достиг спасения, но тебя вернули, не вручив ключей».
Эти слова указывали на событие из его раннего детства: в двухлетнем возрасте он перенес тяжелую болезнь, и врачи считали его выздоровление невозможным, о чем Тарсо также было известно. Старица обладала даром видеть души людей, их прошлое, будущее и сокровенные мысли.
Свидетельств ее удивительной прозорливости множество. Она могла властно изгнать беса крестным знамением со словами:
«Зачем явился, уходи, что тебе здесь нужно?»
С усопшими она общалась так же непринужденно, как и с живыми Молитвенное служение за усопших, живых и Церковь Божию составляло главное содержание и цель ее земной жизни.
Тарсо питала особую любовь к детям, в особенности к страдающим душевными недугами. Она видела в них подвижников, отмечая:
«Они не подобны прочим».
Непостижимым образом блаженная простирала над этими детьми свою духовную опеку, провидя их жизненные обстоятельства и вознося о них молитвы.
Искушения
За свою подвижническую жизнь Тарсо претерпевала нападки от демонических сил, которые в 1987 году устроили поджог ее жилища, вследствие чего святая получила тяжелые ожоги ног.
В 1989 году, в результате падения, она сломала кости таза. Когда потребовалось хирургическое вмешательство, на которое необходимо было ее согласие, Тарсо ответила: Место сие отличалось необыкновенной красотой, сиянием и благолепием. Там располагались жилища, описать которые не представляется возможным, поскольку на земле не существует их аналогов. «Я здесь живу», – произнесла Тарсо. Сестра последовала за ней в ее обитель, которая оказалась исполнена Божественного света. После этого блаженная дала наставление касательно молитвы, повелев непрестанно произносить: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя».
При ознакомлении с житием блаженной Тарсо создается впечатление, что повествование ведется не о современнице двадцатого столетия, а о подвижнице раннехристианской эпохи IV–VI веков. Величественным и исполненным смирения предстает образ этой угодницы Божией, озаренный красотой святости. В свете ее жития становятся понятны слова псалма: «Дивен Бог во святых Своих».
Воспоминания
Обратимся к воспоминаниям, которые есть в книге Янниса Корнаракиса "ТАРСО, Христа ради юродивая" (Ахтырский Свято-Троицкий монастырь, 2018 г.)
Блаженная Тарсó (или Тарáсия) Загорэу – греческая старица, Христа ради юродивая (1910 – 1989), которая подвизалась при монастыре Пресвятой Богородицы возле селения Кератея в Аттике.
...Монахини помнят, что Тарсо была очень красива. У нее были густые белокурые локоны, зеленые глаза, а лицо светилось радостью. В руках она всегда держала молитвослов, по которому непрестанно молилась. Она избегала разговоров с другими послушницами, предпочитая сидеть в своей келье и молиться.
Монахиня, приходившая по своему послушанию будить ее ночью на келейное правило, всегда находила ее уже вставшей и молящейся. Довольно быстро сестры обнаружили, что Тарсо спит сидя и не ложится на кровать ни для сна, ни для отдыха.
К ночным трудам она прибавляла и дневные. Кроме послушания переписчицы [рукописей из монастырского библиотечного хранилища], она стала носить воду из Живоносного Источника в сотне метров от монастырской гостиницы для нужд живших там сестер.
Со временем Тарсо стала вести себя странно и говорить странные вещи, что приводило всех в недоумение. Она начала дразнить и обличать людей, в особенности паломников. Монахини, видя это, велели ей уйти из гостиницы, в которой она прожила около двух лет. И подвижница Христова, опять же не добиваясь того, оказалась без кельи, не имея где главу преклонить. Она обосновалась неподалеку от южных ворот монастыря, рядом с монастырской овчарней и развалинами каких-то строений. Бóльшую часть жизни она прожила под открытым небом или в шалашах из травы, которые сама сооружала и сама же разрушала.
Позднее, когда она начала стареть и нуждаться хоть в какой-то крыше над головой, ей удалось без всякой посторонней помощи соорудить себе жилище, натаскав шлакоблоки из упомянутых развалин и сделав кровлю из полиэтиленовой пленки и оцинкованных листов. Там она провела последние десять лет своей жизни...
Итак, конкретными событиями Бог определил и образ ее жизни, и место, где ей предстояло прожить до самого исхода. Пустынная подвижническая жизнь. Непрестанная молитва и словесная служба Богу...
Более всего она старалась скрыть свои прекрасные глаза, в которых можно было увидеть кусочек изумрудного неба. Она носила очки с толстыми стеклами, дужки которых связывала сзади проволокой. Когда ей нужно было что-то прочитать, она подносила текст к самым глазам. Однажды, беседуя с одной своей гостьей, Тарсо сказала:
"Я все отдала, сестричка моя, что мне еще отдать? Отдала даже мои глаза".
Благочестивая сестра не поняла смысла этих слов. Однако позднее узнала, что, когда Тарсо была моложе, какой-то мужчина, посетивший монастырь, восхищался красотой ее глаз. Тарсо услышала это, пошла в монастырь, взяла очки с толстыми стеклами, надела их и в результате испортила зрение.
Кроме того, в первые годы жизни при монастыре, после того как кто-то ей сказал, что у нее красивый нос, Тарсо стала закрывать его черной лентой поперек лица, которую смастерила сама. Эту ленту она сняла с лица, только когда начала стареть.
Она также старалась постоянно держать голову низко опущенной и глядеть в землю. Она говорила: "Коричневый цвет земли – это мой цвет".
Вдобавок ко всему она носила резиновые дырявые башмаки, всегда старые, завязанные ржавой проволокой и обязательно непарные.
...Размеры ее кельи не позволяли поставить там кровать, как у всех нормальных людей. В этой келье можно было поместиться только согнувшись или сидя. Лежа она не спала сорок пять лет. Лишь попав в больницу, она стала спать на кровати, да и то ее мучила совесть "за такую роскошь".
Внутри ее кельи был полный безпорядок. Разворошенные узлы со старой скомканной одеждой и одеялами, жестянки из-под консервов для кошек, всевозможный мусор и брошенные мелкие вещи – все это образовывало кучу всякого хлама и все вместе напоминало мусорную свалку.
В углу кельи была большая скамейка, устроенная из пары шлакоблоков и мешка цемента, окаменевшего и скукоженного после дождя. В молодые годы Тарсо, подобно собаке, забивалась под какой-нибудь куст, в старости же ее можно было найти приткнувшейся на этой скамейке, с опущенной головой. Даже когда в последний год жизни Тарсо поселили в монастырской келье для престарелых, по ночам блаженную часто находили сидевшей под открытым небом где-нибудь на бордюре и мокнувшей под дождем.
Пища Тарсо всегда была очень скудной. Это обнаружилось в последние дни ее жизни, в больнице. Она оказывала послушание, соглашаясь есть суп, но когда ее уговаривали съесть больше, Тарсо отказывалась: "Я уже наелась, съела четыре ложки". Это был ее предел.
Сестра Марина приносила ей из монастыря обед, которые Тарсо делила на две части, чтоб еще и поужинать этим. Когда же добрая Марина работала вдали от монастыря, о Тарсо не заботился больше никто. По всей видимости, иногда она целую неделю ничего не ела, пока Марина не возвращалась со своего послушания.
Иногда ей приносили домашнюю еду, сильно отличавшуюся от того, что готовили в котле для трехсот человек. Сестра Марина, жалевшая ее, говорила: "Возьми немного, поешь!" Но Тарсо ей отвечала: "Разве мирская еда лучше монастырской?"
Однажды Марина принесла ей очень хорошую рыбу. Тарсо ее почистила и отдала кошкам. Увидев это, сестра сказала: "Что же ты делаешь? Что ты теперь будешь есть? Съешь ее сама, благословенная, а кошкам отдай кости". Но Тарсо ей ответила: "А ты сама ешь объедки в монастыре? Как же кошки будут есть кости?" Она и мышей в своей келье заботливо кормила маленькими кусочками хлеба, говоря: "И они хотят есть".
Нет никаких сомнений, что Тарсо не могла бы разделять свою скудную трапезу с безсловесными друзьями и с друзьями разумными, если бы уже в значительной мере не освободилась от гнета материальных потребностей. И действительно, подлинной ее пищей, из-за которой она забывала о вещественном, была пища духовная. Ум и сердце Тарсо принадлежали исключительно святому, горнему миру, где она пребывала непрестанно....
Тарсо всегда жила церковной жизнью с ее непрерывным суточным кругом богослужения по церковному уставу: вечерня, повечерие, полунощница и утреня. Она прекрасно знала Псалтирь и могла прочитать ее от начала до конца наизусть. Все это было каркасом непрестанной молитвы Тарсо.
Часто, когда кто-нибудь из ее гостей собирался уходить и просил ее молитв, Тарсо пела тропарь святого, память которого праздновалась в тот день. А нередко бывало, что она, прежде чем отпустить своего посетителя, полностью читала всю вечерню....
"Каждое мое посещение Тарсо, – вспоминает одна монахиня, – было для меня откровением. Однажды я купила четки в монастырской лавке и пошла к Тарсо с помыслом: "Как она молится? Знает ли она Псалтирь и другие церковные молитвы?" Я знала, что она очень редко бывает на монастырских службах, а богослужебных книг у нее не было. Часто я слышала, как она вслух читала Иисусову молитву. Если ее что-то удивляло, она восклицала: "Господи Иисусе Христе!" Придя к ней, я застала ее одну. Присев, я достала из кармана четки и сказала: "Помолись немного, сестричка!" Мне хотелось взять потом эти четки из ее рук, как благословение. Она сразу их взяла и, обратившись на восток, начала молиться, тихо и с умилением читая всю полунощницу полностью... Затем она повернулась ко мне и почтительно, движением, исполненным красоты и достоинства, отдала мне четки левой рукой, в которой держала их во время молитвы. Я взяла их и растроганно поцеловала ее руку, а Тарсо тоже наклонилась, чтобы поцеловать мою, но я успела ее отдернуть".
У Тарсо был дар общения во Святом Духе с теми, кто ее поминал. Она находилась духом в храме, где ее поминали во время Божественной литургии, а также в том месте, где о ней молились люди, которые знали, почитали и любили ее. Вся полнота Церкви, все пространство церковной жизни было той духовной атмосферой, которой всегда дышала блаженная...
Последние месяцы жизни Тарсо провела в монастырском лазарете. Там ее келью однажды посетил архиепископ Андрей и предложил постричь ее в схиму. Однако Тарсо ответила ему: "Ты, брат, постриги в схиму своих дочерей здесь, – она имела в виду сестер монастыря. – Мне мою схиму дала Пресвятая Богородица".
Она имела великий страх Божий и считала себя недостойной такого великого дара. Однажды сестра Марина спросила, почему Тарсо не принимает великую схиму, и получила такой ответ:
"Давай, Марина, поговорим серьезно. Мне стыдно. Я недостойна. Не знаю, справлюсь ли я. Это очень большая ответственность. Я думаю, что лучше пойти мирянкой в рай, чем монахиней в ад".
Однако, если Тарсо не была монахиней, кого тогда вообще можно назвать монахом? Блаженная старица знала, что "внешнего человека легко сделать монахом, если захочешь, но не мал труд – сделать монахом человека внутреннего" (прп. Исихий Иерусалимский). Конечно, она не читала об этом у преподобного пресвитера Исихия, но была научена Святым Духом, Утешителем, Который изобильно облагодатствовал ее.
...Среди многих диковинных особенностей блаженной особенно изумляло то, что она была богонаученной. Во всем, что касалось ее подвижнической жизни, она была научена Самим Богом. При других условиях жизни Тарсо могла бы силами собственного ума изучать святоотеческие творения и расширять свои духовные познания. Полученное ею образование вполне позволяло это. Однако блаженная, как представляется, предпочла отдать всю себя просвещению от Святого Духа.
...Тарсо с юности была нацелена на выход за пределы самой себя. Это и определило ее выбор подвижнического пути на всех уровнях обыденной и духовной жизни. Говоря о выходе за пределы самой себя, мы имеем в виду выход за пределы человеческой перстной самости.
Самый яркий известный нам случай такого поиска Тарсо подлинной самой себя – это ее спокойная и невозмутимая прогулка под градом пуль во время уличных боев в Афинах. В самом деле, кто она такая, эта женщина в белом, которая беззаботно гуляет, будучи на волосок от смерти, и ничего не боится? Мы не можем знать всего того – духовного и человеческого, – что в то время происходило в душе Тарсо. Но то, что мы знаем о событиях ее юности, говорит о непобедимой решимости девушки померяться силами с самой смертью – ради смерти своей самости.
Так оно и было. Аскетическим подвигом Тарсо с самого начала ее духовной жизни была смерть. Впрочем, духовная жизнь вообще должна начинаться с умерщвления – мы имеем в виду умерщвление страха перед подвигом. Иначе никто не смог бы выйти в пустынное место, чтобы лицом к лицу сразиться не только с чудовищами своего внутреннего мира, но и с различными демонами снаружи. Тарсо не смогли поразить не только злонамеренные бесы, но и неразумные разбойники. Так как уже не она жила, но жил в ней Христос (см. Гал. 2:20), Он взял на Себя защиту Тарсо от видимых и невидимых врагов.
Ко всем этим опытам переживания смерти Тарсо была подготовлена мистическим научением от Господа, сказавшего: "претерпевший же до конца спасется" (Мф. 24:13). И лишь она одна, как претерпевшая, знает, что значит это терпение до смерти, крайнее, совершенное терпение, превосходящее пределы человеческих возможностей.
Все говорит о том, что старица Тарсо достигла такой меры. Она все отдала Христу, Который, зная ее великую жажду абсолюта, дал ей и особое дарование терпения, дал ей способность превзойти саму себя...
Святая блаженная мати Тарсо, моли Бога о нас!
Слава Богу за всё!