Название пугает, но на самом деле речь пойдёт не про собаку, которую били. Синдром забитой собаки мы диагностируем у тех животных, которым запрещали принимать самостоятельные решения, вследствие чего они поверили в собственную неспособность это делать.
Здесь уместна аналогия с воспитанием детей – чуть передавишь и можно лишить ребенка уверенности и самостоятельности. Ранее я писала о самооценке у собак. Синдром забитой собаки соответствует крайне низкой самооценке у животного, при этом объективно собака может быть физически развитой и здоровой, но ни на что не решаться.
Для домашних собак человек выполняет роль проводника в своем мире. Мы объективно лучше приспособлены к созданной нами среде, в которой животные крайне мало понимают и не могут положиться на инстинкты. Их зависимость от хозяев напоминает взаимоотношения родителей и детей, особенно если животное воспитывается с детства. Как и дети, звери впитывают наше отношение к событиям и своим решениям. Чем более эмоционально животное, и чем чаще человек вмешивается в его поведение по поводу и без, тем выше риск формирования у питомца “синдрома забитой собаки”. Опишу это состояние на примере своего кане-корсо Фирина.
У него синдром забитой собаки развился по нескольким причинам: скудный набор форм поведения, потому что действительно забили в прямом смысле. Т.е. собственных вариантов поведения и так мало, и они грубо запрещались бывшими хозяевами, начиная с детства. В ситуациях, где Фирин точно уверен, что надо делать – он танк. Его уверенность длится ровно до тех пор, пока всё идёт по плану. Как только шаблон сломался, он может впасть в предельную растерянность.
Поэтому Фирин очень зависим от того, чтобы я за него думала. По сути он живёт, не взрослея, все важные решения переадресовывает мне. В этом есть определённый плюс: он очень послушен. Все сложности у Фирина проявляются, когда он сталкивается с необходимостью принимать самостоятельные решения, а помочь некому. Например, когда остаётся один дома. Если я ухожу на стандартный промежуток времени – он переносит это спокойно, но стоит мне ощутимо задержаться – пёс будет лаять.
Фирин очень зависим от моих эмоций. Хоть я и стараюсь быть последовательной, с точки зрения медлительного молосса моё поведение слишком быстро меняется и порой кажется хаотичным. Испытывая постоянную неуверенность, правильно ли он меня понял, Фирин больше опирается на эмоции, ведь животному в принципе легче их понять. А раз мои эмоции так важны, соответственно пёс оказывается вынужден со мной все их разделять. От этого испытываем стресс и я, и он. Характер у меня не самый мягкий. Мне сложно простить ошибку как себе, так и собаке. Сложно не раздражаться, когда у Фирина не получается что-то, с моей точки зрения, предельно простое. Он в свою очередь мигом считывает малейшее раздражение и начинает ещё больше сомневаться в правильности своих действий. В итоге обычно ошибается ещё больше, круг замыкается.
Когда-то я считала, что мне придётся полностью перестроить характер, чтобы помочь этой собаке. Но наступил день и час, когда Фирин стал гораздо легче относиться к изменениям моего настроения. Сначала я пошла ему навстречу и смягчилась. Тогда Фирину стало легче, он начал мне доверять и небольшие перепады эмоций воспринимал уже легче: не так сильно реагировал, легко переключался, если ситуация изменилась. В этот момент моя собственная психологическая установка меня подвела) “Принимай меня такой, какая я есть!” – решила я, и стала проявляться больше. И снова дошла до предела. Пёс меня, конечно, принимал. Но глобально ничего не менялось.
Пока я его поддерживаю, Фирин делает попытки думать и понимать. Стоит чуть уменьшить поддержку – пёс снова теряется. Чем дольше длится его растерянность, тем больше она нарастает, в этом состоянии Фирин может “забыть” даже команду сидеть.
Мои эмоции пёс давно перестал воспринимать как удар по отношениям, они стали обыденностью. Вместе с этим я потеряла возможность повлиять на собаку через усиление эмоционального давления. Он просто не берёт это в голову и продолжает делать, как привык. Пришлось мне в свою очередь смириться со многими вещами. Взаимное принятие у нас получилось))
Я думала, что появление щенка повлияет на Фирина. Ведь ему досталось больше свободы, но при этом меньше моего внимания. Поначалу Фирину правда приходилось больше следить за мной и за происходящими на улице событиями. Но как только маршрут ему знаком, и он успокаивается, уверенный, что мы никуда не денемся, то увлекается поеданием травы, напрочь отключая голову. Мы с Анджеем ждём его в эти моменты.
Фирин всегда ходит сзади, чтобы видеть, куда я иду и не принимать вообще никаких решений. Если вдруг он оказался впереди – ждёт и снова отстаёт) Желание принимать какие-то самостоятельные решения у Фирина так и не появилось. А мне ведь хотелось вытащить его из состояния ”забитой собаки”.
Где же эта золотая середина, докуда надо идти друг другу навстречу, чтобы стал возможен выход из замкнутого круга? У нас это случайно получилось во время поисковых игр. Я начала этим заниматься ради развития Анджея. Фирину прокладывала простенький след за компанию, чтобы не чувствовал себя брошенным. То есть, мне от него ничего было не надо! Я делала это для собаки, поэтому требований было минимум. Ещё я была заранее уверена, что след Фирину не понравится, поэтому задания делала предельно простыми, не забывая много помогать собаке. Каково же было моё удивление, когда мой 9-ти летний (в прошлом году) корс полюбил эти занятия, сам тянул поводок и старался нюхать! Конечно, он пропускал повороты)) Но ведь я не требовала, а помогала ему, исправляя ошибки: “Подожди, не торопись, давай ещё здесь понюхаем!” В итоге он стал выполнять это задание не хуже, а порой и лучше Анджея: https://vk.com/wall-143178173_14505
Как говорится, жаль, что к пониманию некоторых вещей приходишь не сразу. И в силу жестких привычек далеко не всегда можешь воплотить этот принцип в других жизненных ситуациях. Помогать, вместо того чтобы требовать! Но иногда достаточно просто знать, что это было возможно. Даже если за короткую собачью жизнь мы не успеем пройти этим путём до конца.