Наступало утро. Солнце лениво поднималось из-за горизонта, словно нехотя выбираясь из-под тяжёлого покрова ночи. Узкие улочки старого района, выложенные старинной брусчаткой, отражали первые лучи, которые пробивались сквозь густую листву старых лип. Их кроны, казалось, шептали друг другу что-то вечное, на языке времени. Каменные фасады домов, покрытые облупившейся штукатуркой, украшенные резными балконами, казались живыми существами. Они словно переговаривались между собой, передавая свои тайны из поколения в поколение.
В одном из таких домов, на третьем этаже, жила Злата. Её окна выходили во внутренний двор, где росли пышные кусты сирени. Ржавые веранды бывшего детского сада, когда-то полного звонкого детского смеха, теперь хранили лишь эхо былых времён. Злата стояла у зеркала в ванной комнате, наклонившись так низко, что её лицо почти касалось запотевшего стекла. Её длинные рыжие волосы, вьющиеся, как морские волны, были небрежно собраны в хвост на затылке. Несколько прядей выбились, обрамляя лицо, и переливались в свете утреннего солнца. Её голубые глаза, чистые и глубокие, как весенняя вода, внимательно изучали своё отражение. Но её взгляд был сосредоточен не на глазах, а на веснушках.
Мелкие, словно кто-то взял золотистую кисточку и аккуратно посыпал её кожу, веснушки покрывали её лицо от переносицы до скул, разбегаясь по щекам и даже на кончике носа. Злата вздохнула и провела пальцем по одной из них.
- Ну что, опять ты тут? - пробормотала она, обращаясь к веснушкам. - Опять ты, как незваный гость, которого никто не звал.
В этот момент раздался звонок в дверь. Злата вздрогнула, словно её выдернули из мыслей, и, оставив баночку с консилером на краю раковины, направилась в прихожую. Её шаги эхом разносились по коридору, отражаясь от стен, а мысли путались, как нитки в клубке. Кто мог прийти в такую рань? В семь утра?
Она остановилась у двери, прислушалась и, не дожидаясь ответа, крикнула:
- Это кто?
- Открывай, я с кофе! - послышался бодрый голос Нади, её лучшей подруги ещё со времён университета.
Злата повернула ключ в замке и распахнула дверь. Надя стояла на пороге в длинном бежевом пальто, небрежно накинутом на плечи, словно она только что вышла из кафе. В руках она держала два стаканчика кофе - один из них был уже наполовину пуст. Её лицо светилось той самой улыбкой, которая всегда была у неё, когда она выигрывала в лотерею или просто радовалась чему-то по-настоящему важному. Чёрные волосы были уложены в аккуратную причёску, а в ушах поблёскивали тонкие серебряные серьги, которые, казалось, переливались даже в тусклом свете коридора.
- Ты опять у зеркала воевала с веснушками? - весело спросила Надя, проходя внутрь и небрежно сбрасывая обувь. - Я услышала, как ты вполголоса ругалась ещё на лестнице. Или это просто эхо?
Злата закатила глаза и фыркнула, закрывая дверь за подругой.
- Я не ругалась, - ответила она, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё ещё кипело раздражение. - Я просто разговаривала сама с собой. Безрезультатно.
Надя протянула ей чашку ароматного кофе.
- Знаешь, проблема не в веснушках. Ты до сих пор считаешь, что Пеппи была некрасивой?
Злата закатила глаза, но её лицо озарила лёгкая улыбка.
- Пеппи? Да она была дикой и свободной, как ветер. А я всего лишь рыжая девчонка с веснушками, и это заставляет меня чувствовать себя неуверенно.
- Попробуй быть дикой и свободной, - Надя сняла пальто и направилась на кухню. - Может, тогда веснушки перестанут быть для тебя проблемой.
- Я и так смелая! - возразила Злата, следуя за подругой. - Каждый день хожу на работу, управляю отделом аналитики, выступаю перед клиентами, недавно выступала на конференции в Москве. Разве этого недостаточно?
- Верно, - Надя прислонилась к столешнице, - но, например, ты могла бы выйти на балкон в том ужасном свитере, что купила в прошлом году, и громко заявить: «Я - Злата, и у меня веснушки! И я живу с этим!»
Злата невольно рассмеялась.
- Ты бы сняла это на видео и выложила в интернет, - добавила она, смеясь.
- Конечно, - Надя подмигнула, - и подписала бы: «Крик души или веснушечная депрессия?»
Они замолчали, глядя в окно. Город за стеклом уже готовился к осени: сирень на клумбе начала сбрасывать последние цветы, её лепестки кружились в воздухе, словно снежинки. На балконе соседей висело белоснежное бельё, резко контрастируя с серыми стенами дома.
- Помнишь, как мы в университете читали книги Линдгрен, вспоминая детство? - неожиданно спросила Надя, нарушая тишину. - Ты тогда сказала, что Пеппи тебя пугает. Ты считала её слишком... неправильной.
Злата кивнула, её взгляд стал задумчивым.
- Да, потому что она не стеснялась ничего: ни своих веснушек, ни того, что живет одна, ни того, что говорит правду. А я… я всё время старалась быть «правильной». Чистая кожа, уложенные волосы, вежливый голос. Как будто если я идеальная, веснушки исчезнут сами собой.
- Но они не исчезают, - тихо сказала Надя, глядя на Злату с теплотой в глазах. - Они просто становятся частью тебя, как твой смех или привычка всё анализировать.
Злата перевела взгляд на подругу, и в её глазах мелькнуло что-то новое - не покорность, но зарождающееся понимание.
- А ты замечала, что когда я нервничаю, они становятся темнее? - спросила она, слегка улыбнувшись.
- Конечно, - ответила Надя, приподняв брови. - Как будто солнце решает: «Раз она так переживает, добавим ей характера».
Злата фыркнула, но в её глазах промелькнуло что-то новое - будто она начинала осознавать что-то важное.
- Знаешь, - сказала она, задумавшись, - вчера вечером я сидела у окна и снова читала «Пеппи Длинный Чулок». В первый раз за несколько лет. И вдруг поняла: я боялась не веснушек. Я боялась быть слишком заметной, слишком… настоящей.
Надя мягко положила руку на её плечо.
- А ты уже настоящая, Злата, - сказала она, глядя ей прямо в глаза. - Просто ты до сих пор в это не поверила.
В этот момент солнце пробилось сквозь тучи, заливая кухню тёплым, золотистым светом, который мягко коснулся лица Златы. Её веснушки вспыхнули, как маленькие звёзды, словно природа решила подчеркнуть её уникальность.
Она не стала прятаться или доставать консилер. Злата просто сидела, глядя на своё отражение в окне - смутное, но искреннее.
- Может, - прошептала она задумчиво, - может, я перестану с ними воевать?
- А может, начнёшь с того, что перестанешь называть их врагами? - улыбнулась Надя, её глаза светились поддержкой.
Злата взяла чашку с горячим кофе, сделала глоток. Вкус был насыщен ванилью, и он показался ей особенно сладким в этот момент.
- Знаешь, - задумчиво сказала она, глядя на свои веснушки, - сегодня я пойду в парк. Без пальто. В этом ужасном свитере.
Надя рассмеялась, её смех был лёгким и заразительным.
- И будешь кричать? - спросила она, приподняв бровь.
- Нет, - ответила Злата, слегка улыбнувшись. - Просто посижу. Пусть солнце делает, что хочет.
И впервые за долгое время она почувствовала, что больше не прячется. Что настоящая, естественная она наконец-то выходит на свет.