24 ноября 2023 года в Казани произошло событие, которое перевернуло жизнь целой семьи. Пятилетняя девочка по имени Мила рассказала любимой бабушке страшную правду о том, что с ней происходило в доме у сожителя матери. Но вместо защиты ребенок получил еще больше страданий — мать встала на сторону обвиняемого в домогательствах мужчины, а правоохранительные органы закрыли дело, найдя в нем «надуманные основания».
Бабушка — единственная опора
Елена, женщина средних лет, многие годы посвятила службе в правоохранительных органах Татарстана. Именно она фактически воспитывала внучку Милу с самого рождения, заменив ей мать. Бабушка возила девочку на отдых, брала с собой на работу, где ребенок играл рядом со служебными собаками. Мила считала бабушку самым близким и надежным человеком в своей жизни.
Отношения между тремя поколениями женщин этой семьи складывались непросто. Дочь Елены, Екатерина, стала матерью в 16 лет и сразу же проявила полное нежелание заниматься ребенком.
«В родзале она от ребенка отказалась, я присутствовала на родах», — вспоминает Елена.
До 15 лет Катя была образцовой дочерью — закончила музыкальную школу, стала лауреатом международных конкурсов, хорошо училась.
«Она всегда была покладистым ребенком», — говорит мать.
Но подростковый возраст все изменил кардинально.
После рождения дочери Катя даже просила родителей официально оформить ребенка на себя, чтобы самой не нести никакой ответственности.
«И сколько мы не пытались с родственниками привить ей материнские чувства к ребенку, так и, к сожалению, не получилось»
С каждым годом отношение молодой матери к дочери становилось все хуже. Елена с болью отмечает:
«И на сегодняшний день ситуация совсем вышла из-под контроля. И она стала совершать, особо не чуть совершению преступления, а может и сама совершает преступление в отношении своей дочери»
Роковое знакомство с сожителем
В августе 2023 года жизнь семьи кардинально изменилась. Екатерина познакомилась с мужчиной, которого звали Заир. На первый взгляд, все выглядело вполне обычно — молодая женщина пыталась устроить личную жизнь.
Изначально все шло нормально, вспоминает Елена. Но через некоторое время опытный сотрудник правоохранительных органов стала замечать тревожные сигналы в поведении нового знакомого дочери.
«Относился он к ней очень тепло, как к ребенку», — осторожно формулирует Елена.
Речь шла о странных прикосновениях, поглаживаниях, о том, что мужчина сажал пятилетнего ребенка к себе на колени. Для женщины, годами работавшей с преступлениями против детей, эти признаки были очевидными.
Когда Елена попыталась поделиться опасениями с дочерью, та отмахнулась:
«Мам, ты у всех видишь преступников со своей работой»
Конфликт между матерью и дочерью на этой почве был неизбежен.
Решив проверить свои подозрения, Елена оставила дочь с ребенком на неделю.
«Я думала, что правда что-то я не то замечаю»
Как же она потом пожалела об этом решении.
Страшные откровения маленькой девочки
Вернувшись через неделю домой, Елена услышала от внучки то, что заставило кровь застыть в жилах. Во время обычного вечернего разговора, когда они готовились ко сну, пятилетняя Мила вдруг начала рассказывать о произошедшем.
Ребенок был сильно напуган и изначально просил не рассказывать маме:
«Если я бабушке расскажу, меня мама на мелкие части порежет», — говорит Мила.
Эти слова показали Елене, что девочка уже была предупреждена о последствиях любых откровений.
Мила рассказала о физических домогательствах со стороны сожителя матери. Как установила позже медицинская экспертиза, имели место попытки проникновения посторонними предметами. Ребенок назвал конкретный предмет — школьный маркер.
Но самое шокирующее было впереди. Оказалось, что мать не только знала о происходящем, но и принуждала ребенка к определенным действиям.
«Мама заставила», — говорила девочка.
«Мама мне сказала, быстрее делай то, что он просит»
По словам ребенка, происходящее фиксировалось на видео:
«Он снимал на видео, кому-то отправлял»
А чтобы девочка молчала, ей угрожали:
«Если расскажешь, то мама не поверит, а меня потом на мелкие кусочки порежут»
Доверие между бабушкой и внучкой было настолько крепким, что девочка в итоге решилась рассказать правду, несмотря на страх.
«Внучка любит больше меня, чем свою маму», — отмечает Елена.
Равнодушие системы
25 ноября Елена обратилась к начальнице ПДН — своей коллеге, которая много лет работает с преступлениями против несовершеннолетних. Казалось бы, профессионал должен был немедленно отреагировать на такое сообщение.
Но реакция была удивительной:
«Неужели такое может быть, надо подумать, надо подумать»
В итоге дело не зарегистрировали, сославшись на то, что звонок поступил на сотовый, а не городской номер.
Елена настаивала:
«Я хочу сообщить о преступлении. В соответствии с законом, вы обязаны принять и зарегистрировать мое сообщение вне зависимости от его формы и адресации»
Но коллега была непреклонна.
26 ноября у Милы был день рождения — Елена специально не предпринимала никаких действий в этот день, не желая омрачать праздник ребенка.
27 ноября, после занятий в кружке, бабушка с внучкой пришли в отделение полиции. Ребенок лично рассказал начальнице ПДН обо всем, что с ней происходило. И только тогда было принято решение о возможной регистрации преступления.
Но и здесь возникли препятствия. Чиновница заявила:
«Попробую договориться с психологами, пусть ребенок еще пообщается с психологами, только потом я зарегистрирую»
Фактически, регистрация заявления затягивалась.
Медицинские доказательства
29 ноября дело наконец зарегистрировали — через пять дней после первого обращения. В тот же день Елена помогла организовать задержание подозреваемого — ребенок точно указал адрес, где все происходило, и рассказал следователям о маркере.
В тот же день состоялось задержание Заира. Но, к удивлению Елены, к вечеру мужчина уже был на свободе. Никаких мер пресечения к нему не применили, в следственный изолятор не поместили.
30 ноября ребенку провели судебно-медицинскую экспертизу. Обследование проводилось в присутствии матери — к этому времени Екатерина уже узнала о происходящем и заняла крайне агрессивную позицию.
Результаты медицинского обследования подтвердили показания ребенка. Гинеколог установил «под вопросом надрыв девственной плевы» — медицинские признаки, соответствующие рассказам девочки о попытках проникновения посторонними предметами.
Ребенок и судебно-медицинскому эксперту рассказал о том, что с ним происходило — описал те же действия, о которых говорил бабушке.
Мать встает на сторону обвиняемого
Реакция Екатерины стала для Елены самым болезненным ударом. Узнав о задержании сожителя, молодая женщина не поверила собственной дочери, а обвинила мать в том, что та «специально все подстроила, для того, чтобы не дать ей с ним отношения строить».
«Ты человеку испортила всю жизнь», — сказала Екатерина пятилетней дочери.
В глазах матери виноватой оказалась жертва, а не тот, кто совершал недопустимые действия.
После этого Екатерина немедленно забрала ребенка и переехала жить к Заиру на постоянной основе. Мила больше не могла видеться с любимой бабушкой — единственным человеком, который пытался ее защитить.
Интересно, что на судебно-медицинскую экспертизу с ребенком поехала именно мать — она не допустила к участию в процедуре Елену, хотя та фактически была опекуном девочки.
Системная коррупция или случайность?
В декабре произошел эпизод, который окончательно убедил Елену в том, что против нее действует хорошо отработанная схема. Когда Екатерина приехала домой с заболевшей Милой (она не знала, как лечить ребенка, поскольку никогда этим не занималась), ночью к спящей Елене была вызвана психиатрическая бригада.
«Помощь не нужна», — сказала проснувшаяся женщина прибывшим медикам.
Но, как объяснила позже коллега, «у них конкретно доработанная схема».
«Даже если человеку не нужна психиатрическая помощь, вызывается психиатрическая бригада, потом материалы дела, это все складывается» — справка о вызове психиатрической бригады могла быть использована в суде для дискредитации свидетельских показаний Елены.
Коллега рассказала Елене о других подобных случаях:
«Ранее я тоже лично ходила с ребенком к врачу, у него было конкретное проникновение. Потом каким-то чудом проникновение пропало, все улики были скрыты»
Оказалось, что у начальницы ПДН «конкретно отработанная схема» по сокрытию преступлений против детей.
«И материалы благополучно уходили, не расследовавшись»
Дополнительные улики остались без внимания
В ходе расследования всплыли и другие тревожные факты. При изучении телефона Екатерины Елена обнаружила переписки, которые ее ужаснули.
Оказалось, что мать отправляла фотографии обнаженной дочери незнакомым мужчинам.
Личности получателей таких снимков были установлены следствием, но и этот факт не повлиял на исход дела.
В телефоне также были обнаружены видеозаписи, которые девочка упоминала в своих показаниях. Но и эти материалы не стали основанием для продолжения расследования.
Нарушения в ходе следствия
Елена, как опытный сотрудник правоохранительных органов, прекрасно понимала, какие процедуры должны быть выполнены при расследовании подобных преступлений.
У подозреваемого не был проведен обыск, хотя, по показаниям ребенка, основные события происходили именно в его доме.
«У него не проводили. Проводили у меня», — с горечью говорит Елена.
Маркер, который упоминала девочка, действительно был найден — Екатерина сама принесла его и сказала:
«Да, я нашла маркер, он был в домике»
Но поскольку осмотр места происшествия не проводился своевременно, этот важнейший вещественный доказательство не имел никакой силы.
«Осмотр же и производится для того, чтобы обнаружить следы преступления», — объясняет Елена.
Но в данном случае все процедуры были нарушены намеренно или по халатности.
Подозрительные связи
Самым загадочным обстоятельством дела стала помощь, которую начальница ПДН оказала семье Екатерины. В ходе гражданского процесса по определению места жительства ребенка выяснилось, что чиновница предоставила свою квартиру молодой женщине на безвозмездной основе.
«Это что нужно такое сделать, чтобы тебе посторонний человек делает по договору на безвозмездной основе пользования жилье своего родителя», — недоумевает Елена.
Подобная помощь выглядит крайне подозрительно, особенно в контексте того, как рассматривалось уголовное дело.
По информации Елены, у Заира богатые родственники в Лениногорском районе Татарстана — дядя якобы владеет пятикомнатной квартирой, а семья может быть связана с торговлей запрещенными веществами. Возможно, именно материальные возможности позволили «решить» вопрос с уголовным преследованием.
Закрытие дела по надуманным основаниям
11 августа 2024 года уголовное дело было закрыто. Официальное основание — «нет состава и событий преступления».
Следствие заключило, что Елена «сфабриковала это преступление» для того, чтобы помешать дочери строить отношения с Заиром. При этом полностью игнорировались медицинские доказательства, показания ребенка психологу, вещественные доказательства.
Психолог, работавший с девочкой, установил: «ребенок не фантазирует». В заключении было указано, что «ребенок рассказывает и показывает, что происходило».
Но все профессиональные заключения специалистов были проигнорированы ради закрытия неудобного дела.
Процедурные нарушения
Елену из заявителя и потерпевшей стороны каким-то образом перевели в свидетели — что лишило ее многих процессуальных прав.
«С материалами уголовного дела мне категорически отказываются знакомить», — говорит женщина.
Постановление о закрытии дела она получила только случайно — дочь принесла его в суд во время гражданского процесса.
Отказ в ознакомлении с материалами дела является грубейшим процессуальным нарушением, особенно когда речь идет о заявителе по делу о преступлении против ребенка.
Официальное бракосочетание
14 июля 2024 года — за месяц до закрытия уголовного дела — Екатерина и Заир официально поженились. Этот факт выглядит особенно цинично на фоне того, что в отношении мужчины велось расследование по обвинению в домогательствах к его пятилетней падчерице.
Теперь ребенок официально живет в семье с человеком, которого обвинял в совершении против него недопустимых действий.
Год борьбы за справедливость
В январе 2024 года Елена подала в суд заявление об ограничении дочери в родительских правах и определении места жительства внучки у бабушки.
За более чем год суд так и не вынес решения ни по одному из этих принципиальных вопросов. Процесс явно затягивается, что работает на руку нынешним опекунам ребенка.
Елена дважды обращалась в приемную президента России с просьбой разобраться в ситуации. Но все обращения спускались вниз по вертикали власти и возвращались стандартными отписками из того же Кировского района Казани, где и происходили нарушения.
«Все ждут факта, наверное», — с горечью констатирует Елена, имея в виду, что система готова вмешаться только после того, как с ребенком произойдет нечто более серьезное.
Увольнение «неудобной» сотрудницы
Елена была уволена из органов внутренних дел — очевидно, за то, что не замолчала и продолжала добиваться справедливости. Теперь она боится, что сам факт предания огласки может помешать восстановлению на службе.
«Даже некоторые из ее коллег, теперь уже бывших, потворствуют преступлению», — отмечает женщина.
Система защищает себя, избавляясь от тех, кто пытается ее исправить.
Где сейчас Мила?
Уже больше года Елена не видела внучку.
«Никто из родственников не видит ее. Она со всеми вышла из связи, никому не дает общаться с ребенком»
Ребенок не посещает детский сад — об этом Елена узнала, когда пришла в 75-й садик. Заведующая рассказала, что после нового года мать привела девочку всего два раза.
Если Екатерина работает (она трудилась на складе Wildberries), ребенка приходится с кем-то оставлять. Скорее всего — с тем же Заиром, который теперь официально является ее отчимом.
Когда Елена пришла по адресу, где живет мать начальницы ПДН, та сказала:
«Для меня больше моей внучки нет. Для какой внучки вы спрашиваете? Людмила? Нет для вас Людмилы»
Системные проблемы защиты детей
История Милы — это не единичный случай, а симптом серьезных системных проблем в сфере защиты детей от насилия.
По данным МВД России, за 2022 год против детей было совершено более 100 тысяч преступлений. Каждое третье из них составляют преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних.
Но сколько таких дел закрывается «по надуманным основаниям»? Сколько детей остается без защиты, когда система встает на сторону преступников?
В Казахстане, например, за 10 месяцев 2024 года количество преступлений против несовершеннолетних выросло на 37,1% — это свидетельствует о том, что проблема носит международный характер.
Особенно тревожно то, что половина преступлений против половой неприкосновенности детей совершается внутри семьи — именно там, где ребенок должен быть в максимальной безопасности.
Психологический портрет жертвы
Мила стала жертвой не только физического насилия, но и сложной психологической манипуляции. Ребенок находился в ситуации, когда мать принуждала ее к действиям, а затем запрещала об этом рассказывать.
Угрозы «порезать на кусочки» создавали у пятилетнего ребенка состояние постоянного страха. При этом девочка понимала недопустимость происходящего, но не могла рассчитывать на защиту со стороны матери.
Только абсолютное доверие к бабушке позволило ребенку найти в себе силы рассказать правду, несмотря на угрозы.
Социальные факторы
Случай демонстрирует, как материнский инстинкт может быть полностью подавлен другими мотивами. Екатерина выбрала отношения с мужчиной вместо безопасности собственной дочери.
«Дети — это не вещь. Это такие же маленькие люди, которые просто не могут отстоять свои интересы», — говорит Елена.
Но для ее дочери ребенок стал именно вещью, препятствием для устройства личной жизни.
Отсутствие материнских чувств, которое проявилось еще при рождении ребенка, привело к трагическим последствиям спустя пять лет.
Крик о помощи
«На сегодняшний день ее жизнь не в безопасности» — эти слова бывшей сотрудницы полиции звучат как приговор системе, которая должна защищать детей.
«Каждый раз приходят отписки от всех госструктур, просто ребенка не слышат», — с отчаянием говорит Елена.
Система государственной защиты детей дала сбой на всех уровнях — от участкового инспектора до следователя, от психолога до суда.
Елена продолжает борьбу:
«И если все-таки увидит Бастрыкин, чтобы помогли ребенку»
Но пока пятилетняя девочка остается заложницей взрослых игр и коррупционных схем.
История Милы — это зеркало, в котором отражаются самые болезненные проблемы современного общества. Когда система защиты детей превращается в систему их предательства, когда материнский инстинкт приносится в жертву эгоистическим интересам, когда правоохранители покрывают преступления вместо их расследования — общество оказывается на грани моральной катастрофы.
Сколько еще Мил страдают в тишине? Сколько бабушек и дедушек бьются о стену равнодушия и коррупции? Пока мы не научимся слышать голоса детей и защищать их любой ценой, мы не имеем права называть себя цивилизованным обществом.