Было много разговоров о том, что хорошая литература, посвящённая СВО, появится через много лет после окончания спецоперации. Мне эта мысль казалась поверхностной, потому что конфликт начался далеко не в двадцать втором году. И даже не в четырнадцатом.
Семена нынешнего противостояния нужно искать глубоко в нашей общей истории. И только после распада СССР враги начали методично возделывать их побеги в современном виде, готовя Украину к людоедскому статусу АнтиРоссии.
И вот одна из таких уже многочисленных книг, осмысляющих происходящее, появилась. Автор повести "Донецкое море" - Валерия Троицкая, выпускница Института истории СПбГУ. Закончила кафедру истории славянских и балканских народов, изучая вопросы национальных конфликтов. Поэтому в произведении очень хорошо прописаны предпосылки конфликта. Пример, когда профессия автора служит инструментарием в творчестве.
В первой части повести описываются домайданные времена, когда ничто казалось бы не предвещает беды, но запах оной постепенно возникает: вкрадчивый дым тлеющей эпохи, готовой вспыхнуть. Возраст первой части книги - детство: летний дом, в котором жила семья, яблоки и абрикосы, наливающиеся соком южного лета, и бесконечные книги, доставшиеся в наследство из советского детства родителей.
Все персонажи олицетворяют какое-то большое явление. Катя, главная героиня повести, будто сама сошла со страниц детских советских книг: то ли старшая сестра Чука и Гека, о которой забыл упомянуть автор, то ли неизвестная подруга девочки Жени из "Тимура и его команды". А вот это случайно не она в одном отряде с Мишкой из "Бронзовый птицы"?
У Кати есть папа, Олег, добрый донецкий мужик, который то военным был, то в милиции служил, то водителем - он никакой работы не боится. Катя похожа на него. Папина дочка.
Это не удивительно с той эмоционально холодной с...кой, которой предстаёт с первых упоминаний в повести катина мама Лариса. Она тоже родом из книг. Тут черты и стервозной мамы дяди Фёдора из "Простоквашино", и вечно недовольной мамы из "Голубой чашки" Гайдара, ведущей себя так, будто у неё не чашку рассадили, а каждый день бьют по целому фамильному сервизу на её глазах. В описании Ларисы нет расчёсывания ран, свойственных литературе травмы, потому что боль, причинённая матерью, перекрывается огромной любовью отца.
Кстати, мать им постоянно недовольна. Особенно за то, что он работает честно. Дескать, он и в милиции всех достал своим "всё по закону". Это роднит Олега с дядей Стёпой из детских книг Михалкова, который и на флоте служил, и в милиции, только жена не славит Олега, как советский поэт, а позорит за его порядочность.
Ларисе видимо нужен был классический "оборотень-взяточник". Или такой, например, грузчик в порту, который половину грузов под шумок домой тащит, да ещё контрабандистам содействует. Типичный анекдотический хохол, а не честный отец Кати. Да и Лариса сама походит на взрощенную постперестроечным временем бабу, типа интеллигентную, но без чувства нравственности, потому что её легко очаровать примитивными элементами бытовой роскоши.
Родственники матери живут в Полтаве, центральной Украине, которая после Майдана перейдёт под контроль преступного киевского режима. И тут сама напрашивается аналогия о противостоянии Запада и Востока страны в рамках одной семьи.
Работящий мужик, сохранивший в себе всё то лучшее, что взростил СССР, будто сошедший с полотен соцреалистов, и надменная мр...зь, исполняющая обязанности матери, относящаяся с пренебрежением "к этим донецким", кровь которых течёт в жилах её дочери, а уж тем более к русским.
Ещё есть брат, Ромка. Непутёвый, вечно попадаюающий в разные блудняки. Пиком карьеры этого лирического расп...здяя становится торговля запрещёнными веществами, в процессе которой он получает урдюлей от старших подельников. При этом Катя с детства отчётливо понимает, что Ромку мама любит, а её нет. Конечно! Золото а не сын, не то что дочка: ходит с отцом, шушукается тайком от матери, да всё книжки свои читает.
Когда мать после Майдана и донецкого восстания решает уехать, она объявляет мужу, что Ромка не её сын. И забирает его с собой, будто берёт в заложники. Катя говорит, что останется с отцом. Тут напрашивается ещё одна аналогия: если мама Кати - Украина, а отец - непокорный Донбасс, то Катя - это свободный народ ДНР, а Ромка - народ Украины, что у собственной обезумевшей родины в плену.
Ещё есть второстепенные герои. Максим, молодой парень из Петербурга, планирующий жить и работать в Финляндии. Он олицетворяет прогрессивную зажравшуюся молодёжь больших городов России, не знавшую горя и голода. Он говорит, что перспектив для развития на родине нет, считая свой народ ленивым.
И правильно Максиму пеняет дядя Слава, один из персонажей, мол "такую страну после войны отгрохали, заводов понастроили, в космос слетали - и всё ленивые?" На что Максим бормочет бессвязную лабуду про новый век - век человека, его идей, развития и самовыражения. Испёк бы он хлеб без комбайнов, мельниц, пекарных цехов на одном самовыражении!
В общем, Максим - это не просто юный питерский сноб, а хорошо обработанная прогрессистами почва для взращивания русофобии. Это таким вот максимам потом резко станет стыдно быть русскими, это они побегут через Верхний Ларс из страны, которую донецкие считают родиной и в состав которой хотят.
В книге много интересных героев, особенно во второй части, где после начала войны на Донбассе автор резко перемещает читателей в двадцать второй год, где Катя уже работает медсестрой. Возраст второй части книги - вынужденное взросление, когда эпоха не спрашивала, а твёрдо поставила Катю перед фактом: "Ты уже взрослая".
Отдельно хочется отметить мобилизованного Василия Михайловича, которого Катя сопровождает после ранения в Военно-медицинскую академию Санкт-Петербурга. Его диалог с позорной белопальтошной либералкой, у которой оправа очков чуть не раскалилась от истерики, достоин отдельной экранизации в коротком метре.
Этот эпизод один из важнейших в книге, потому что поднимает проблему возвращения бойцов в мирную Россию. В сытые города, в которых среди нормальных людей иногда попадаются единичные случаи абсолютно отстранённых чудовищ, что в отличие от снобствующего одуванчика Максима уже состоявшиеся матёрые русофобы.
Их утлые черепа наполнены тупыми стереотипами о том, что воин не герой, а жертва, что все, кто прошёл боевые действия, возвращаются со сломанной психикой, что слово "Родина" наполнено пошлым пафосом, с помощью которого можно "манипулировать дураками" (а дураки - это мы с вами в глазах надменных русофобов).
Эта истеричная женщина в больших очках, похожая на сову, напомнила мне покойную антисоветчицу Валерию Новодворскую. Воин Василий на её фоне смотрится чрезвычайно достойно. Жалость вызывает только забитый этой матерью сынулька. Примерно также жалко было Ромку, когда тот под конвоем злой матери отбывал в Полтаву к родственникам.
Важный герой - Татьяна Александровна, старшая медсестра. Эта война забрала у неё сына, и вся нерастраченная любовь и забота теперь адресованы Кате. Считайте, что это её вторая мама. Хоть и уроженка Донбасса, но для Кати большое сердце Татьяны Александровны олицетворяет Россию - ту заветную мечту о Родине, которая тебя любит, с которой ты в безопасности. И имеешь право говорить на своём языке. Катя, кстати, тоже к концу книги начнёт олицетворять Россию, только новую, обновлённую обстоятельствами СВО. Но об этом позже.
Боль, которой наполнена книга "Донецкое море", общая для всех хороших людей. Прилёт в больницу снаряда ВСУ по предположительной наводке матери, после которого погибают Олег, отец Кати, брат Ромка и мать Лариса, - кульминация этой боли. То, что плохая мать погибла, не влечёт катарсиса, ибо не принято у нас танцевать на чужих костях, как у украинствующих нацистов. Ибо общая необъятная скорбь по гибели родни затмевает сиюминутную ненависть, что язык не поворачивается произнести "Поделом!"
Всё лечится любовью. Катя сама полна этого базового для русских людей чувства, этого необходимого условия бытия. И она обретает её в виде, казалось бы, чужих людей, ставших её родными на фоне общей боли и беды. Все говорят слово "карма" в контексте "возмездие", но Катя - это пример кармы, как христианского воздаяния.
Через страдания Катя и становится олицетворением той обновлённой России, главным образом её возвращённых в состав регионов. Россией, свободной от гнёта врагов, внешних и внутренних, особенно тех, кого приучили считать близкими. Россия непокорившаяся наветам меркантильной холодной матери, что была хуже мачехи. Россия принявшая в наследие своё вчерашнее Советское отечество и возродившаяся благодаря ему.
...Похороны непрестанно идут на "Донецком море". Так называют кладбище в честь находящегося рядом водохранилища. Там уже многие годы неспокойно: оно полнится воинами-героями и погибшими от прилётов мирными жителями. Донецкое море волнуется. Дай Бог нам всем катиного смирения и дожить, когда на этом море однажды наступит штиль.
#россия #сво #литература #валериятроицкая #донецкоеморе #кпд