Я припарковал свою старую машину возле торгового центра. Суббота, людей много, места мало. Встал аккуратно, никого не задел. Пошёл в магазин за сигаретами и хлебом. Вернулся — вижу: рядом стоит блестящая чёрная иномарка, как инородное тело в сером ряду. Она перегородила выезд, словно нарочно. За рулём сидел широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. На лице — та самая ухмылка, в которой читается презрение ко всем на свете.
Я постучал в стекло.
— Мужчина, переставьте, пожалуйста, машину. Не могу выехать.
Он опустил стекло и сказал:
— Это моё место. Никто не смеет его занимать.
— Какое ваше? Здесь общая парковка.
— Ты никто. Ты вообще понимаешь, куда заехал?
Слова были сказаны тихо, но с таким весом, будто после каждой буквы падал кирпич. Я предложил вызвать ГИБДД. Он рассмеялся. Смех был неприятный, липкий.
— Моё место — мой закон, — сказал он, открывая дверь. В руках у него уже была бейсбольная бита.
К этому времени подъехала ещё одна машина. Два парня в спортивных куртках вышли, лениво жуя жвачку. Один сразу бросил:
— Ты не знаешь, с кем связался. Это наша территория.
Я попытался отступить, но было поздно. Первый удар — по плечу. Потом по спине. Удары сыпались, как камни из-под колёс грузовика. Я слышал, как кто-то кричит: «Ложись, не дергайся!» — и чувствовал, как ноги подкосились сами собой.
Они били и смеялись. Один пинал меня ногой, другой тряс мою куртку, проверяя карманы. Потом кто-то закричал:
— Смотри, у него сумка в машине!
Разбилось стекло. В рюкзаке лежали документы, права, банковские карты. Всё забрали.
— Теперь будешь знать, как лезть не в своё дело, — сказал тот, с битой. И ушёл, как хозяин жизни.
Я остался лежать на асфальте. Лицо липло к холодному бетону. Вокруг стояли люди — они смотрели, но не вмешивались. Один всё же набрал скорую. Другой снимал на телефон. У каждого была своя правда: кто-то боялся, кто-то радовался, что это не с ним.
Через пару дней произошло самое абсурдное. Эти трое сами пришли в полицию. Написали заявление: будто это я на них напал. В приёмной Сохраб (так он назвался) говорил громко, уверенно:
— Этот мальчишка провоцировал! Это наше место, он знал, куда лез! Мы только защищались.
Я сидел рядом, с перебинтованным ребром, и слушал этот фарс.
— Никто не смеет посягать на то, что принадлежит мне! — повторял он.
В тот момент мне стало ясно: они уверены, что выйдут сухими из воды. Уверены, что мир устроен под них.
Но нашёлся человек, который снял драку на видео. На записи — вся правда: удары, стекло, как они вытаскивают мой рюкзак. Когда видео попало к следователю, лица этих господ изменились.
При обыске у одного нашли мои карты. Паспорт — в мусорном баке возле их дома.
В больнице я провёл неделю. Врачи сказали: повезло, что без осложнений. Ребро срастётся, синяки пройдут. Но внутри что-то надломилось. Когда на тебя набрасываются трое взрослых мужчин с битой из-за клочка асфальта, начинаешь понимать цену человеческой жизни. И цену молчания.
Меня поддержали ребята из общественной организации. Нашли адвоката. Сказали: «Нельзя замять это дело. Надо дожать».
Теперь Сохраб и его друзья под арестом. Следствие идёт, проверяют их старые истории. Говорят, что раньше они тоже попадали в поле зрения полиции, но выкручивались. Теперь, возможно, не выйдет.
Но я до сих пор слышу его голос.
— Это моё место. Никто не смеет его занимать.
Глупая, смешная фраза. И одновременно — символ всего, что у нас творится. Люди дерутся за парковочные места, за право чувствовать себя сильнее других. И всегда найдутся свидетели, которые будут молча смотреть.
Я понимаю, что живу в городе, где асфальт дороже человека. Где "моё" — звучит громче, чем "чужая жизнь".
Всё это больше похоже не на криминальную хронику, а на зеркало нашей повседневности. Мы живём среди людей, которые могут разбить тебе лицо за парковочное место и потом ещё прийти в полицию с заявлением — уверенные, что правы. Они думают, что сила заменяет закон, что битой можно переписать правила. А самое страшное — часто так и выходит.
Я видел, как прохожие стояли и смотрели. Никто не вмешался. Все ждали, что ситуация рассосётся сама собой. Но насилие никогда не рассасывается — оно только множится. Завтра точно так же ударят кого-то ещё, и опять кто-то будет снимать на телефон, а кто-то прятать глаза. Молчание превращает нас в соучастников.
История с этим «моим местом» — это не про асфальт и не про машины. Это про то, что люди хотят властвовать даже над пустотой. Хватаются за клочок земли, за бетонный прямоугольник, и готовы идти в драку ради иллюзорного права быть хозяином. В этом вся наша катастрофа: мы дерёмся за ничто, но готовы убивать всерьёз.
- Телеграм с личными историями и совместным просмотром фильмов: https://t.me/zapahkniglive
Комментарии и обсуждения доступны в эксклюзивных статьях ниже ⬇️⬇️⬇️