Её власть раздражала самых влиятельных бояр Москвы — они шептались за её спиной, что место женщины не у трона. Но именно она держала страну от распада в самые опасные годы.
«Да что она себе позволяет?» — скрипели зубами боярские роды.
А Глинская шаг за шагом укрепляла трон сына — и вошла в историю.
Кто же была эта женщина, чья судьба зазвенела драмой на весь XVI век? И почему её имя до сих пор вызывает споры историков?
Россия на пороге хаоса
Русское царство в середине XVI столетия — как растянутая пружина. Москва — грозная столица, вновь и вновь втягивающая в себя княжества, отвоёванные у смоленских и литовских господ.
Европа охвачена религиозными бурями, державы кроят границы, а в самой России — напряжённая тишина перед бурей. Великий князь Василий III пытается сшить страну воедино, но даже в стенах Кремля нет мира: боярские кланы мечтают оттяпать себе кусочек власти.
Смертельно опасные интриги — закон жизни. Женщины здесь — лишь тени на фоне мужчин… Или нет?
Чужая среди своих
Родиться в литовских землях в семье князей Глинских — всё равно что родиться в бурю. Детство Елены прошло между страхом и честолюбием: её отец был беглецом, чужим для литовских господ и подозрительным гостем в Москве. Маленькая Елена росла наблюдательным и осторожным ребёнком.
Судьба бросала семью туда-сюда, в изгнания и возвраты. Но именно в этом вихре Елена научилась отличать фальшь от настоящего, силу — от показухи. И уже тогда в ней проснулась неистребимая жажда выжить — вопреки всему.
Жена ради наследника
Великий князь московский Василий III встретил её не из любви — из отчаяния. Его первая жена не могла дать наследника, а государству нужен был сын. Василий разорвал узы, презрев законы, и выбрал Елену — красавицу и умницу, принесённую бурями из литовских земель.
Москва вздохнула сквозь зубы:
— Кто она такая? Чужая... не из московских! — Но именно этот союз рождает желанного наследника — будущего Ивана Грозного.
Внезапно, мир рушится: Василий умирает, оставляя трёхлетнего наследника — и царство, стоящее на пороге хаоса. Кто встанет между ребёнком и голодной волчьей стаей бояр?
Женщина, что бросила вызов боярам
Формально власть переходит боярскому совету — но Глинская не позволяет ни на минуту усомниться в своём праве быть у руля. Задворки Кремля взрываются от заговоров, братья покойного князя мечтают о троне, интриги плетутся даже днем при свечах.
Елена действует ловко и безжалостно: одних бояр — в монастырь, других — в ссылку; друзей расставляет на ключевые места. Тишину державы нарушают жёсткие приказы: казна прекращает пустеть, во дворе появляется новая монета, устанавливается порядок в диком мире «откупщиков» и сборщиков.
Вся Россия шепчет:
— Уж не ведьма ли она? — а она лишь крепче сжимает руку сына.
Яд, заговор и внезапная смерть
Пять лет борьбы, пять лет страха, пять лет надежд… Ни одного спокойного вечера. Врагов — всё больше, союзников — всё меньше. Заговоры, аресты, попытки покушения — и вот однажды Елена сражается совсем одна. Весна 1538 года. Она резко заболевает — говорят, будто её не только болезнь сломила, но и яд. За её смертью не жалеют ни слёз, ни стихов...
Кремль вновь сотрясают драки, казаки делают ставки на новых правителей, маленький Иван Грозный остаётся среди врагов. Без неё страна сразу теряет чёткий компас.
Монета, власть и миф о ведьме
Самая страшная война велась не мечом, а слухом, ядом и страхом. Любовь к сыну становилась проклятием — ей угрожали, её шантажировали и ненавидели.
Она заплатила за власть собственной жизнью, не оставив почти ни одного по-настоящему верного друга. Но только её жёсткость и материнское упрямство позволили России выдержать потрясения и дать миру Ивана Грозного — великого, но жестокого царя.
Итоги и загадка
Имя Елены Глинской сегодня стоит особняком. Она не первая и не последняя женщина у власти — но едва ли ещё хоть раз материнское сердце переживало подобные политические ураганы.
Единая монета, укреплённая казна, рост международных контактов, новые законы… А главное — подготовленный к борьбе наследник. Таков её истинный вклад.
Историки спорят до сих пор: была ли она хищницей или спасительницей? Предательницей московских нравов или первым настоящим государственником в юбке?
А что вы думаете: была ли Глинская матерью-львицей, закрывшей сына от пламени, или искусной кукловодшей, проигравшей свою партию? Можно ли считать её жизнь победой… или трагедией?