Яна поставила последнюю подпись в документах и с облегчением откинулась на спинку кресла в нотариальной конторе. Сентябрьское солнце пробивалось сквозь окна, освещая свежие печати на договоре купли-продажи. Дом для матери наконец-то оформлен, можно было начинать переезд.
— Елена Викторовна, поздравляю, — улыбнулся нотариус, протягивая готовые документы. — Теперь дом официально принадлежит вашей матери.
— Спасибо большое, — Яна аккуратно сложила бумаги в папку. — Мама будет так рада. Всю жизнь мечтала о собственном доме с садом.
Дом действительно получился удачным: двухэтажный, с большим участком, в тихом районе недалеко от центра города. Валентина Николаевна, мать Яны, последние годы жила в крошечной однокомнатной квартире и постоянно жаловалась на шумных соседей. Теперь у женщины появится собственное пространство, где можно спокойно встречать старость.
На следующий день Яна с мужем Владимиром начали переезд. Валентина Николаевна суетилась вокруг коробок, то и дело всплескивая руками от радости.
— Янечка, доченька, как же ты постаралась! — повторяла пожилая женщина, рассматривая просторные комнаты. — Такой красивый дом, и сад какой! Я тут розы посажу, яблони...
Владимир молча таскал мебель, периодически бросая на жену многозначительные взгляды. Мужчина с самого начала был против такой дорогой покупки, считал, что матери Яны вполне хватит и небольшой дачи. Но спорить с женой не стал — деньги зарабатывала в основном Яна, ей и решать.
— Мам, а это ключи от всех замков, — Яна протянула матери связку. — От калитки, от входной двери, от заднего хода. Запомни, где какой.
— Конечно, конечно, — закивала Валентина Николаевна, бережно принимая ключи. — Я все запомню. Ты так заботишься обо мне...
К вечеру основные вещи были перевезены, мебель расставлена. Валентина Николаевна ходила по дому и не могла надышаться простором. Яна смотрела на счастливую мать и чувствовала удовлетворение от хорошо сделанного дела.
— Ну что, теперь живи и радуйся, — обняла дочь пожилую женщину. — Завтра еще приеду, помогу оставшиеся мелочи разложить.
— Спасибо тебе, родная, — всхлипнула Валентина Николаевна. — Не знаю, как тебя благодарить.
По дороге домой Яна заехала к свекрови Тамаре Степановне, чтобы забрать Владимира — тот оставил там машину утром. Пожилая женщина встретила невестку на пороге с кислым выражением лица.
— Ну что, дворец матери своей построила? — съязвила Тамара Степановна, даже не поздоровавшись.
— Дом купила, да, — спокойно ответила Яна. — Мама заслужила спокойную старость.
— Заслужила... А мы что, не заслужили? — фыркнула свекровь. — Всю жизнь в этой развалюхе живем, крыша течет, фундамент трещит. А вы для посторонних людей дворцы покупаете.
Яна нахмурилась и склонила голову набок, пытаясь осмыслить услышанное. Валентина Николаевна была ее родной матерью, а не посторонним человеком. Но спорить с Тамарой Степановной не хотелось — женщина в последнее время стала особенно придирчивой.
— Ну хоть на семью подарок сделали, — вскользь заметила свекровь, провожая молодых к калитке.
Тогда Яна решила не обращать внимания на эти слова. Тамара Степановна всегда завидовала чужому благополучию, ничего нового. Главное, что мать довольна и наконец-то получила то, о чем мечтала.
Неделя пролетела незаметно. Яна звонила матери каждый день, интересовалась, как дела, нужна ли помощь. Валентина Николаевна отвечала радостно, рассказывала, как обустраивает дом, знакомится с соседями, планирует посадки в саду.
— Мам, я завтра после работы к тебе заеду, — сказала Яна в четверг вечером. — Продукты привезу, может, еще что-то нужно для дома.
— Конечно, доченька, приезжай, — ответила мать. — Я тебе покажу, как комнаты обустроила.
В пятницу Яна выбралась из офиса пораньше, заехала в супермаркет и купила продуктов на всю неделю. Мать в последнее время жаловалась на проблемы с ногами, далеко ходить за покупками ей тяжело. Хорошо, что теперь у женщины есть просторный дом, где можно отдыхать и не думать о бытовых неудобствах.
Подъезжая к дому, Яна сразу заметила что-то странное. У забора на веревке сушилось белье, но это точно были не вещи матери. Валентина Николаевна всегда стирала очень аккуратно, а здесь висели мужские рубашки, детские штаны и какие-то яркие платки, которые пожилая женщина никогда не носила.
Яна припарковалась у калитки и внимательно осмотрелась. Во дворе стояли незнакомые сумки и картонные коробки, которых определенно не было неделю назад. На веранде лежали аккуратно сложенные вещи — и Яна с ужасом узнала материны платья, кофты и домашние туфли.
Сердце забилось быстрее. Женщина быстро подошла к входной двери и попыталась открыть замок ключами, которые дала матери при переезде. Ключ не поворачивался. Яна попробовала еще раз, внимательно рассматривая замочную скважину. Замок был новый, совершенно другой.
— Что за чертовщина, — пробормотала Яна, обходя дом и проверяя другие двери. Везде стояли новые замки, ключи не подходили ни к одному.
Из соседнего двора вышла пожилая женщина в фартуке и с любопытством посмотрела на Яну.
— Вы что, хозяйку ищете? — спросила соседка. — Так ее же отсюда дня три назад выселили.
— Как выселили? — растерянно переспросила Яна. — Это дом моей матери, я его для нее покупала!
— Да знаю я, знаю, — закивала соседка. — Тетя Валя мне все рассказывала, такая хорошая женщина. А теперь тут свекровь ваша хозяйничает, всю мебель переставила, замки поменяла. Говорит, что дом теперь ей принадлежит.
Кровь прилила к лицу Яны, выдавая едва сдерживаемое возмущение. Получалось, что мать выставили на улицу из собственного дома, а Тамара Степановна просто-напросто захватила чужую собственность. Добрый поступок обернулся наглым самовольством.
— А где сейчас моя мама? — дрожащим голосом спросила Яна.
— Да ушла куда-то с сумками, — развела руками соседка. — Плакала бедная, не знала, куда деваться. А ваша свекровь сказала, что теперь тут она будет жить, дом якобы для всей семьи куплен.
Яна сжала кулаки и решительно направилась к входной двери. Нужно было немедленно разбираться с этим самоуправством.
Не успела женщина подойти к крыльцу, как дверь распахнулась, и на пороге появилась Тамара Степановна. Свекровь выглядела как полноправная хозяйка: на поясе висела связка ключей, волосы были аккуратно уложены, а на лице красовалось самодовольное выражение.
— О, приехала? — произнесла Тамара Степановна, окидывая невестку снисходительным взглядом. — Мы тут обживаемся, уже почти все по местам расставили.
Яна скрестила руки на груди и посмотрела на свекровь ровным, холодным взглядом.
— А где моя мама? — спросила женщина, не отвечая на приветствие.
— На веранде пока устроилась, — усмехнулась Тамара Степановна, поправляя ключи на поясе. — Дом большой, конечно, но все равно нужно решать, кто где будет жить. Я взяла эту заботу на себя, поскольку опыта у меня больше.
— Какая забота? — Яна шагнула ближе к крыльцу. — Это дом моей матери, а не коммунальная квартира!
В этот момент из-за угла дома показалась Валентина Николаевна. Пожилая женщина была одета в домашний халат, поверх которого накинула легкую куртку. Выглядела мать растерянной и очень уставшей, словно не спала несколько ночей подряд.
— Янечка, доченька, — всхлипнула Валентина Николаевна, подходя к дочери. — Хорошо, что ты приехала. Я уже не знала, что делать...
— Мам, что здесь происходит? — Яна обняла мать за плечи. — Почему ты на веранде живешь?
— Тамара Степановна сказала, что теперь будет тут хозяйничать, — тихо ответила Валентина Николаевна. — Замки поменяла, мои вещи на улицу вынесла. Говорит, дом для всей семьи куплен, а не для одной меня.
Яна нахмурилась и решительно шагнула к свекрови.
— Это дом моей матери, — четко произнесла женщина. — Ключи давай сюда. Немедленно.
— Не ори на меня! — замахала руками Тамара Степановна. — Я тут теперь жить буду! Ты же сама говорила, что дом для семьи покупаешь!
— Когда я такое говорила? — удивилась Яна.
— Ну как же, говорила! — настаивала свекровь. — На прошлой неделе, когда мы с Володей у вас ужинали. Сказала, что хочешь, чтобы у семьи был большой дом!
— Я говорила о доме для мамы, — терпеливо объяснила Яна. — Для своей матери, а не для тебя.
Тамара Степановна фыркнула и отмахнулась, словно невестка говорила глупости.
— Какая разница? Семья есть семья. И потом, твоей матери такой большой дом ни к чему. Одна старушка в двух этажах — это расточительство.
Валентина Николаевна тихо всхлипнула, а Яна почувствовала, как внутри закипает гнев. Наглость свекрови переходила все разумные границы.
— Мама, иди в машину, — сказала Яна, доставая телефон. — Я сейчас все решу.
— Янечка, только не ссорься, — попросила Валентина Николаевна. — Может, как-нибудь договоримся...
— Нет, мам. Здесь не о чем договариваться.
Яна набрала номер полиции и четко объяснила ситуацию дежурному:
— Добрый день. Мне нужна помощь. Чужие люди незаконно проникли в дом моей матери, сменили замки и отказываются покидать чужую собственность. Да, адрес скажу...
— Ты что делаешь?! — испуганно закричала Тамара Степановна. — Какая полиция? Мы же родственники!
— Родственники не захватывают чужие дома, — спокойно ответила Яна, заканчивая разговор. — Сейчас приедут сотрудники, и мы все выясним по закону.
Свекровь попыталась возразить, начала что-то бормотать про неблагодарность и неуважение к старшим. Но Яна уже не слушала. Женщина помогла матери дойти до машины и усадила пожилую женщину на заднее сиденье.
— Мам, все будет хорошо, — успокаивающе сказала Яна. — Через час ты вернешься в свой дом, и никто больше не посмеет тебя оттуда выгонять.
— Я так боялась, — призналась Валентина Николаевна. — Три дня спала на веранде, не знала, кому позвонить. Думала, может, ты правда хотела, чтобы мы все вместе жили...
— Ни в коем случае, — твердо ответила дочь. — Этот дом — твой, только твой. И будет так, как мы планировали.
Полиция приехала через двадцать минут. Двое сотрудников внимательно выслушали объяснения всех сторон, проверили документы на дом и вынесли четкий вердикт: Тамара Степановна должна немедленно покинуть чужую собственность и вернуть ключи.
— Но я же не воровка какая-то! — возмущалась свекровь, собирая свои вещи под присмотром полицейских. — Мы одна семья, должны друг другу помогать!
— Помогать не означает захватывать чужое жилье, — объяснил старший сотрудник. — У вас есть десять минут, чтобы собрать личные вещи.
Яна лично проследила, чтобы Тамара Степановна вернула все ключи и не оставила в доме ни одной своей вещи. Пришлось вызывать слесаря, который тут же заменил все замки на новые. Валентина Николаевна молча наблюдала за происходящим, время от времени вытирая слезы.
Когда полиция и слесарь уехали, а свекровь была вывезена на такси к себе домой, Яна крепко обняла мать.
— Мам, прости меня, — сказала женщина. — Я не думала, что такое возможно. Должна была предвидеть...
— Что ты, доченька, — всхлипнула Валентина Николаевна. — Ты тут ни при чем. Кто же знал, что люди на такое способны?
— Теперь знаю, — решительно произнесла Яна. — И никто больше не посмеет выкинуть тебя отсюда. Обещаю.
Женщины зашли в дом и начали расставлять вещи по местам. Тамара Степановна успела основательно все перестроить под себя: переставила мебель, развесила свои картины, даже поменяла постельное белье в спальне.
— Какая наглость, — качала головой Яна, возвращая материны фотографии на комод. — Вела себя, как будто дом действительно ей принадлежал.
— Она говорила, что у них дома совсем плохо стало, — рассказывала Валентина Николаевна, аккуратно развешивая свои платья в шкафу. — Крыша течет, стены сырые. Вот и решила сюда переехать.
— За мой счет, да? — усмехнулась Яна. — Ну нет, так дело не пойдет.
К вечеру дом был приведен в порядок. Валентина Николаевна заварила чай, и дочь с матерью сели на кухне, обсуждая произошедшее.
— Янечка, а что теперь будет с Тамарой Степановной? — спросила пожилая женщина. — Володя ведь расстроится...
— Пусть расстраивается, — твердо ответила Яна. — После того, что его мать вытворила, двери нашего дома для нее закрыты навсегда. И пусть муж не рассчитывает на мое понимание.
— Но ведь семья...
— Семья — это люди, которые уважают друг друга, — перебила дочь. — А не те, кто захватывает чужую собственность и выгоняют стариков на улицу.
Яна допила чай и встала из-за стола. На душе было спокойно — справедливость восстановлена, мать снова в своем доме, а свекровь получила урок, который запомнит надолго. Больше подобные ситуации не повторятся, женщина была в этом уверена.