Мой подшефный эсминец «Неустрашимый» вышел на боевую службу
в Северную Атлантику. В наши задачи входил контроль за иностранными кораблями, входящими в Балтийское море. В месте, где датские проливы, соединяющие Балтику с Атантическим океаном, а, вернее, с Северным морем, со стороны Дании, глубоко в акваторию моря вдавался мыс Скаген. Для того, чтобы войти в проливы, а затем попасть в воды Балтики, мыс Скаген надо было обогнуть. Именно здесь наш корабль и ждал незваных гостей.
Июль. Жара. Океан лениво катит длинные пологие волны в сторону берега. Корабль плавно покачивается, опуская форштевень в воду. Легкий плеск, сияющие блики. Трепет флага и гюйса. Полоскание флагов расцвечивания. Курорт.
Датчане развлекаются на песчаных пляжах. Их хорошо видно в дальномер. Матросам заходить на мостик и смотреть в сторону пляжа запрещено. Загорают на палубе. Естественно те, кто свободен от вахты. Безделье расслабляет. И вот уже один из них мечтательно делится мыслью, а не спустить ли на воду шлюпку и пообщаться с датскими девушками.
Разговор естественно доходит до меня, особиста. Надо повысить бдительность. Командир корабля решает произвести большую приборку. Обнаруживается, что в трюмах обитает достаточно много крыс. В первую очередь придется избавиться от них.
На корабле за борьбу с крысами отвечает судовой врач. На «Неустрашимом» - капитан Фесенко. Слабо подготовленный, заторможенный. Боится вида крови. Однажды даже пришлось ассистировать при удалении матросу аппендикса. Врачу стало плохо. Справились вдвоем с фельдшером. Матрос поправился. Врач –нет. Свою слабую профподготовку доктор компенсировал доносительством замполиту, впрочем, о чем все знали.
Для уничтожения крыс капитан Фесенко предложил использовать дымовую шашку. По его замыслу, крысы побегут от дыма, а он, и его помощник будут сбрасывать крыс в воду ударом ноги.
Задраили все отдушины и двери. Закрыли иллюминаторы. Матросам раздали противогазы. Освободили отсек, подлежащий дератизации. Фесенко лично поджег дымовую шашку и занял место у выхода с низов, у трапа, ведущего на палубу. Из тамбура повалил густой едкий дым. В противогазе видимость снижена. .. Но были начеку и ждали.
Первым на палубу вылетел корабельный кот по кличке Боцман.
Толстый и ленивый, он обитал в районе камбуза. С крысами у кота была молчаливая договоренность. Друг друга они не трогали. Да и зачем, еды хватало. Крысы умели прятаться, и находили одним им только ведомые лазы. Словом, ждать, что они полезут на палубу, было наивно. Кот в минуты опасности обычно скрывался в каюте старпома, который почему-то благоволил к раскормленному животному.
Безжалостная нога Фесенко описала футбольный пирует, и жалобно заверещавший кот, пролетев над палубой, исчез за бортом. Поняв, что сбросил за борт кота, любимца старпома, Фесенко сорвал противогаз и громко возопил : «Боцман за бортом!».
Вообще-то полагалось давать команду «Человек за бортом!». Что и сделал вахтенный офицер, услышав крик доктора.
-«Шлюпочная тревога! Человек за бортом! –дал команду вахтенный офицер, в доли секунды принявший решение для спасения человека - боцмана из корабельной команды.
-«Шлюпку номер один на воду!»
Спуском шлюпки на корабле занимается палубная команда, которой и руководит боцман. Буквально за минуту приписанные к шлюпке номер один матросы заняли в ней свои места, а боцман со смешной фамилией Шелопаев ( в быту «Шелопай») включил тали –устройства для спуска шлюпки. Левая таль легко отпустила трос, а правая, заевшая, затормозила. Шлюпка резко накренилась, и матросы посыпались в воду.
Фесенко, желая исправить положение, бежал по палубе с криком «Боцман – кот!, Боцман – кот!».
Боцман естественно принял крик Фесенко в свой адрес, истолковав его как оскорбление. Еще бы – боцман «скот!»
На бегу к спасательным кругам, которые надо было бросить плавающим в воде матросам, он успел выкрикнуть в адрес Фесенко:
-«Заткнись, шестерка! Клистирная трубка!»,
Вахтенный офицер на открытом мостике услышал искаженные слова боцмана и по переговорному устройству доложил в каюту командира
« Товариш командир! Шесть трупов в креслах!».
Надо сказать, что в бою в кают-компании офицеров кресла используются как койки для раненых членов экипажа, ждущих операции на столе, превращавшимся в операционный.
Командир корабля, увидев дым, валивший из тамбура и услышав доклад вахтенного офицера, вбежал на мостик и немедленно отдал команду:
- «Боевая тревога! К тушению пожара приступить!».
- «Шлюпку номер два на воду!»
Боцман, используя ненормативную лексику и кувалду, успешно спустил вторую шлюпку.
В воде плавали все шесть моряков, держась за спасательные круги.
За одно из средств спасения мертвой хваткой держался кот Боцман. Оторвать его от круга удалось только на палубе.
Доктор Фесенко, боцман Шелопаев получили по НСС (неполному служебному соответствию). Кот Боцман дополнительную порцию мяса от старпома. А старпом выговор – для профилактики.
Последний подвиг Боцмана
После чудесного спасения поведение кота Боцмана очень изменилось. Лучше сказать, изменился образ его жизни. Теперь кот старался избегать посещения низов, как на корабле звали помещения ниже верхней палубы. Не прельщали его и запахи камбуза. Признаться, кот боялся встречи со странноватым, дурно пахнущим капитаном Фесенко, чуть не лишившим его жизни. Не хотелось столкнуться и с корабельным боцманом, затаившим злобу и на доктора и на кота. Пугал его и лазарет с резким формалиновым запахом. Да и крысы совсем обнаглели. Они стайками бегали по коридорам и не обращали на кота никакого внимания. Впрочем, некоторые из них косились в сторону кота своими блестящими черными глазками, и трудно было понять из намерения.
Кто не знает, корабельные крысы совсем иные, чем сухопутные. Если бы не отвратительный голый хвост, их можно было принять за милых черненьких котят. Пушистые, отливающие черным глянцем, они и играли, как котята. Но были совсем не безобидными. И кот знал это.
Местом своего постоянного пребывания кот выбрал штурманскую рубку. Он нашел теплое место под штурманским столом. Карты на нем всегда освещались яркими софитами, и под столом был теплый уютный уголок. Кот пользовался расположением молодого штурмана, и когда в рубке не было строгого командира корабля, кот выбирался на стол, ложился на штурманскую карту, самое теплое место, и предавался мыслям. Со стола было видно море. Оно играло, переливалось в солнечных лучах, оно качало корабль, и коту казалось, что оно играет с ним, котом, мягко покачивая, подбрасывая вверх на гребне, бросая радугу из морской пыли.
Когда в море случался шторм, кот перебирался в более безопасное место. Это была рубка командира БЧ-2, корабельного артиллериста и ракетчика. Тот тоже любил кота, и позволял ему греться возле станции наведения артиллерийским огнем, со странным названием Фут-Буки.
Станция издавала тихое умиротворяющее гудение, под которое очень хорошо дремалось. В последнее время кота одолевали непонятные и волнующие мысли, поэтому даже станция не могла ему помочь уснуть. Забыться. Он наблюдал за движением на экране станции и из реплик командира БЧ-2 понимал, что там, в море цели, которые нужно будет уничтожить в назначенный час. Цели были подвижными и наглыми как крысы.
Кот был одинок. Он не помнил своего детства. Кто-то из команды принес его в кармане маленьким котенком. Сначала его прятали в матросском кубрике, потом легализовали и дали имя Боцман. Так он и прижился на корабле. У кота было свое место и своя посуда. Был и обязанности, бороться с крысами. Но, толи крыс было много, толи тактика борьбы с ними была выбрана неправильно, и между котом и крысами установилось своеобразное перемирие. Они не наглели, а кот их не трогал. Словом, текла мирная корабельная жизнь.
Но однажды на корабле случился аврал. Пробили колокола громкого боя, прохрипел репродуктор. Боевая тревога! По местам стоять, с якоря сниматься! К бою!
Кот занял свое место около станции наведения Фут-Буки. Он тоже хотел видеть цели и корректировать наведение пушек. Кот не любил артиллерийскую стрельбу, но знал, что это необходимость в корабельной жизни. Для этого и существует корабль. Для этого и кот несет свою вахту.
Из переговоров офицеров кот понял, что в Балтийское море вошли чужие корабли, и возможно предстоит бой. Кот видел их на экране станции. Они напоминали мышей, перемещающихся вдоль границ экрана.
Станция наведения заработала на полную мощность. Пушки корабля ожили и повернулись в сторону врага. Они следили за его перемещением, двигая за ним свои жерла. Пли ! – команда командира корабля. Сейчас грянет залп!
Но что это! Пушки молчали, а со стороны противника уже свистели снаряды и ложились рядом с бортом родного корабля Боцмана. Еще залп, и он накроет рубку, кота и его друзей.
И тут кот увидел, что в отверстиях для вентиляции станции мелькнул крысиный хвост. Она мешала наведению и выстрелу. Недолго думая, кот рванулся к гудевшей от высокого напряжения станции и попытался поймать ускользающую крысу. Та старалась проникнуть глубже, втискиваясь между деталями. Крыс не пугает высокое напряжение, и кот это знал. Знал он, что оно для него смертельно.
Он ухватил крысу за хвост и со всех сил потянул наружу. Острая боль впилась в его пасть, встряхнула весь организм, но кот уже не мог отступить. Теперь от него зависела жизнь корабля и его друзей. Он продолжал тащить ненавистную крысу, хоть чувствовал, как отнимаются лапы и слабеет его хватка. Командир БЧ-2, очнувшись от контузии, увидел их схватку и рванул кота, сжимающего в пасти крысу.
Ударили залпы корабельных пушек, поражая противника. Выросли столбы от разрывов снарядов. Замолчали вражеские пушки. Но кот уже не видел этого. Пораженный током высокого напряжения, с крысой, зажатой в пасти, он лежал возле станции. ..
Похоронили кота по морскому обычаю. Завернули в брезент, привязали груз и опустили в море.. Вся команда выстроилась вдоль борта. Командир БЧ-2 плакал скупой мужской слезой, а штурман отметил место гибели кота на карте, назвав его Банкой Боцмана. Банкой на флоте звали все памятные места…
Продолжение: