— Ты ж молодая, прыгай выше! — сказал он, даже не удосужившись спросить. Седой, с усами, в жилетке нараспашку. Бросил сумку под мою полку, снял ботинки и завалился на простыню так, будто это было заранее обговорено.
Я остановилась прямо напротив, прижимая к груди билет.
— Простите, это моё место.
Он даже не повернул головы:
— Девочка, ну чего ты упираешься? Мне вниз удобно, тебе наверх — одно удовольствие. В молодости всё легко.
— У меня билет именно сюда, — сказала я.
Он хмыкнул:
— Ой, бумажка эта! У меня поясница больная. Мне вниз нужно. Ты не понимаешь, возраст!
Сосед с боковой, дед в клетчатой рубахе, не выдержал:
— Мужик, что за разговор? Билет — закон.
— Да ну вас всех! — резко ответил седой. — Девке трудно что ли наверх забраться? Она же молодая!
Я стояла и думала, что сейчас придётся звать проводницу. Но вдруг голос подал парень с верхней напротив, лет двадцать, с наушниками на шее:
— Знаете что? Давайте по-честному. Тут весь вагон слушает. Кто считает, что мужик прав — пусть скажет.
Вагон оживился. Женщина в очках пробормотала:
— Я считаю, что молодым тяжело тоже.
Кто-то засмеялся:
— Да он просто хитрый! Сначала "молодая, прыгай выше", а завтра скажет: "молодая, сделай чай".
Седой мужик вскочил на локтях:
— Вы чего, против старшего?
— Мы — за справедливость, — сказал дед с боковой. — Не надо путать возраст с наглостью.
— Ага, — поддержал парень с наушниками. — Если ты такой уставший и спина больная, зачем верхнее место покупал?
Мужик замолчал. Секунду лежал, потом хлопнул ладонью по одеялу и буркнул:
— Ну и ладно. Раз вы такие дружные.
Поднялся, сунул ноги в ботинки и полез наверх. Делал это нарочито шумно: стонал, зацепился сумкой за поручень, пару раз выругался. Весь вагон смотрел молча.
Я спокойно застелила свою полку. А потом услышала, как сосед с боковой шепнул:
— Вот так и надо. А то будут на шею садиться.
Ночью он ворочался, бубнил себе под нос: «Молодая… прыгай… выше…» — но уже без уверенности.
А утром, когда поезд остановился на длинной станции, он спустился, сел на край моей полки и сказал тихо:
— Может, я и погорячился. Просто привык, что уступают.
— Привычки разные бывают, — ответила я. — Но моё место — это моё место.
Он посмотрел на меня, усмехнулся и пошёл за кипятком. И мне стало ясно: иногда спор в плацкарте решается не проводницей, а самим вагоном. Люди могут молчать, но когда все разом скажут «хватит» — даже самый упрямый уступит.