В то время как мир обсуждает переход на четырехдневную рабочую неделю, Нидерланды уже несколько десятилетий успешно реализуют эту модель. При средней продолжительности рабочей недели в 32,1 часа страна сохраняет один из самых низких уровней безработицы в ЕС (3,6%) и высокую производительность труда.
Этот парадокс — меньше рабочих часов при большей эффективности — заставляет задуматься: почему Россия не может последовать примеру голландцев?
Голландская модель: исторические корни успеха
Успех Нидерландов основан не на временном эксперименте, а на глубокой социальной трансформации, начавшейся в 1980-х годах. Ответом на высокую безработицу и рост числа женщин на рынке труда стало создание модели частичной занятости. Правительство, профсоюзы и работодатели договорились, что работа на 0,5 или 0,6 ставки — это норма, а не исключение.
Сегодня около 75% голландских работников трудятся неполный рабочий день — самый высокий показатель в ЕС. Эта практика распространена не только среди женщин, но и среди мужчин, особенно в сфере услуг, образования и государственного управления. Как отмечает экономист нидерландского банка ING Берт Колейн: «Четырехдневная рабочая неделя стала очень, очень распространенным явлением. Я, например, работаю пять дней, и меня иногда даже критикуют за это!»
Экономическая эффективность: парадокс меньших часов
Ключевой вопрос: как сокращение рабочего времени не сказывается на производительности? Ответ — в высокой производительности труда. По данным ОЭСР, производительность в Нидерландах составляет около $68 в час (2024 г.), что выше, чем в США ($65), Германии ($60) и Франции ($58). За 32 часа голландцы производят почти столько же, сколько американцы за 42.
Это стало возможным благодаря нескольким факторам:
- Активной автоматизации и внедрению цифровых решений
- Фокусировке на результатах, а не на времени присутствия в офисе
- Высокому уровню образования (60% взрослого населения имеет высшее образование)
- Эффективной инфраструктуре и транспортной сети
Качество жизни как приоритет
Четырехдневная неделя в Нидерландах — это не только экономический эксперимент, но и социальная политика. Согласно исследованиям, 85% голландцев удовлетворены своей жизнью — показатель выше среднего по ЕС. Дополнительный выходной позволяет уделять больше времени семье, хобби и волонтерству, что укрепляет социальные связи и снижает нагрузку на систему здравоохранения.
Интересно, что нидерландские дети считаются самыми счастливыми среди экономически развитых стран. Этот факт часто упускается из виду в экономических дискуссиях, но он красноречиво свидетельствует о качестве жизни.
Российские реалии: почему четырехдневка не работает
В то время как Нидерланды пожинают плоды сокращенной рабочей недели, Россия сталкивается с совершенно иными вызовами. По данным на август 2025 года, российские компании внедряют четырехдневку не как прогрессивную меру, а как антикризисную – заводы вынуждены останавливаться, а рабочих просто выставляют за ворота.
Структурные ограничения российской экономики
1. Низкая производительность труда — Россия демонстрирует один из самых низких среди развитых стран уровень производительности. Для сравнения: в Германии, где также одна из самых низких в мире продолжительность рабочего времени, производительность значительно выше.
2. Сырьевая зависимость — Экономика России исторически зависит от добывающих отраслей, где важен непрерывный производственный цикл. В таких сферах, как экстренные службы, транспорт и логистика, четырехдневная неделя труднореализуема.
3. Инфляция и высокие ключевые ставки — Ключевая ставка ЦБ составляет 18%, что делает кредиты дорогими и сдерживает потребление. Компании вынуждены сокращать производство из-за падения спроса.
Культурные и управленческие барьеры
Российская деловая культура значительно отличается от голландской. Как отмечает директор по персоналу «Инго Банка» Александр Хвостов: «Европейцы по-другому относятся к работе, для них work-life balance (состояние равновесия между профессиональной деятельностью и личной жизнью, при котором время и энергия равномерно распределяются между работой, семьей, хобби, отдыхом и заботой о себе, без эмоционального выгорания и ущерба для какого-либо из этих аспектов) намного важнее. У нас, к сожалению, очень сильные перекосы. Если брать российского сотрудника, то он вынужденно погружается с головой в работу».
Это подтверждается данными опроса Superjob: только 8% российских компаний обсуждали возможность перехода на сокращенную рабочую неделю, и лишь 1% допускают ее реализацию.
Правовые и институциональные ограничения
В России отсутствует система социального партнерства, аналогичная голландской. В Нидерландах правительство, профсоюзы и работодатели регулярно договариваются о правилах труда. В России же диалог между этими группами часто носит формальный характер.
Кроме того, как отмечает зампред Центробанка Алексей Заботкин, введение четырехдневной рабочей недели в России связано «с временным снижением спроса на продукцию отдельных компаний» и является «отражением снижения перегрева в экономике».
Уроки для России
Опыт Нидерландов показывает, что переход на четырехдневную рабочую неделю — это не просто сокращение рабочих часов, а глубокая структурная трансформация. Он требует:
1. Повышения производительности труда через технологическую модернизацию
2. Изменения корпоративной культуры с акцентом на результаты, а не на время присутствия
3. Развития социального партнерства между бизнесом, государством и работниками
4. Гибкости трудового законодательства, позволяющей различные форматы занятости
Как отмечают эксперты, Россия может рассматривать переход на четырехдневную неделю только после оптимизации, роботизации труда и развития искусственного интеллекта. До тех пор сокращение рабочей недели будет оставаться антикризисной мерой, а не инструментом повышения качества жизни.
Нидерланды доказали, что экономический успех не измеряется количеством отработанных часов. Они переосмыслили саму природу труда, сделав ставку на эффективность, а не на продолжительность. России же предстоит долгий путь от культуры присутствия к культуре результата — только тогда станет возможным дискуссия о сокращенной рабочей неделе как о прогрессе, а не как о вынужденной мере.