— Мне вещи положить, дай лечь! — заявила она и бухнулась на мою нижнюю, даже не глядя на меня. Сумку свою пристроила сбоку, платок поправила, вздохнула, словно наконец дома оказалась.
Я замерла у прохода.
— Простите, это моё место.
— Да ладно, девочка, — отмахнулась она. — Мне сумки девать некуда, я тут на часик прилягу. А ты пока наверху побудь.
— У меня билет на нижнюю, — ответила я. — У вас?
— Верхняя. Но я туда не полезу, — сказала она твёрдо. — У меня давление, ноги тянет. Не гони меня.
Сосед сверху, парень с рюкзаком, наклонился и сказал:
— Женщина, так нельзя. У каждого своё место.
Она вскинула голову:
— А ты что, адвокат её? Тебе что, жалко? У девочки силы есть, пусть полезет наверх. Я с сумками!
Тут вмешался дед с боковой:
— Сумки не ноги. Их можно на багажную полку положить.
— А я хочу рядом, — огрызнулась она. — Я привыкла.
Я вдохнула и сказала уже жёстче:
— Женщина, освободите мою полку.
— Не встану, — сложила она руки на груди. — Ты меня не подвинешь.
Я поняла, что проводницу звать не хочу. И вдруг в голову пришла идея. Я улыбнулась и громко сказала на весь вагон:
— Ну что, устроим голосование? Кто считает, что чужое место можно занимать, пусть поднимет руку.
Вагон оживился. Кто-то усмехнулся, кто-то прямо засмеялся. Парень сверху поднял руку и сказал:
— Я против.
Дед добавил:
— И я против.
Женщина замялась, заёрзала.
— Что вы, дети малые, в игры играете…
— Это не игра, — сказала я. — Это про уважение.
Кто-то из соседей подхватил:
— Правильно. А то завтра и мне скажут: «подвинься, я с котом», послезавтра — «с пузом», а потом вообще в проходе спать придётся.
Женщина в платке покраснела. Секунду ещё держалась, потом встала, ворча:
— Ну и ладно! Не больно-то и хотелось. Молодёжь упрямая, совести ноль…
Она забралась наверх, а сумку, как и советовал дед, положила на багажную полку.
Весь вагон ещё пару минут посмеивался, обсуждая «голосование». А я застелила постель и села с кружкой чая.
Через час она спустилась, села напротив и тихо сказала:
— Может, я и перегнула. Просто устала. Не хотела, чтоб весь вагон смеялся.
— Я тоже не хотела, — честно призналась я. — Но вы же первая решили занять чужое.
Она кивнула и больше не спорила.
А вечером, уже когда стемнело, она вдруг протянула мне кулёк:
— Вот, возьми пирожок. С картошкой. Домашний.
Я взяла. И подумала: иногда в плацкарте даже спор заканчивается пирожком — если не бояться сказать «нет».