Оленеводство – это не столько про заработок, сколько про создание и поддержку смыслов жизни для местных жителей
В марте 2025 года по зимникам Эвенкии прошел большой джиптур. Маршрут был следующим: Красноярск – Северо-Енисейск – Байкит – Суринда – Тура – Чиринда – Ессей – Тура – Стрелка Чуня – Ван авара – Богучаны – Красноярск.
Главными целями поездки были прокладывание нового туристического маршрута, фотографирование местных ландшафтов, оценка туристического потенциала и привлекательности Эвенкии в целом. Но об эвенкийской фактории Суринда, которая была посещена во время джиптура, захотелось рассказать особо.
Что такое «фактория» и как съели всех оленей
Суринда — единственная фактория Эвенкии, где сохранилось домашнее оленеводство. Стадо совсем маленькое, всего 960 голов, но оно есть! Наличие оленеводческого совхоза — это не только рабочие места для местных жителей и сохранение опыта поколений, но и потенциальная точка привлечения туристов, причём не только на ежегодный праздник «день оленевода».
Будем разбираться по порядку. Факториями называют все посёлки Эвенкийского муниципального района Красноярского края, он же бывший Эвенкийский автономный округ (годы существования 1991 – 2007). Фактория — это место, где в дореволюционное время местные кочевые тунгусы (другое название эвенков) могли обменять пушнину на товары промышленного производства: ружья, порох, муку, иголки, нитки, верёвки и пр. На месте этих факторий, когда-то основанных по большей части на Подкаменной и Нижней Тунгусках предприимчивыми «ангарцами» (русские предприниматели с реки Ангары, она же Верхняя Тунгуска), советская власть в 1920-ых основала культбазы, а на месте культбаз в 1950-ые уже выросли современные национальные посёлки Эвенкии. Но по старой традиции все посёлки Эвенкии продолжают именовать факториями.
В советское время поголовье всех домашних оленей Эвенкии достигало 15-20 тысяч, но в кризисные 90-ые почти всех домашних оленей в буквальном смысле съели. Осталось только небольшое стадо в Суринде, где в 2003 году, в рамках восстановления домашнего оленеводства, было учреждено оленеводческо-племенное хозяйство «Суриндинское» и на каждого домашнего оленя стали выделять субсидию. Сейчас на взрослого оленя выплачивают по 15 000 р. в месяц, а на молодого телёнка до 150 000 р. в месяц. Олени, таким образом, выходят золотыми!
За счёт чего «кормятся» оленеводы?
Оленеводческий совхоз подразделяется на 4 бригады, в каждой по 7-8 человек и около 200-250 оленей. Зарплата у простого оленевода, который большую часть года проводит в тайге с оленями, равна МРОТ по Красноярскому краю (для северных районов), то есть составляет около 40 000 рублей. Всего в совхозе занято чуть больше 30 человек, при фактическом населении Суринды в 300 жителей.
Когда мы были в гостях в одной из оленеводческих бригад, то спросили, а для чего они разводят оленей? Мясо, шкуры, камуса? Нет, ответили нам, домашних оленей и так мало, а на них вон какие дотации-субсидии выделяют, зачем их забивать? Мы кормимся в основном за счёт дикого оленя, с него и мясо, и шкура, и деликатесы.
Выходит, что домашних оленей в Суринде разводят ради получения дотаций. Но и дотации не помогают — поголовье оленей остаётся постоянным уже много лет. И тут влияет несколько факторов. Первый фактор – увеличившиеся поголовье волков и медведей: так как охотников стало меньше, то зверь и плодится. Второй фактор – человеческий, оленеводы могут уйти в запой и оставить стадо без присмотра.
Ещё Суринда это самый крупный именно эвенкийский посёлок в Эвенкии. «Столичная» Тура и два бывших райцентра Ванавара и Байкит заселены в основном русскими, а четвёртая по численности фактория Эвенкии – Ессей с якутским населением. Замыкает пятёрку крупнейших посёлков Эвенкии как раз-таки Суринда.
Но вернёмся к оленеводству. На самом деле, до прихода советской власти местные эвенки-тунгусы никогда не держали много домашних оленей. Это на побережье Северного ледовитого океана, в тундре олень является источником пищи, одежды, строительным материалом, транспортом. Эвенкия же большей своей частью находится в таёжной зоне, тут в изобилии растёт лес, водятся разные звери, много рыбы, поэтому одной эвенкийской семье хватало собственного стада в 30-40 голов. При этом всегда под рукой были и есть дикие олени. Добывать дикого оленя гораздо менее хлопотно и затратно, чем содержать домашнего.
Тогда стоит ли продолжать навязывать эвенкам домашнее оленеводство по типу тундрового, как на Ямале или в Ненецком автономном округе, где у каждой семьи стадо в сотни, а то и тысячи голов? Это хороший вопрос для обсуждения.
Сено для оленей и что рисуют эвенкийские школьники
Что касается непосредственно нашего визита в бригаду, то пока полтора часа готовились снегоходы и волокуши для нас, мы успели побеседовать с начальником оленеводческого совхоза Демидом Топоченок. Демид эвенк, достаточно молодой парень, с высшим образованием (учился в Иркутске), занял эту должность не так давно. Радует, что он мыслит масштабно и планирует привлекать больше туристов и увеличивать поголовье домашних оленей. Одной из мер по сохранению и приумножению числа оленей будет строительство капитальных коралей (изгородей), где можно будет содержать оленей в период межсезонья, сберегая их таким образом от волков. Кормить оленей планируют сеном, которое будет заготавливаться на лугах в окрестности Суринды и ягелем, который будет собираться летом. Дети летом активно заготавливают ягель, а совхоз принимает его по 20 рублей за килограмм.
Местный колорит начинается прямо в администрации. Пока сотрудники ходят из кабинета в кабинет, в коридоре в волокушах от снегохода лежит разделанная и замороженная туша оленя. На стенах висят фотографии лучших охотников и оленеводов советских времён.
Туризм в Эвенкии совсем не развит; а нет туристов, нет и гостиниц. Поэтому ночуем бесплатно в школе. Коридор украшен поделками и рисунками местных школьников. И если городские дети рисуют трамваи, многоэтажки, автомобили, то местные дети, естественно, рисуют то, что окружает их: чумы, оленей, тайгу, снегоходы и пр. Такая вот романтика.
В заключение
Интересно будет вернуться сюда через 5-10-20 лет. Как всё сложится в национальных поселениях? Ведь оленеводство – это не столько про заработок, сколько про создание и поддержку смыслов жизни для местных жителей. Оно может стать для кого-то делом «навсегда» и заполнить всё бытие вокруг. А без смыслов остаётся только получать дотации и потихоньку спиваться.
***
Константин Каськаев, специально для GoArctic
