Это убийство, произошедшее в ноябре 1850 года, взбудоражило всю Москву. Оно до сих пор остается одним из самых загадочных, так как виновники так и не были найдены. Зато были подозреваемые, которые и придали этому преступлению сенсационную известность. Главным из них оказался знатный аристократ Александр Васильевич Сухово-Кобылин — баснословно богатый помещик и предприниматель, спортсмен и театрал, образованнейший человек и азартный игрок, светский плейбой и завсегдатай балов, любитель и любимец женщин.
Из столбовых дворян
Для современного уха фамилия Кобылин звучит неблагозвучно, но в XIX веке принадлежать к этому роду означало родиться с золотой ложкой во рту. Род Кобылиных принадлежал к столбовым дворянам и корнями уходил во времена Ивана Калиты, к его боярину Андрею Кобыле, от которого произошло много знатных родов, в том числе – Романовы.
Александр родился 17 сентября 1817 года в богатой дворянской семье. Отец, Василий Александрович Сухово-Кобылин (1784—1873), был полковником-артиллеристом и участником наполеоновских войн. Мать, Мария Ивановна (1789—1862), принадлежала к старинному роду Шепелевых.
Родители содержали литературный салон, гостями которого были не только представители высшего света, видные деятели искусства и литераторы, но и профессора Московского университета. Именно они занимались образованием детей Сухово-Кобылиных – Александра и его трех сестер. Одна из них, Елизавета, впоследствии стала известной писательницей, творившей под псевдонимом Евгения Тур.
В шестнадцатилетнем возрасте Александр поступил в Московский университет на физико-математическое отделение. Он изучал философию и естественные науки. Особенно его влекла философия, для углубленного изучения которой он отправился в Гейдельберг и Берлин, где за конкурсные сочинения получил золотую и серебряную медали.
Свое увлечение науками и явные к ним способности он сочетал с блистанием на балах, романами с красавицами, играми ночи напролет, а также участием в скачках, на которых однажды даже взял первый приз.
Судьбоносная встреча
После Берлина блистательный аристократ отправился в Париж, где произошла встреча, коренным образом изменившая всю его жизнь. Хотя поначалу она казалась лишь обыкновенной любовной интрижкой.
В 1841 году в парижском ресторане Сухово-Кобылин познакомился с очаровательной голубоглазой девушкой, сидевшей в компании пожилой дамы. Александр подошел к ним и предложил тост за французских женщин. Завязался разговор. Девушку звали Луиза Симон-Деманш, и она была модисткой. Александр очаровал собеседниц своим остроумием и увлекательными рассказами о Москве. Так начался его роман с француженкой.
В следующем году Сухово-Кобылин вернулся в Россию, а осенью туда прибыла и Луиза. Александр не только оплатил переезд девушки, но и снял для нее квартиру в Москве. И не где-то на окраине. Это был дом Гудовича на углу Тверской улицы и Брюсова переулка, в котором Симон-Деманш заняла пять комнат на первом этаже.
Сухово-Кобылин также выделил девушке слуг из числа своих крепостных и средства на открытие бакалейной лавки. Так парижская модистка Луиза превратилась в московскую купчиху Луизу Ивановну. Правда, коммерческие дела у француженки шли неважно, и с 1849 года она полностью перешла на содержание Сухово-Кобылина.
Они никогда не появлялись вместе в свете, но Луиза смогла установить прекрасные отношения с матерью и сестрами Александра. Его мать считала, что француженка благотворно влияет на ее экспансивного сына, называла ее «доброй и прекрасной женщиной» и даже выписывала для нее из Англии собачек.
Их связь длилась уже восемь лет. Сухово-Кобылин традиционно обедал у своей француженки, а потом отправлялся по светским делам. Наличие содержанки не мешало ему заводить интрижки на стороне. Луиза догадывалась об этом, ревновала, но утешала себя мыслью, что это несерьезно. И вдруг она своим женским сердцем почувствовала неладное.
Надин Нарышкина
В 1850 году Сухово-Кобылин познакомился с Надеждой Ивановной Нарышкиной, замужней дамой и признанной светской львицей. В отличие от Луизы Надин Нарышкина красавицей не была. Но она была умна, образованна и прекрасной собеседницей, что привлекало к ней интеллектуалов, и недостатка в поклонниках она не испытывала.
Завязался бурный роман. Александр всерьез влюбился в Нарышкину, но и расставаться с Луизой не хотел. Его сестра, Евгения Тур, писала ему:
«Я знаю, что, предавшись другой любви, которая, по-моему, не имеет будущности, ты разорвёшь сердца этих женщин, обе они будут несчастны. Не знаю, которая из них будет несчастней. … Лучше заглушить эту страсть в зародыше».
Луизе не составило труда выяснить, кто встал между нею и любимым. Она ревновала, их ссоры участились. Теперь она часто кружила вокруг дома Нарышкиных. Со своей стороны, Нарышкина настаивала, чтобы Сухово-Кобылин разорвал связь с Луизой. Страсти накалялись. Все это разрешилось 8 ноября 1850 года.
Пропажа Луизы
Вечером 8 ноября 1850 года к городскому обер-полицмейстеру обратился известный аристократ Александр Васильевич Сухово-Кобылин, который просил помощи в поиске французской подданной Луизы Симон-Деманш. Он рассказал, что та еще накануне вышла из своей квартиры и не вернулась. Он уже обошел всех знакомых девушки, но ее нигде нет.
Полицмейстера этот визит удивил. Он был в курсе жизни московского высшего света и прекрасно знал и о том, что француженка является содержанкой Сухово-Кобылина, и о том, что у того был роман с Надин Нарышкиной.
К тому же, прошли только сутки с момента исчезновения француженки, а Александр Васильевич находился в состоянии сильного возбуждения, твердил, что Луизы уже нет в живых и требовал начать немедленные поиски.
Луиза нашлась
И действительно, на следующее утро у дороги, ведущей к Ходынскому полю, было обнаружено тело молодой женщины, горло которой было перерезано. На свежевыпавшем снегу видно было, что к этому месту подъехала коляска, а затем развернулась и вернулась в город. Версия о грабеже отпала сразу – на женщине были бриллиантовые серьги и золотые кольца. Да и крови на снегу было мало, хотя ею было залито платье.
Значит, убили женщину в другом месте и уже потом вывезли за город и тело выбросили. Подтвердил это предположение и врач, который на осмотре установил, что помимо раны на шее у жертвы были переломаны ребра и синяки на теле – ее явно били.
Прислуживающие Луизе крепостные признали в жертве свою хозяйку и рассказали, что барыня в течение всего дня 7 ноября была в разъездах, вернулась в девять вечера, но скоро опять ушла и велела топить печь, то есть, собиралась ночевать дома.
Началось расследование.
Под подозрением - любовники
Обыск в квартире Луизы ничего не принес. Но прислуга была арестована. Выяснилось, что один из них в день исчезновения хозяйки относил Сухово-Кобылину записку с просьбой о встрече, но того дома не было.
Под подозрение также попали любовники – и Сухово-Кобылин, и Нарышкина. Прежде всего подозрение пало на Александра Васильевича — его буйный нрав был хорошо известен в свете. Мгновенно поползли слухи, что горячая и ревнивая француженка застала своего благодетеля с Нарышкиной и в гневе ударила ту по лицу. За это пылкий влюбленный Сухово-Кобылин
«…схватил с камина тяжелый канделябр, пустил им во француженку и убил ее…».
Правда, Луизе перерезали горло.
Однако у Сухово-Кобылина было железное алиби. Он утверждал, что последний раз видел Луизу 6 ноября, а в роковой вечер он находился как раз
«…в доме губернского секретаря Александра Нарышкина, где встретил я до 15-ти знакомых мне лиц; после ужина во 2-м часу ночи оставили мы дом его и я, возвратясь к себе около двух часов, лёг спать».
Впоследствии его слова были подтверждены.
Под подозрением оказалась и Надин Нарышкина - будто это она подговорила прислугу Луизы убить хозяйку. Тем более, она вела себя очень неосторожно: Нарышкина не отходила от Сухово-Кобылина и лично выбирала гроб для Луизы Симон-Деманш. К тому времени Нарышкина была уже беременна и вскоре родила девочку, которую назвали – Луизой!
Через несколько дней провели обыск в доме Сухово-Кобылина на Страстном бульваре. Сыщиков удивило то, что богач и аристократ за 4 дня до трагедии вдруг из барского дома переехал в небольшой флигель, который явно не подходил для человека его статуса. Но главное, в сенях и на стенах одной комнаты сыщики обнаружили темные пятна, похожие на кровь.
Объяснения Александра Васильевича были мало убедительны. Он рассказал, что в сенях забивали курицу и та, уже обезглавленная, вырвалась и вбежала в комнату, забрызгав все кровью. А еще виноват камердинер Макар, у которого частенько идет носом кровь. И хотя в то время отличить кровь человека от крови животных и птиц медицина еще не могла, подозреваемому никто не поверил, и он был арестован.
Тучи над Сухово-Кобылиным сгущались. Его посадили в «секретный чулан», где ему пришлось делить камеру
«…с ворами, пьяной чернью и безнравственными женщинами, оглашавшими жуткими криками здание частной тюрьмы…».
Продолжение в следующих статьях.