Найти в Дзене

Уроки длиною в жизнь: как Узбекистан научил меня видеть с закрытыми глазами. Личная история от 1 сентября до диплома о Ходже Насреддине

Искренний рассказ о том, как советское детство под жарким солнцем Ташкента, запах хлопка и шелка, и двери художественной школы определили мой путь кочевника и художника. Статья участвует в конкурсе ко Дню знаний от Яндекс.Дзен. Детство под узбекским солнцем. Жаркое. Ташкент моего детства пах чабрецом, пылью дорог и спелыми дынями. Над глинобитными дувалами дрожит марево, а в тени чинар шелестят арыки, неся живительную прохладу. Это был мир парадоксов: по радио лились бодрые гимны о «нерушимом союзе», а на базарах звенели медные чеканки и торговали ледяной крошкой из виноградного сока. Но главным золотом той осени для меня был не металл. Это был хлопок. Белое золото Узбекистана. Поля у подножия Чаткальских гор казались бескрайними. Осенью их покрывали ковры снега — не холодного, а теплого, пушистого. Его коробочки лопались под пальцами дехкан, обнажая мягкие волокна. Я несла один такой комочек в ладони, как талисман, в свой первый школьный день. Когда родители спросили, куда я хочу пойт
Оглавление

Искренний рассказ о том, как советское детство под жарким солнцем Ташкента, запах хлопка и шелка, и двери художественной школы определили мой путь кочевника и художника. Статья участвует в конкурсе ко Дню знаний от Яндекс.Дзен.

От первоклассницы до художника: мой творческий путь длиною в жизнь. Советская школьная форма, белые банты и современные эскизы моделей.
От первоклассницы до художника: мой творческий путь длиною в жизнь. Советская школьная форма, белые банты и современные эскизы моделей.

Детство под узбекским солнцем. Жаркое. Ташкент моего детства пах чабрецом, пылью дорог и спелыми дынями. Над глинобитными дувалами дрожит марево, а в тени чинар шелестят арыки, неся живительную прохладу. Это был мир парадоксов: по радио лились бодрые гимны о «нерушимом союзе», а на базарах звенели медные чеканки и торговали ледяной крошкой из виноградного сока.

Турсуной Ахунова — первая женщина-комбайнер СССР и символ хлопка Узбекистана. Мой рисунок в память о «белом золоте», определившем атмосферу моего детства в Узбекской ССР
Турсуной Ахунова — первая женщина-комбайнер СССР и символ хлопка Узбекистана. Мой рисунок в память о «белом золоте», определившем атмосферу моего детства в Узбекской ССР

Но главным золотом той осени для меня был не металл. Это был хлопок. Белое золото Узбекистана. Поля у подножия Чаткальских гор казались бескрайними. Осенью их покрывали ковры снега — не холодного, а теплого, пушистого. Его коробочки лопались под пальцами дехкан, обнажая мягкие волокна. Я несла один такой комочек в ладони, как талисман, в свой первый школьный день.

Школа №140 Ташкент — особое место в моей истории. Здесь в здании бывшего госпиталя учились мои родители, а потом и я. Первая учительница Галина Ивановна и советские школьные традиции
Школа №140 Ташкент — особое место в моей истории. Здесь в здании бывшего госпиталя учились мои родители, а потом и я. Первая учительница Галина Ивановна и советские школьные традиции

Первый урок: как найти свою школу

Когда родители спросили, куда я хочу пойти учиться кроме обычной школы, я не задумываясь ответила: «Рисовать». Так с каждого 1 сентября у меня начиналась учеба в двух школах. В одной учили таблице умножения и пионерским гимнам, а в другой — ловить ветер и зашивать в холст сны.

Моей волшебницей стала бабушка. Найдя мои каракули аистов на обоях, она не ругалась. Она взяла мою руку в свою — морщинистую, пахнущую миндальным маслом — и повела сквозь хаотичные дворы к двухэтажному зданию с колоннами. На мраморной табличке у входа значилось: «Детская художественная школа №1».

Выпускной в Художественной школе №1 Ташкента. Моя учительница Белла Ивановна Аверьянова и наши дипломные работы. Здесь начался мой путь как художника
Выпускной в Художественной школе №1 Ташкента. Моя учительница Белла Ивановна Аверьянова и наши дипломные работы. Здесь начался мой путь как художника

Она толкнула тяжелую дверь. Внутри пахло масляной краской, скипидаром и... свободой. В тот миг хлопковый комочек в моей ладони вдруг стал теплым. Будто в нем забилось живое сердце.

Уроки, которые не забываются

В художественной школе не ставили оценок за похожесть. Здесь учили видеть. Видеть, как ложится тень от ветки чинары, как играет блик на кувшине, как улыбка Ходжи Насреддина таит в себе мудрость всего Востока.

Ходжа Насреддин на ослике — герой моей дипломной работы. Акварель и карандаш с видами Чимгана, кишлаков и полей — моя любовь к фольклору и природе Узбекистана
Ходжа Насреддин на ослике — герой моей дипломной работы. Акварель и карандаш с видами Чимгана, кишлаков и полей — моя любовь к фольклору и природе Узбекистана

Моей дипломной работой стала серия иллюстраций акварелью к «Повести о Ходже Насреддине» Леонида Соловьева. Я проводила часы в библиотеках, изучая орнаменты и быт, чтобы каждая линия, каждый цвет дышали подлинностью. Это был мой первый глубокий диалог с культурой, которая окружала меня с детства, но которую я по-настоящему узнала только через кисть и краски.

Тогда я еще не знала, что эти уроки станут фундаментом для всей моей жизни кочевника и художника.

Выпускной, который длится всю жизнь

Годы спустя, уже будучи сложившимся художником и дизайнером, я снова вернулась за парту. В прошлом году я пришла в мастерскую керамиста Алишера Назирова в Риштане.

Мастерская Алишера Назирова: гончарный круг, натуральные краски из ореховой скорлупы и риштанская керамика. Уникальная методика — творить с закрытыми глазами, чувствуя глину душой
Мастерская Алишера Назирова: гончарный круг, натуральные краски из ореховой скорлупы и риштанская керамика. Уникальная методика — творить с закрытыми глазами, чувствуя глину душой

И там я получила, пожалуй, самый главный урок в жизни. Урок, который связал воедино все нити моего пути.

Алишер творит с закрытыми глазами. Он не видит глину — он чувствует ее душой. Его пальцы помнят древние узоры риштанской керамики лучше, чем глаза. И его ученики, повязывая повязки на глаза, создают не ремесленные поделки, а настоящие шедевры, в которых есть все оттенки среднеазиатского края.

И я поняла. Ташкентская художественная школа дала мне глаза, чтобы видеть мир. А мастер в Риштане напомнил мне, что самое главное — видеть сердцем.

Керамика Риштана: от свистулек до статуэтки Будды. Работы учеников Алишера Назирова — продолжение традиций узбекских ремесел в современном искусстве
Керамика Риштана: от свистулек до статуэтки Будды. Работы учеников Алишера Назирова — продолжение традиций узбекских ремесел в современном искусстве

Искусство, настоящий путь, истинное творчество — оно не в точности линий. Оно в той самой свободе, запах которой я вдохнула когда-то, входя в свою первую школу. Оно в доверии к своим рукам, к своей памяти, к своему внутреннему compassу, который ведет тебя сквозь годы и страны.

Теперь я снова ученица. Я планирую вернуться к Алишеру, чтобы научиться у него этому — видеть с закрытыми глазами. Чтобы пальцы помнили изгибы так же хорошо, как сердце помнит запах хлопка и узбекского солнца того самого, первого сентября.

P.S. Эта статья была написана для конкурса Яндекс.Дзен, посвященного Дню знаний и воспоминаниям о школьных годах. А что было самым ценным уроком в вашей жизни? Тому, что не выучишь ни в одном учебнике? Поделитесь в комментариях — очень интересно!

#школа #1сентября #воспоминания #Узбекистан #Ташкент #художественнаяшкола #детство #КерамикаРиштан #АлишерНазиров #образование #Дзен #КонкурсДзен #ТаяПерш