Пять лет назад я похоронила Андрея, мужа и лучшего друга. Горевала сильно, но где-то в глубине души знала: он бы велел мне жить дальше.
Наш сын, Максим, как раз перед самой болезнью отца встретил Лену. Свадьбу, конечно, пришлось отложить.
— Я всё понимаю, Макс, потеря отца — это ужасно. Но прошло уже больше месяца! — слышала я её голос в прихожей. — Мы всё уже спланировали, зал забронирован! Это же не значит, что мы не скорбим!
— Лен, я на тебе женюсь, клянусь! — уговаривал её сын. — Но я не могу сейчас надеть смокинг и улыбаться. Давай просто подождём?
Сыграли они свадьбу через год. Я, чтобы помочь, предложила пожить в моей квартире, но Максим отказался вежливо, но твёрдо. Лена добавила:
— Спасибо за заботу, Ирина Викторовна, но мы справимся сами. Снимем что-то.
Я даже обрадовалась. Значит, сын самостоятельный, а невестка не собирается сидеть у меня на шее.
Через четыре года после смерти Андрея раздался звонок. Оказалось, Сергей, с которым мы не виделись с выпускного. Встретились, заговорили, будто и не было этих сорока лет. Он жил в деревне, писал картины. Через пару месяцев он предложил мне переехать к нему. Я согласилась.
Перед отъездом я сказала Максиму:
— Переезжайте в мою квартиру. Зачем вам зря деньги на ветер пускать? Я уезжаю надолго, вам тут полное раздолье.
Максим обрадовался:
— Мам, ты нас просто спасаешь! Спасибо огромное!
Я уехала с лёгким сердцем. Сергей и его старый, пахнущий красками и деревом дом стали моим спасением.
Как-то раз сын позвонил и осторожно спросил:
— Мам, а мы тут хотели бы небольшой ремонт сделать. Ты не против?
— Конечно, нет! — искренне ответила я. — Хозяйничайте на здоровье. Всё равно рано или поздно квартира твоя будет.
Они сделали капитальный ремонт, купили новую мебель. Я радовалась их счастью.
А потом Лена забеременела. Приехали к нам в гости сообщить радостную новость. Я накрыла стол, Сергей принёс свежих овощей с огорода. Но Лена косилась на еду.
— Ирина Викторовна, я не могу есть эту клубнику, — брезгливо поморщилась она. — На ней, наверное, земля. Я же беременна.
Ночью они не спали. Слышала, как Лена ворочается на диване в гостиной, вздыхает. Утром она вышла с кислым лицом.
— У вас тут дышать нечем, — заявила она. — И спать неудобно. Я всю ночь промучилась.
Я промолчала. Радость от скорого появления внука затмевала всё.
Родился мальчик, Степан. Максим, сияя, позвонил мне ночью:
— Мам, у тебя внук! Приезжай на выписку!
Но за день до выписки Лена сама мне перезвонила:
— Ирина Викторовна, прошу вас не приезжать. Мои родители будут снимать, а вы… вы не в том стиле оденетесь. Неловко.
Я не ожидала такое услышать. Не поехала.
Впервые я увидела Степу, когда ему было три месяца. Нагруженная сумками с подарками, я с трудом добралась до своей же квартиры. Долго звонила в дверь. Наконец, открыла Лена.
— Ребёнок спит, — прошипела она. — Разбудили своим звонком.
В это время подошёл Максим. Он обрадовался, стал заносить сумки.
— Ого, мам, сколько всего! Спасибо!
— Да, спасибо, — холодно сказала Лена. — Только вас никто не просил. Зачем эти подачки? Была бы нормальной бабушкой, подарила бы уже квартиру внуку, а не привозила эту дребедень!
Я смотрела на её красивое, но злое лицо и не узнавала сына, потупившего взгляд.
— Всё понятно, — тихо сказала я. — Максим, у тебя есть две недели, чтобы освободить мою квартиру.
— Вот! Я же говорила! — взвизгнула Лена. — Сделали ремонт за свои деньги, а теперь нас на улицу?!
Я развернулась и ушла, не слушая их ссору. Спускаясь по лестнице, я плакала. Но не от обиды. От жалости к сыну, который променял покой и память об отце на жизнь с человеком, видящим в нём и во мне лишь кошелёк.
На следующий день Максим звонил, умолял простить, говорил, что Лена не в себе. Я не стала их выгонять. Квартиру переписывать не буду. Но тёплый уголок в моём сердце, который я берегла для них, для внука, теперь навсегда закрыт. У меня есть тихий дом, где пахнет красками и яблоками, и мужчина, который не боится запаха земли на руках. И этого мне достаточно.