— Пошла вон из квартиры, — сказала Роксана. — Здесь не место такой, как ты. Здесь теперь буду жить я. Спросишь, кто я такая? Я та самая женщина, с которой твой муж вот уже 2 года встречается. И теперь, когда ты знаешь об этом...
— Стоп, Роксана! Стоп! — закричал Фёдор. — Ну так же нельзя. Соберись. Где эмоции? Чувства твои где? Такое впечатление, что ты милостыню выпрашиваешь.
А ты должна требовать, понимаешь, требовать! Я же тебе говорил. И запугивать. Пугать её должна, понимаешь. Моя жена — она не понимает, когда с ней по-хорошему. Ты понимаешь?
— Я понимаю, Федя.
— С ней можно только по-плохому.
— Я поняла.
— А по-плохому — это не только говорить пугающие вещи. Но не менее важно то, как ты это произносишь. Понимаешь? И даже самые неприятные и запугивающие слова, если они произносятся без соответствующих эмоций, ничего не значат.
Их не то что не испугаются, их даже не услышат. Или не поймут. И наоборот. Даже добрые слова, но произнесённые с негативными эмоциями, покажутся злыми и всерьёз напугают человека.
— Я поняла.
— Давай ещё раз, Роксана. Но только очень тебя прошу, всё должно быть в разы страшнее, эмоциональнее!
— Я добавлю эмоций.
— Не только эмоции, Роксана. Мимика тоже очень важна.
— Мимика?
— Злости в лице твоём больше должно быть. Ты должна выражением лица своего показать женщину, доведённую до последнего предела и способную на всё. Понимаешь? Решительно на всё.
Ты представь, что сил терпеть у тебя больше нет; ты доведена до крайней степени отчаяния; ждать больше не можешь; поэтому ты и пришла.
— Я поняла.
— И я повторяю. Грозные слова, плюс негативные эмоции и мимика. Давай ещё раз, Роксана.
— С самого начала?
— Нет. Если начнём с самого начала, не успеем. А скоро нужно уже к Берте идти. Начни с того места, на котором остановились.
— «И теперь, когда ты знаешь об этом?» — уточнила Роксана. — С этого места?
— Да. «И теперь, когда ты знаешь об этом». С этого места. И ещё раз, Роксана, обрати внимание на своё лицо. Иди сюда. Встань перед зеркалом. Смотри на себя.
— Смотрю.
— Видишь?
— Что?
— Сейчас твоё лицо ничего не выражает. Тебе нужно что-то сделать со своим лицом.
— Что же с ним сделать?
— Нужно сделать лицо страшным. Более свирепым, что ли.
— Так?
— Нет, Роксана, не так. Я же сказал, сделать лицо страшным, а не глупым.
— Как это?
— Глаза больше. Ещё больше. Ещё. Вот! Ну, можешь ведь. И зубы.
— Что зубы?
— Берта должна видеть твои зубы, когда ты разговариваешь.
— Зачем?
— Это должно её напугать. Поэтому, когда ты будешь ей кричать свои слова, открывай рот как можно шире.
— Шире?
— Ну да. Шире, больше. Главное, чтобы были видны твои зубы.
— Вот так? — Роксана показала, как станет это делать.
— Верхнюю губу ближе к носу.
— Так?
— Нижнюю — к подбородку.
— Так?
— Вот! — воскликнул Фёдор. — Очень хорошо. Именно так. Это страшно. Давай. Продолжай. Я слушаю.
И Роксана, глядя на Фёдора, продолжила произносить выученный наизусть текст. Точнее, даже не говорить, а кричать.
Текст был большой. Роксана кричала минут двадцать без остановки, широко открыв глаза и как можно шире открывая рот и показывая зубы. И всё это время Фёдор с восхищением смотрел на неё.
— Ну? — запыхавшись, произнесла Роксана, когда закончила кричать. — Как?
— Поразительно! — воскликнул Фёдор.
— Тебе действительно понравилось?
— Очень. В какой-то момент мне даже самому стало страшно. Особенно когда ты говорила про то, что даёшь Берте всего час времени, чтобы она собрала свои вещи и вещи детей и уходила навсегда из квартиры мужа. Я очень испугался.
— Серьёзно?
— А как ты думала, Роксана? Страшно же. Особенно в тех местах, когда ты говоришь, что ждёшь ребёнка и ради него не пощадишь никого. Ещё эти твои зубы!
— Это было от сердца, Федя.
— Я впечатлён. Теперь я уверен, что у нас всё получится. После такого, я думаю, вряд ли она захочет остаться в квартире. Ей будет страшно. Она будет бояться, что каждый раз, когда она будет входить в подъезд или выходить из него, где-то рядом может быть женщина, которая желает ей зла и готова на всё. Теперь я уверен, что развод пройдёт спокойно и она откажется от своей квартиры в мою пользу.
— Ты думаешь, она откажется?
— Уверен. Потому что ты очень убедительно говорила о том, что если квартира не достанется мне, то пострадают её дети. Я не сомневаюсь, что Берта не станет рисковать здоровьем детей ради квартиры.
Для неё дети намного дороже какой-то там квартиры. Квартиру она себе другую купит. А вот детей у неё других уже не будет. И ты, Роксана, очень убедительно об этом сейчас сказала. И если ты точно так же скажешь это и Берте, я уверен, у нас всё получится.
— Я скажу это ещё более убедительно, Федя, — решительно произнесла Роксана. — Это я сейчас ещё вполсилы говорила. Берегла силы и эмоции.
— Ты грозная женщина, Роксана.
— Ради своей любви я готова на всё.
— Я тебя обожаю. Когда поговоришь с Бертой, позвони мне. Хочу знать, как всё прошло.
— А ты разве не пойдёшь со мной? Я думала, ты меня проводишь до подъезда и будешь ждать во дворе. И тогда ты сразу всё узнаешь.
— Правильно. Так и сделаем. Я провожу тебя и открою дверь подъезда. А сам подожду тебя во дворе. На детской площадке. А потом, когда всё закончится, мы куда-нибудь сходим.
***
Роксана вошла в подъезд в восемь вечера. А уже через восемь минут она вышла из подъезда с двумя чемоданами.
— А в чемоданах что? — удивился Фёдор.
— Твои вещи.
— Как мои вещи? И почему ты так быстро вернулась, Роксана? Ты разговаривала с Бертой?
— Разговаривала.
— Я хочу знать всё. Рассказывай.
И Роксана рассказала Фёдору, как всё было.
***
Выйдя из лифта, Роксана подошла к дверям квартиры и нажала на звонок. В женщине, которая открыла дверь, Роксана сразу узнала жену Фёдора. Роксана видела её на фотографиях в телефоне Фёдора. Но на всякий случай спросила:
— Вы Берта?
— Она самая! — широко зевнув, громко ответила Берта.
И так получилось, что Роксана, услышав грозный голос Берты и увидев её зубы, испугалась. А испугавшись, Роксана сразу позабыла весь текст и то, чему учил её Фёдор насчёт эмоций и мимики. И начала импровизировать.
Сказала первое, что ей пришло в голову.
— Ваш муж, Берта, не выгоняет вас из квартиры, потому что он добрый, — тихо произнесла Роксана, — и я вынуждена делать это за него.
Поскольку голос Роксаны при этом звучал тихо и жалобно, Берта не расслышала.
— Ничего не понимаю, что вы говорите, женщина, — грозно крикнула Берта. — Вы можете говорить чётче и громче.
— Могу, — жалобно ответила Роксана.
— Ещё громче, — решительно потребовала Берта.
— Могу! — закричала Роксана, но крик её был каким-то жалобным.
— Ну вот хоть так. Слушаю вас.
— Фёдор, Берта, он добрый и сам не может... И поэтому я за него, — громко сказала Роксана.
Роксана хотела ещё что-то сказать, но не успела.
— Так вы от Фёдора? — радостно воскликнула Берта.
— Ну да. Я же говорю. И поскольку он очень добрый, а я...
— Очень хорошо, что он добрый и поэтому вы. Значит, это вам.
И с этими словами Берта вынесла из квартиры два чемодана, поставила их перед Роксаной и сказала, что здесь вещи доброго Фёдора, которые уже давно собраны и ждут его. После этого Берта вернулась в квартиру и закрыла дверь. И Роксане ничего другого не оставалось, как забрать чемоданы и пойти к лифту, чтобы поехать вниз. ©Михаил Лекс