Прошлая неделя прошла для Марины как сквозь дымку. Она была на нервах: слишком хорошо знала характер тёти. Если уж та что-то задумала, переубедить невозможно. Телефон звонил без конца, но Марина упрямо сбрасывала вызовы.
Красноярск встретил её мягкой осенью. Новая работа в IT-компании полностью захватила — проекты сменяли друг друга, вечерами она дополнительно ходила на курсы веб-дизайна. По набережной Енисея Марина гуляла почти каждый день, стараясь узнать город ближе. Постепенно он становился ей родным.
Через несколько месяцев её повысили до арт-директора. Появилась команда, проекты и ответственность. Она научилась отстаивать своё мнение: «нет» — тогда, когда это необходимо, и «да» — когда сердце подсказывает.
Однажды утреннюю тишину квартиры разорвал звонок. На экране высветилось: «Тётя Зина». Сердце у Марины дрогнуло: с того скандала на дне рождения бабушки они не разговаривали больше года.
— Алло... — хрипло ответила она.
— Мариночка! Ради Бога, не бросай трубку! — голос тёти был неожиданно мягким. — Понимаю, у нас с тобой не всё ладно. Но мы с Петей через неделю в Новосибирск едем. Пусти переночевать пару дней?
Марина села на кровати. В памяти сразу всплыли неприятные сцены.
— Когда замуж-то собираешься? — в своё время гремела Зина. — В твои годы у меня уже двое было! А ты всё карьеру строишь, эгоистка!
Собравшись с мыслями, Марина тихо произнесла:
— Я больше не в Новосибирске живу. Уже три месяца как переехала в Красноярск.
На том конце повисла пауза. Потом грянул знакомый тон:
— И скрывала от родни? Мать твоя в курсе?
— Конечно. Просто мне нужно было начать сначала, — с трудом выговорила Марина.
— Ну и ладно. Всё равно заедем, Петя давно хотел Красноярск увидеть. Димку с Настей прихватим, соскучились ведь.
— Тётя, нет! — почти закричала Марина. — У меня ремонт, негде разместить.
— Не страшно, и на полу поспим, — отмахнулась та.
И разговор оборвался.
Неделя тянулась мучительно. Марина почти не выпускала телефон из рук, но не решалась отвечать. И вот — страшное подтверждение её опасений: сообщение в субботу в семь утра.
«Мы у твоего подъезда. Спускайся, вещи помоги донести.»
Холод пробежал по коже. Тётя с семьёй приехали... но по старому адресу. Дрожащими руками Марина набрала: «Я же говорила — я в Красноярске!»
Через минуту раздался звонок. Голос тёти срывался на крик:
— Ты где шляешься, бездельница? Мы тут под дверью час торчим!
А затем в трубке раздался мужской голос:
— Женщина, вы ошиблись. Здесь живу я и моя семья, никакой Марины нет. Ещё раз устроите скандал — вызову полицию!
Связь оборвалась. Марина уронила телефон и без сил опустилась на кровать. Она представила, как тётя с чемоданами колотит в чужую дверь, а дядя Петя тщетно пытается её урезонить.
Вечером, набравшись смелости, Марина позвонила матери.
— Ну и переполох устроила, — устало сказала та. — Зина в истерике, уверяет, что ты её нарочно обманула.
— Мам, я же просила... ты знаешь, как она меня давит.
— Знаю, — вздохнула мать. — Но всё же это родня.
— Родные не должны причинять боль, — твёрдо произнесла Марина.
В трубке повисла тишина. Потом мама неожиданно призналась:
— Ты права. Прости, что не защищала тебя. Я всю жизнь слушала Зину, она ведь старшая.
У Марины защипало глаза.
— Спасибо, мам. Для меня это очень важно.
— Знаешь... я ведь тоже мечтала когда-то. Хотела в театральный поступать. А Зина сказала — ерунда, замуж пора. Вот и вышла я за твоего отца в девятнадцать...
— Ты жалеешь?
— Нет, конечно. Ты у меня появилась. Но иногда думаю: что было бы, если бы я настояла на своём?
Марина улыбнулась сквозь слёзы:
— Никогда не поздно. В театральный кружок всегда можно пойти.
Мама рассмеялась:
— В моём возрасте?
— А ты сама меня учила: не говори «поздно», говори «пора».
В Красноярске Марина работала допоздна, училась новому, гуляла одна по городу. Коллеги считали её чудаковатой: не сплетничала, не курила у офиса. «Ты как робот, всё работа да работа», — шутили. Но Марина знала: впервые в жизни она действительно живёт.
Зимой в отдел пришёл новый разработчик — Глеб. Неловкий, высокий, с добрыми глазами. Однажды он оставил ей на столе пончик:
— Ты же опять без обеда, а мозгу нужен сахар.
Позже они случайно встретились в супермаркете. Глеб тащил огромный мешок корма. «У меня три кота из приюта», — смущённо сказал он.
Марина неожиданно открылась ему: рассказала про тётю, про переезд, про желание быть собой. С того вечера их дружба стала крепнуть, перерастая во что-то большее.
Весной он познакомил её с родителями. Она волновалась, но мама Глеба только обняла: «Какая ты красивая. Сыну повезло.» А отец добавил: «Иногда уехать — единственный способ спасти себя.»
Летом они поженились. Никаких банкетов — просто пикник на берегу Енисея. Мама прилетела, сияя от счастья. Тётя Зина разразилась гневными сообщениями, но Марина впервые даже не испытала чувства вины.
Через время мама призналась:
— Я записалась в театральную студию. Чувствую, будто крылья выросли.
Марина улыбнулась:
— Учишься у меня свободе?
— А почему нет? — хитро ответила мать.
Марина росла как специалист, Глеб поддерживал её во всём. Настя, двоюродная сестра, тайком написала: «Ты молодец. Я тоже хочу жить по-своему, поступаю на режиссёрский, хоть мама и против.» Марина пригласила её пожить у себя.
Весной она узнала, что беременна. Зина, конечно, позвонила: «Ну вот, наконец-то взялась за ум!» Но Марина спокойно ответила:
— Я рожаю не потому, что «надо», а потому что хочу.
И повесила трубку.
Теперь по вечерам они с Глебом сидят на балконе, пьют чай и строят планы: как оборудуют детскую, куда поедут путешествовать. Мама играет в народном театре, Настя снимает фильмы. А Зина... у каждого свой путь.
Иногда нужно уйти далеко, чтобы стать собой. Иногда потерять старое, чтобы обрести настоящее.
Марина часто вспоминает ту испуганную девушку, что два года назад бежала от осуждения. Если бы можно было передать ей весточку, она бы сказала:
«Держись. Всё сложится лучше, чем ты можешь вообразить.»
И, гладя свой живот, тихо шепчет будущему малышу:
— Никто никогда не будет заставлять тебя быть «правильным». Ты будешь собой. Я обещаю.