— Мам, открывай, это мы! — радостно прокричала Катя сквозь дверь.
Я открыла и обомлела. На пороге стояли моя тридцатилетняя дочь, ее муж Максим и три огромных чемодана. За спиной у них маячил грузчик с коробками.
— Катя? Что случилось? — У меня екнуло сердце. — Пожар? Затопили?
— Да не, мам, все нормально! — засмеялась дочь, проталкиваясь в прихожую. — Мы просто решили пожить у тебя пару лет. Свою квартиру сдавать будем. Представляешь, какие деньги получим!
Я медленно закрыла рот и попыталась переварить услышанное.
— То есть вы... хотите переехать ко мне? Без предупреждения? С вещами?
— Ну мам, не делай такое лицо! — Максим обнял меня за плечи. — Мы же семья! А семья должна друг другу помогать.
Знаете, есть такие моменты, когда хочется провалиться сквозь землю. Или чтобы провалились другие. Я стояла в своей однокомнатной квартире площадью тридцать пять квадратов и смотрела, как мои «дети» уже начинают расставлять свои вещи.
Предыстория моей «счастливой» жизни
Меня зовут Галина, мне пятьдесят три года. Я разведена уже восемь лет, работаю бухгалтером в небольшой фирме и живу тихо-спокойно. Моя квартирка — крошечная, но моя. Купленная в кредит, выплаченная потом и кровью, обставленная по рублику.
После развода я долго приходила в себя. Муж ушел к молодой, оставив мне долги и депрессию. Катя тогда училась в институте, жила в общежитии и появлялась дома только за деньгами и борщом.
— Мам, ну дай тысячу, — ныла она. — У всех есть, а у меня нет.
Я давала. Экономила на себе, носила старые вещи, питалась макаронами, но дочери не отказывала. Думала — вырастет, поймет, будет благодарна.
Как же я ошибалась.
Катя выпустилась, вышла замуж за Максима — парня из «хорошей» семьи. Папа у него бизнесмен, мама домохозяйка, квартира трешка в центре.
— Мам, ты представляешь! — восторгалась Катя после знакомства с будущими сватами. — Они мне сразу подарили золотое кольцо! И сказали, что я как родная дочь!
Я радовалась за нее. Думала — хорошо, дочка попала в крепкую семью, не будет нуждаться.
На свадьбу они позвали пятьсот человек. В ресторане за два миллиона. Я отдала все свои накопления — двести тысяч — на платье невесты и свою часть расходов. Максимовы родители покосились, что мало, но промолчали.
А через год «крепкая семья» развалилась. Оказалось, папа Максима играл в казино, мама пила, а квартира была заложена по кредит.
— Мам, мы снимаем теперь жилье, — сообщила мне Катя. — Родители Максима переехали к его бабушке, а нам денег не дают.
Я начала помогать. Пять тысяч на аренду, три на продукты, еще две на мелкие расходы. Из моей зарплаты в тридцать тысяч это были ощутимые деньги.
— Мам, ты не могла бы на выходных приехать? — просила Катя. — Уборку сделать, покушать приготовить... А то я так устаю на работе.
Я приезжала. Мыла, стирала, готовила на неделю вперед. А они с Максимом в это время лежали на диване и смотрели сериалы.
— Спасибо, мам, — зевала дочь. — Ты у нас самая лучшая.
Два года назад они наконец накопили на собственную квартиру. Однушку в спальном районе, но свою. Я думала — все, теперь заживут самостоятельно, а я отдохну.
Но расслабиться не пришлось.
Визиты «любящих детей»
— Мам, у нас холодильник сломался, — звонила Катя. — Можешь денег дать на новый?
— Мам, нам срочно нужна стиральная машина.
— Мам, Максим хочет курсы повышения квалификации пройти, но они дорогие...
Я давала. Потому что дочь. Потому что семья. Потому что кто еще им поможет?
А в благодарность получала редкие визиты по праздникам и постоянные просьбы о помощи.
— Мама, ты не могла бы присмотреть за квартирой, пока мы в отпуске? — просила Катя. — Цветы полить, пыль протереть...
Конечно, могла. Ехала к ним, убирала, готовила к их возвращению.
— Мам, а ты не могла бы нам продуктов купить? — встречали меня по возвращении. — А то холодильник пустой, а в магазин идти лень.
Покупала. Еще и ужин готовила, потому что «они устали с дороги».
И вот теперь они стояли в моей прихожей с чемоданами и объясняли, что решили «пожить у мамочки».
«Мы же не чужие»
— Мам, ну чего ты встала как истукан? — Катя уже прошла в комнату и оценивающе осмотрела мое пространство. — Диван раскладывается? Хорошо, мы с Максимом на нем спать будем. А ты на кресле устроишься, ты же маленькая.
На кресле. В своей квартире.
— Катя, подожди, — я попыталась взять себя в руки. — Давай сначала поговорим. Почему вы решили переехать? У вас же есть своя квартира.
— Есть, — кивнул Максим, доставая из коробки свой игровой компьютер. — И мы ее сдадим. За двадцать пять тысяч в месяц. Представляешь, какая прибыль!
— Но у вас же есть ипотека...
— Ну да, — пожала плечами Катя. — Пятнадцать тысяч в месяц. Значит, десять тысяч чистой прибыли останется.
Я медленно сосчитала в голове. Они хотели получать десять тысяч в месяц, переехав ко мне. А коммунальные платежи в моей квартире при трех жильцах вместо одного вырастут тысячи на три. Продуктов на троих нужно в три раза больше. И это не считая того, что мне придется спать на кресле в собственном доме.
— А надолго вы планируете? — осторожно спросила я.
— Да года на два-три, — радостно ответила Катя. — Может, и больше. Смотря как дела пойдут. Мы вообще хотим накопить на трешку, а для этого нужно экономить.
Экономить. За мой счет.
— Катя, а вы меня спросить не хотели? — Я попыталась говорить мягко. — Может, у меня есть свои планы...
— Какие планы? — фыркнула дочь. — Мам, ты же одна живешь. Тебе только лучше будет — компания, помощь по хозяйству...
Помощь по хозяйству. От дочери, которая последний раз мыла посуду в студенческие годы.
— Мы же не чужие! — добавил Максим, подключая свой компьютер к моему телевизору. — Мы семья! А семья должна друг другу помогать.
Это волшебное слово — «семья». Им можно оправдать что угодно. Захватить чужую территорию, сесть на шею, выкачать последние деньги. Главное — правильно подать.
Первые дни «совместной жизни»
Они заселились основательно. За три дня моя квартира превратилась в филиал их дома.
Максим занял весь компьютерный стол (мой, между прочим), подключил свою игровую приставку, колонки, поставил свое кресло. Катя захватила половину шкафа, всю полку в ванной, пространство у зеркала.
— Мам, а где ты косметику держишь? — спросила она, расставляя свои многочисленные баночки. — А то места мало.
Мою косметику — тушь, крем и губная помада — пришлось переселить в тумбочку у кровати.
— Мам, а завтракать ты когда встаешь? — поинтересовался Максим. — А то мне рано на работу, не хотелось бы тебя будить.
— В семь утра, — ответила я.
— О, отлично! Я как раз в половине седьмого встаю. Можешь заодно и мне завтрак приготовить.
Заодно. Как мило.
Утром я встала, как обычно, в семь. На кухне обнаружила гору грязной посуды (они вчера ужинали доставкой), разбросанные пакеты, крошки на столе. Максим сидел за компьютером в наушниках и увлеченно стрелял в кого-то.
— Максим, завтракать будешь? — крикнула я.
Он снял один наушник:
— А что готовишь?
— Омлет и кофе.
— М-м-м, можно яичницу? И кофе покрепче. А тост с маслом не забудь.
Я приготовила яичницу, сварила крепкий кофе, намазала тост. Поставила перед ним на стол.
— Спасибо, — буркнул он, не отрываясь от игры.
Katя проснулась к одиннадцати.
— Мам, а что у нас на завтрак? — зевнула она, появляясь на кухне в моем халате.
— У тебя обед уже время, — заметила я.
— Ну и что? Я же не работаю сейчас. Могу себе позволить поспать.
Не работает. Оказывается, Катя уволилась месяц назад, потому что «надоело» и «хочется заняться собой».
— А на что жить-то будете? — ужаснулась я.
— Так квартиру сдаем, — напомнила она. — Плюс Максим зарабатывает. А я подумаю пока, чем заняться. Может, курсы какие пойду... Мам, а приготовь мне что-нибудь вкусненькое, а?
Реальность бьет по голове
Через неделю я поняла, что больше не живу в своей квартире — я в ней ночую.
Мое утро начиналось с готовки завтрака для Максима. Потом уборки за ним. Потом работы. Вечером — готовки ужина для троих, уборки после ужина, стирки их вещей.
Они не предлагали помощь. Даже намека не было.
— Мам, у нас молоко закончилось, — сообщала Катя, не отрываясь от телефона.
— Мам, можешь мои рубашки постирать? — просил Максим.
— Мам, а почему холодильник пустой?
Потому что я одна покупаю продукты на троих, а зарплата у меня не резиновая.
Коммуналка выросла с трех тысяч до шести. Продуктов стало уходить в два с половиной раза больше. А доходы остались прежними.
— Катя, — решилась я через две недели, — может, вы будете участвовать в расходах? Ну хотя бы продукты покупать...
— Мам, — обиделась дочь, — ну мы же экономим! Ради будущего! А ты как какая-то чужая тетка — деньги, деньги...
— Мы же семья! — поддержал Максим. — Неужели жалко?
Жалко. Я работала с утра до вечера, а потом еще дома на них пахала. Жалко моих сил, времени, денег, нервов.
Последняя капля
Терпеть я умею. Всю жизнь терплю. Но у каждого терпения есть предел.
Месяц назад у меня случилось воспаление легких. Температура под сорок, слабость, кашель. Врач строго велел соблюдать постельный режим.
Я лежала в своей кровати (единственном оставшемся у меня личном пространстве) и просила принести воды.
— Мам, я же не умею готовить, — ныла Катя. — Может, хоть чай сделаешь? А то Максим с работы придет голодный...
Больная, с температурой, я встала и приготовила ужин. Потому что «семья».
— Спасибо, мам, — поблагодарила дочь, усаживаясь перед тарелкой с моим борщом. — А завтра что готовить будешь?
На следующий день мне стало хуже. Я вызвала скорую.
— Вам нужна госпитализация, — сказал врач. — Состояние серьезное.
— Катя, — позвала я дочь, — собери мне сумку в больницу...
— Мам, ну я же не знаю, что тебе нужно! — капризничала она. — Сама соберись, ты же лучше знаешь!
С температурой сорок я сама собрала себе сумку в больницу.
— А ужин кто готовить будет? — тревожно спросил Максим.
В больнице я лежала неделю. Звонила им узнать, как дела.
— Нормально, — отвечала Катя. — Только грязи много накопилось, холодильник пустой... Когда выписываешься?
— Катя, а вы не можете сами убраться? Продукты купить?
— Мам, ну мы же не привыкли! — обиделась она. — И вообще, мы думали, раз тебя нет, в отпуск съездить...
Они уехали в отпуск, пока я лежала в больнице с воспалением легких.
Момент прозрения
Я вернулась домой к разгрому. Гора грязной посуды, немытый пол, пустой холодильник, чужие следы на моей постели.
На столе лежала записка: «Мам, уехали к морю на недельку. Не скучай! Катя и Макс».
И тогда меня прорвало.
Не скучай. Я чуть не умерла от пневмонии, а они уехали «к морю» и просят не скучать.
Я села посреди разгромленной квартиры и заплакала. Не от обиды — от ярости. На себя. За то, что позволила с собой так обращаться. За то, что думала, будто покорность и самопожертвование — это любовь.
За то, что воспитала дочь, которая считает меня своей служанкой.
Когда они вернулись загорелые и довольные, я их ждала. Собранная, спокойная, решительная.
— Мам, привет! — радостно ворвалась Катя. — Представляешь, какой отпуск у нас был! Море, солнце... Правда, денег потратили много, но ничего...
— Катя, — сказала я твердо. — Мы должны поговорить.
Разговор на чистоту
— Мам, а что у нас на ужин? — спросил Максим, разгружая чемоданы. — Мы так проголодались с дороги...
— Максим, садись, — сказала я. — Вы оба садитесь.
Что-то в моем тоне заставило их насторожиться.
— Что случилось? — забеспокоилась Катя.
— Случилось то, что я больше не могу жить в собственной квартире как прислуга, — сказала я прямо.
— Мам, ты что? — Катя попыталась засмеяться. — Какая прислуга? Мы же семья!
— Семья, — повторила я. — Хорошо. Тогда давайте по-семейному и поговорим. Вы живете у меня два месяца. За это время не потратили ни копейки на еду, коммуналку, бытовые расходы. Я готовлю, убираю, стираю, покупаю продукты. При этом сплю на кресле в собственной квартире. Это справедливо?
— Но мы же экономим! — возмутился Максим. — Ради будущего!
— Чьего будущего? — спросила я. — Вашего. За мой счет.
— Мама, — Катя попыталась взять обиженный тон, — ты же сама всегда говорила, что семья главнее денег...
— Говорила. И была неправа. Семья — это взаимная поддержка, а не эксплуатация. Семья — это когда болеют, а не уезжают в отпуск, оставив больную мать одну.
Катя покраснела:
— Ну мы же не думали, что все так серьезно...
— Не думали? Или не хотели думать?
Повисла тишина.
— Мам, — осторожно начал Максим, — а к чему ты ведешь?
— К тому, что либо мы живем на равных условиях, либо вы ищете другое жилье.
Ультиматум
— То есть? — уточнила Катя.
— То есть очень просто, — я достала листок с расчетами. — Коммуналка пополам. Продукты пополам. Уборка, стирка, готовка — по очереди. И никто не спит на кресле в собственной квартире.
— Но мы же экономим! — взвыла Катя. — У нас же нет лишних денег!
— У меня тоже нет, — сказала я спокойно. — Но почему-то именно я трачу свои «нелишние» деньги на ваше проживание.
— Мам, ну ты же мать! — попыталась надавить на жалость дочь. — Матери детям помогают!
— Помогают, — согласилась я. — Но не содержат здоровых взрослых людей, которые сами могут работать и зарабатывать.
— А если мы не согласны? — процедил Максим.
— Тогда освобождаете квартиру в течение недели.
— Мама! — возмутилась Катя. — Ты не можешь нас выгнать! У нас нет денег на съемное жилье!
— Есть, — возразила я. — Двадцать пять тысяч в месяц с аренды вашей квартиры. Этого хватит на приличную съемную однушку.
— Но тогда мы не сможем копить!
— Не сможете копить за мой счет, — уточнила я. — А копить за свой — пожалуйста.
— Мам, — Катя перешла на слезы, — ну ты же нас любишь...
— Люблю, — согласилась я. — Но любовь — это не безлимитная карта на эксплуатацию. Это границы, уважение, взаимность.
Выбор сделан
Они выбрали съезжать. Потому что платить половину расходов и участвовать в домашних делах им показалось «несправедливым».
— Ты изменилась, мам, — обиженно сообщила мне Катя, собирая чемоданы. — Стала какая-то жесткая, бессердечная...
— Нет, — возразила я, помогая им упаковывать вещи. — Я стала справедливая.
— Мы думали, ты нам рада! — упрекал Максим.
— Я была бы рада детям, которые приехали в гости. А не квартирантам, которые не платят за жилье.
Они уехали со скандалом, хлопнув дверью. Катя пообещала «больше никогда не приезжать» и «найти нормальную маму».
А я осталась одна в своей тишине. Легла на свою кровать, поставила свою чашку на свой стол, включила свой телевизор.
И впервые за два месяца почувствовала себя дома.
Полгода спустя
Катя не звонила три месяца. Потом позвонила:
— Мам, привет. Как дела?
— Хорошо, — ответила я. — А у вас как?
— Нормально... Слушай, а можно к тебе на выходные приехать? В гости, — поспешно добавила она. — Просто соскучились...
— Конечно, — согласилась я. — Приезжайте.
Они приехали с тортом и цветами. Вели себя... осторожно. Предлагали помочь с готовкой, мыли за собой посуду, не раскидывали вещи.
— Мам, — сказала Катя перед отъездом, — прости нас. Мы правда не понимали...
— Что не понимали?
— Что ты не наша служанка. Что у тебя своя жизнь. Что мы были эгоистами.
— Понимали, — возразила я мягко. — Просто вам было удобно не замечать.
— А теперь?
— А теперь вы повзрослели, — улыбнулась я. — Наконец-то.
Сейчас мы общаемся нормально. Они живут в съемной квартире, копят на свою трешку, но уже не за чужой счет. Катя устроилась на работу — оказалось, что «заняться собой» можно и работая.
А я живу своей жизнью. Хожу в театры, встречаюсь с подругами, записалась на курсы английского. Оказывается, когда не тратишь все силы на обслуживание взрослых детей, энергии на себя тоже остается.
Урок для родителей
Знаете, что я поняла? Мы, родители, часто путаем любовь с потакательством. Думаем, что чем больше отдаем, тем лучше любим. А на самом деле превращаем детей в потребителей.
«Мы же семья» — самая опасная фраза в мире. Ею можно оправдать любую эксплуатацию, любое нарушение границ, любое неуважение.
Настоящая семья — это не только права, но и обязанности. Не только получение, но и отдача. Не только поддержка, но и ответственность.
И если ваши взрослые дети видят в вас только источник бесплатных услуг — это не семья. Это паразитизм.
Я научилась говорить «нет». Научилась отстаивать границы. Научилась различать просьбу о помощи и требование содержания.
И знаете что? Наши отношения с Катей стали только лучше. Потому что уважение — основа любой здоровой семьи.
Подписывайтесь на мой канал — здесь я регулярно разбираю семейные ситуации и рассказываю, как не стать жертвой собственной доброты. Потому что границы — это не эгоизм. Это самоуважение.
А у вас были ситуации, когда взрослые дети пытались сесть на шею? Как выходили из положения? Или, может, вы сами когда-то злоупотребляли родительской добротой? Делитесь историями в комментариях — чужой опыт всегда поучителен.