— Мне нужно с тобой поговорить.
Марина стояла над сковородкой. Котлеты шипели в масле, дети шумели в соседней комнате, а голос мужа звучал как-то… не так. За восемнадцать лет брака она научилась различать все его интонации: усталую, раздражённую, равнодушную. Но эта была новой. Напряжённой до предела.
— Что случилось? — она не обернулась. Не хотела видеть его лицо.
— Дети… пусть уйдут к себе.
Господи, что случилось? Сердце ухнуло куда-то в живот.
— Артём! Даша! Идите в комнаты, делайте уроки!
— Мам, а ужин? — возмутилась дочь Даша.
— Потом! — резче, чем хотела.
Шаги по коридору, хлопок дверей. Тишина. Марина выключила плиту дрожащей рукой.
— Садись, — сказал Алексей.
— Я стою.
— Мариш…
— Говори!
Он опустил голову в ладони. Сорокалетний мужчина, руки в мозолях от стройки, седина на висках. Её муж. Отец её детей.
— У меня есть… — он замолчал, подбирая слова. — Есть отношения. С другой женщиной.
Воздух словно выкачали из комнаты.
***
Они познакомились двадцать лет назад на дне рождения общих друзей. Марина тогда работала в банке, мечтала о собственной квартире и детях. Алексей был подающим надежды строителем с золотыми руками и планами на будущее.
— Ты очень красивая, — сказал он тогда, провожая её домой.
— А ты очень пьяный, — рассмеялась она.
— Завтра буду трезвый, а ты всё равно будешь красивая.
Банальная фраза, но она запала в душу. Никто никогда не говорил ей таких вещей с такой искренностью.
Марина росла в семье, где красота не считалась достоинством.
«Главное — быть хорошим человеком», — твердила мать. И Марина старалась быть хорошей: училась прилежно, помогала родителям, не доставляла хлопот. Но красивой никогда себя не считала.
Алексей изменил это. С ним она расцвела, поверила в себя. Они женились через год, ещё через два родился Артём. Марина ушла в декрет, потом родилась Даша. Время летело незаметно в заботах о детях, быте, семье.
Когда она вернулась на работу — уже не в банк, а в небольшую строительную фирму — Алексей уже не говорил ей комплиментов. Да и она не ждала. Были дела поважнее: ипотека, детские болезни, ремонт, родительские собрания…
Любовь стала привычкой. Привычка — обязанностью.
***
— Кто она? — Марина удивилась собственному спокойствию.
— Лена. Дизайнер интерьеров. Мы работали на одном объекте.
Дизайнер. Конечно. Творческая, яркая, не такая как она — серая, домашняя, вечно уставшая.
— Сколько это длится?
— Полгода.
Полгода! Полгода лжи, фальшивых улыбок, поцелуев на ночь. Полгода, пока она готовила ему завтраки, стирала рубашки, спрашивала о работе…
— Ты её любишь?
Алексей поднял глаза. В них была боль, но не раскаяние.
— Да.
Одно слово. Короткое. Беспощадное.
— А меня?
— Мариш… мы же взрослые люди. Чувства проходят, это нормально.
Нормально? Для кого нормально? Для него? Марина почувствовала, как внутри что-то ломается. Медленно, с треском, как старое дерево на ветру.
— Что ты хочешь? — спросила она тихо.
— Развода.
Развода. После восемнадцати лет. После двоих детей. После тысяч общих дней и ночей.
— Хорошо, — услышала она собственный голос. — Уходи.
— Мариш, я понимаю, что тебе больно…
— Уходи! — взорвалась она. — Сейчас же! И не смей говорить мне о боли!
Алексей встал, растерянный. Видимо, ожидал слёз, истерики, просьб остаться. Но Марина стояла ровно, только руки сжимались в кулаки.
— Я заберу вещи завтра.
— Завтра я их выброшу на помойку.
Он ушёл. Хлопнула входная дверь — и Марина осталась одна на кухне с недожаренными котлетами и разрушенной жизнью.
Из детских комнат не доносилось ни звука. Значит, слышали. Конечно, слышали.
Марина опустилась на стул и заплакала. Тихо, чтобы дети не услышали. Горько, как плачут только женщины, которых предали самые близкие люди.
***
Через месяц Алексей пришёл за остальными вещами. Марина похудела на семь килограммов, под глазами залегли тени, но держалась достойно. Дети были у её мамы — она не хотела, чтобы они видели это.
— Как ты? — спросил он, укладывая рубашки в коробку.
— Прекрасно. Никогда не была счастливее.
Сарказм прозвучал резче, чем планировалось.
— Мариш, не надо так. Я не хотел причинить тебе боль.
— А как ты хотел? — она села на кровать, где они когда-то были счастливы. — Как можно изменять полгода и не хотеть причинить боль?
— Я пытался расстаться с ней. Честно пытался. Но…
— Но что?
Алексей закрыл коробку, обернулся. На лице — странная смесь вины и… злости?
— Но с ней я чувствую себя молодым! — выпалил он. — Понимаешь? МОЛОДЫМ!А с тобой… с тобой я как зомби. Работа-дом-телевизор. Ты даже не спрашиваешь, как прошёл мой день!
— Я каждый день спрашиваю!
— «Как дела?» — «Нормально». Вот и весь разговор! А Лена… она слушает, интересуется, она…
— Что она? — Марина встала. Внутри кипела лава.
— Она готовит лучше тебя! — Слова летели, как пули. — У неё есть увлечения, мечты! Она развивается, читает, путешествует! А ты… ты застряла в этом быту, как муха в паутине!
Каждое слово било точно в сердце. Марина чувствовала, как рушится всё, что она о себе думала.
— Знаешь что? — Алексей взял коробку, направился к двери, но у порога обернулся. — Она лучше тебя во всём! Во всём, понимаешь? И в постели тоже!
Тишина повисла в воздухе, тяжёлая как свинец.
Марина смотрела на мужчину, с которым прожила почти половину жизни, и не узнавала его. Этот злой, жестокий человек был её Лёшей? Отцом её детей?
— Уходи, — сказала она тихо.
— Мариш…
— Уходи, пока я не убила тебя.
Он ушёл. И больше никогда не возвращался.
***
Первые недели после развода были адом. Марина пила снотворное, чтобы хоть немного спать, и кофе литрами, чтобы функционировать днём. На работе делала ошибки, дома сидела как зомби.
Артём злился на отца и пытался поддержать мать. Даша плакала, спрашивала, когда папа вернётся. Марина не знала, что отвечать.
«Она лучше тебя во всём» — фраза крутилась в голове, как заезженная пластинка. И ведь, может быть, он прав? Что она умеет, кроме как считать чужие деньги и варить борщ?
Однажды вечером Даша принесла из школы листовку.
— Мам, смотри! Кружок рисования для взрослых. Помнишь, ты говорила, что хотела научиться?
Марина взяла листовку. Когда она говорила? Лет десять назад?
— Ты же рисовала в детстве, — продолжала Даша. — У бабушки есть твоя картинка с собачкой. Она висит на кухне.
Собачка. Да, было дело. В семь лет намалевала что-то акварелью. Мама повесила из жалости.
— Мам, ну сходи! А то ты совсем грустная стала.
Мудрая девочка. Слишком мудрая для своих лет.
Первое занятие было мучительным. Руки дрожали, на бумаге получалась какая-то каракуля. Остальные в группе рисовали намного лучше.
— Красиво, — сказала преподаватель Анна Ивановна, женщина лет шестидесяти с добрыми глазами. — Видно, что с душой.
С душой? Давно видно моя душа от меня отказалась.
— У меня ничего не получается, — пожаловалась Марина.
— А у Ван Гога первые картины тоже были так себе. Главное — не бросать.
Марина не бросила. Два раза в неделю после работы ехала на занятия. Дома рисовала яблоки, чашки, цветы в вазе. Артём и Даша рассматривали её работы, хвалили. Искренне, не из жалости.
— Мам, а ты классная, — сказал однажды Артём. — Не знал, что ты так умеешь.
Не знал. А она и сама не знала.
Постепенно жизнь входила в новую колею. Работа, дети, рисование. Марина записалась в спортзал, сменила стрижку, купила новые джинсы. Не для кого-то — для себя.
Виктор Петрович на работе предложил повышение. Главный бухгалтер уходила на пенсию.
— Вы справитесь, Марина Сергеевна. Вы у нас самая надёжная.
Надёжная. Не красивая, не талантливая — надёжная. Но это тоже качество, правда?
***
Год спустя Марина шла по торговому центру после покупок. В руках — сумки с подарками для детей, в сердце — спокойствие. Она научилась быть одна. Не одинокая — одна. Это разные вещи.
— Мариш?
Обернулась. Алексей. Рядом с ним — блондинка в дорогой куртке. Лена, если не ошибаюсь. Красивая, стильная. Та самая, что лучше во всём.
— Привет, — сказала Марина спокойно.
Алексей выглядел растерянным. Видимо, ожидал увидеть сломленную, несчастную бывшую жену. А перед ним стояла женщина с новой стрижкой, в модных джинсах, с уверенной осанкой.
— Как… как дела? — спросил он.
— Хорошо.
— Дети как?
— Растут. Артём поступил в художественный колледж. Даша пошла по моим стопам — увлеклась рисованием.
— Ты… ты изменилась.
Да, изменилась. Больше не боялась мнения других. Больше не считала себя серой мышью. Больше не ждала одобрения от мужчины, чтобы почувствовать себя ценной.
— А ты нет, — ответила она и пошла дальше.
Дома достала мольберт — подарок детей на день рождения. Начала новую картину: весенний сад за окном. Солнце пробивалось сквозь ветки, и мир казался полным надежды.
«Она лучше тебя во всём» — вспомнила Марина слова бывшего мужа. И улыбнулась. Может быть, Лена и лучше неё в чём-то. Но Марина лучше той женщины, которой была год назад. А это главное.
За окном цвели яблони. Жизнь продолжалась. Её жизнь.
🦋Напишите, что думаете об этой ситуации? Обязательно подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки. Этим вы пополните свою копилку, добрых дел. Так как, я вам за это буду очень благодарна.😊🫶🏻👋