Аннотация в подвальном помещении Альбертины (художественный музей в Вене) сообщает мне, что Бригитта Кованц мало внимания уделяла женской тематике. Меня окружает мягкий неоновый свет; коридор, по которому я спускаюсь, обвит инсталляцией из модифицированных удлинителей, на одном из которых знакомой светодиодной кириллицей вывито: «Свет это то, что можно увидеть».
В русском переводе немецкая фраза приобретает удивительную простоту. С другой стороны – привыкнув жить на свете, гораздо проще забыть, что он существует. Невидимый, неосязаемый, свет открывает нашим глазам всё, что нас окружает, оставаясь в стороне – именно с этой проблемой и работала Кованц до своей смерти в 2022 году.
На спуске к основной экспозиции тебя встречает работа «Алфавит»: кольцо светящихся трубок, завитых в точки-штрихи азбуки Морзе. Куратор отмечает, что язык и сообщение также волновали нашу героиню, и уделяет внимание зеркальным панелям за основной работой: благодаря их присутствию, завитки неоновых фигур мгновенно репродуцируются, расплываясь в зазеркалье.
Я смотрю на уходящий вглубь несуществующей залы барабан «Алфавита» и мне становится не по себе. Все зеркала зелёные, поэтому изначально звёздно-белый цвет ламповых дуг начинает зеленеть по мере размножения. «Ну хорошо, – думает ваш покорный слуга, – может быть, это неудачное решение кураторов. Откуда им было знать, что своими фокусами они вскроют брюхо самой работе?»
А потом я оказываюсь рядом с «Вопросом времени».
В главном зале экспозиции сеткой поставлены девять кубов, каждый из которых содержит следующие элементы: неоновые загогулины в определённой форме – например, знаки «1» и «∞»; два зеркала по разные стороны куба; зеркальный параллелепипед в центре, на который крепятся лампы. Я осматриваюсь и замечаю, что ни одному посетителю не приходит в голову сесть на корточки и посмотреть прямо в куб, а не сверху. Теряя стыд и совесть, я так и делаю.
И вот опять удивительное напряжение: хотя для меня очевидно, что каждый куб трёхмерен и поэтому заслуживает рассмотрения со всех возможных сторон, как только ты хочешь посмотреть на зеркальное поле из «1/∞», вокруг сияющего символа возникает бесконечный шум. Куда не посмотришь, одни символы врезаются в поле других, с ними мешаются ноги туристов, а если слишком долго вглядываться в краевые отражения, ты сталкиваешься лицом к лицу с бесконечностью.
Аннотация рядом с «Зашифрованным сообщением» говорит мне, что Кованц «видела свет сам по себе как универсальный код». По моей спине проходят мурашки. Я признаю правоту художницы и бегу прочь от «Алфавита» и «Вопроса времени».
В полутьме работы Кованц достигают своего наивысшего раскрытия. Свет здесь тихий, преломленный, одомашненный медицинскими склянками и деревянными досками. Это зала со старыми фотографиями, старыми инсталляциями – они выглядят неряшливо, по-студенчески, но я понимаю, что где-то между этими безымянными работами, ещё играющими с полуабстракцией вместо чистого света, и залой, из которой я сбежал, находится грань, которую человеку, вероятно, переходить не стоило. Трудно сказать, что испугало меня больше: ощущение слежки из дальних краёв зазеркалья или то, что даже универсальный код неизбежно и необратимо портится, когда к нему прикасаются люди.
#MBrochet
Автор: M.Brochet
#НеДиванныйКультуролог