Потому что именно «стойкость» может оказаться тем, что нас ломает.
Боль — странный способ поставить кого-то на место.
Мой близкий друг проснулся среди ночи, и то, что он почувствовал, было такой пронзительной болью, что он потерял сознание, даже не успев позвать на помощь.
В больнице врачи сказали ему, что это перекрут яичка. Жизненно опасное состояние, над которым мужчины обычно подшучивают, но если бы он не пришёл в течение часа, он мог бы потерять шанс стать отцом.
«История в деталях» — телеграм канал для тех, кто любит видеть прошлое без прикрас, через неожиданные факты и забытые мелочи. Погружайтесь в историю так, как будто вы там были. Подписывайтесь!
Мне было ужасно смотреть, как он проходит через это. Сам факт, что это могло случиться и со мной, потряс меня до глубины души — ведь наши тела настолько хрупкие.
А потом есть ещё простата. Чем больше я читаю о ней, тем более зловещей она кажется.
Самое ужасное — что боль от простаты нельзя почувствовать напрямую. Она отдаёт куда-то в другое место, смутно и непонятно.
У каждого восьмого мужчины развивается рак простаты. И даже если обойдёт рак, простата с возрастом увеличивается, превращая ночи в бесконечные походы в туалет.
Это тихий ужас — момент, когда «уже не так». Потому что с этого дня у тебя каждый день перед глазами напоминание о собственном угасании.
А ещё есть те нелепые моменты, которые случаются только у мужчин.
Пользуешься общественным туалетом, садишься и вдруг понимаешь, что вода слишком высокая и холодная, и касается твоих яичек.
Или капля после мочеиспускания. То самое постыдное пятнышко на штанах, каким бы усердным ты ни был в стряхивании или промакивании.
Это может звучать мелочно, пока ты не начинаешь жить с этим изо дня в день.
Эти тревоги незаметно разъедают уверенность в себе.
То, как меня видят другие, часто самое тяжёлое
Каждый вечер я гуляю по своему району.
Казалось бы, это должно быть расслабляющим опытом, но я научился замечать, как женщины напрягаются, когда я прохожу мимо, или как кто-то крепче сжимает сумку.
Однажды девушка, ехавшая впереди, упала с велосипеда. Она выглядела немного потрясённой, но серьёзно не пострадала. Я хотел что-то сказать, подойти и предложить помощь, но мысль о том, что она может испугаться при виде руки незнакомца рядом с её телом, оказалась слишком тяжёлой.
Я просто пошёл дальше.
И до сих пор чувствую вину за то, что не помог.
В другой раз, в торговом центре, одна женщина очень демонстративно отошла в сторону, будто я нёс невидимую заразу.
Эти моменты, эти мелочи — ранят.
Я прекрасно понимаю, почему женщинам приходится быть осторожными, и не осуждаю их за это. Но быть воспринятым как угроза только за факт своего существования — это больно так, что трудно выразить словами.
Особенно это чувствуется на прогулках в одиночку. На тропах я буквально вижу, как у людей на лицах мелькает страх, когда они замечают меня.
Стоит мне идти с собакой — и страх исчезает мгновенно. Это иронично и смешно. Но в то же время подтверждает, что моё присутствие как мужчины изначально воспринимается как подозрительное.
Я помню, как одна женщина достала нож из рукава, когда я просто шёл сзади и тихо звякнул ключами.
Это был сюрреалистичный момент, когда я не испытывал к ней злости, а лишь растерянность — от того, насколько шатким бывает доверие между незнакомыми людьми.
Иногда мне кажется, что я всегда ношу маску: вежливый, улыбчивый, мягкий в жестах, стараюсь казаться меньше.
Просто чтобы донести до окружающих: «Я безопасен».
На деле я просто человек, который старается быть вежливым. Но выматывает до предела то, что приходится управлять этим ожиданием каждый раз, когда выходишь в люди.
Молчание вокруг наших трудностей ранит сильнее всего
В трудные моменты я слышал всё: от «будь сильнее» до «у женщин ещё хуже».
Однажды я оказался на круизе. Потрясающее путешествие, но попали в сильные штормы — от красивых до ужасающих. В какой-то момент я вышел на палубу, усталый, с головокружением и носовыми кровотечениями, и понял: пора идти отдыхать.
Врач лагеря сказал мне буквально «перетерпи», потому что «женщинам сложнее».
Я был в ярости, и даже собрал окровавленные салфетки, чтобы доказать, что я не преувеличиваю.
Ощущение унижения. Чувство, что тебя не воспринимают всерьёз.
Эта нехватка эмпатии везде. Люди просто считают, что мужчины способны выдержать всё.
Я вспоминаю, как в свои двадцать учился за границей и жил один. И вдруг понял, насколько я истосковался по человеческому контакту.
В детстве тебе достаются объятия, похлопывания по спине, простая ласка. Но взрослому мужчине, если он не в отношениях, это перестаёт быть доступным.
Никто не говорит тебе, насколько важна простая рука на плече, пока ты не проживёшь годы без этого.
Даже дружба может быть хрупкой.
Некоторые друзья говорили мне просто «забей» на травмы детства, словно боль имеет срок годности.
Некоторые исчезали, когда я нуждался в них больше всего.
А когда накатывает настоящая тоска и одиночество, общество почти не замечает.
Достаточно взглянуть на улицы, где полно бездомных мужчин, которых никто даже не смотрит дважды.
Это жестокое напоминание: когда ты никому не нужен — ты просто исчезаешь.
А ещё хуже то, что ценность мужчины приравнена к достижениям.
Повышения, зарплаты, вещи.
Мы носим это незримо, даже среди коллег. И если честно, мы сами часто чувствуем, что «кто мы есть» значит меньше, чем «что мы можем».
Постоянное напоминание «будь кем-то» никогда полностью не исчезает.
Ожидания и двойные стандарты, о которых никто не говорит вслух
От меня всегда ожидается, что я сделаю первый шаг в отношениях. Что я буду лидером в принятии решений. Что я должен излучать уверенность.
Правда же в том, что я сам часто не знаю, что делаю. Но от меня ждут, что я поведу остальных.
Даже малейшее колебание — признак слабости.
А ещё — отвержение. Которое всегда как будто сложнее для мужчин.
Подойти к женщине — почти гарантированный риск быть отвергнутым. И хотя я понимаю, что так устроено, эмоциональная цена высока.
Когда мужчину отвергают, это преподносится как «по заслугам». Мол, двигайся дальше, отрастай толстую шкуру.
А женщина, которая отказывает, получает одобрение за то, что отстояла свои границы.
Я понимаю обе стороны. Но для меня это — тупик, в котором я живу.
И насилие над мужчинами редко признаётся.
Я видел призывы к насилию против мужчин, слышал, как на них кричали, а иногда и били — и это считалось «ничего страшного».
Если бы роли поменялись местами, был бы моментальный скандал.
Я встречался с женщиной, которая срывалась на крик, словесно обрушивалась, стоило чему-то пойти «не идеально».
Когда я рассказал друзьям о том, что меня это ломает, они всё обесценили: «Ты преувеличиваешь».
И это заставило меня сомневаться в собственных чувствах и боли.
Добавим сюда культурные ожидания.
Быть выше ростом, богаче, успешнее. Соответствовать мифическому чек-листу: рост 180+, зарплата с шестью нулями, кубики на прессе.
Несоответствие постепенно съедает изнутри, особенно когда и так борешься с сомнениями.
Даже когда у тебя всё хорошо, всегда есть этот голосок: «Ты всё равно недостаточно хорош».
Невидимое тоже формирует нас
Опыты и трудности мужчин редко становятся в центре внимания в медиа.
Они живут в кабинах туалетов, в тишине пустых квартир, во взглядах прохожих, в удушающей ауре ожиданий.
Ничто из этого само по себе не определяет мужественность. Но вместе они оставляют глубокие шрамы на нашем жизненном опыте.
Я понял, что многие наши битвы — нематериальны. А нематериальные бремена бывают самыми тяжёлыми.
Каждая битва заслуживает того, чтобы её заметили.