У инженера-механика, капитана 1-го ранга Русского Императорского флота Бориса Германовича Брандта, которого революционные вихри закинули на чужбину в Англию, далеко от родного Петербурга, и разлучили с семьей, было трое детей: сыновья Сергей и Леонид и дочь Екатерина.
Нелегко было выжить жене царского офицера Екатерине Федоровне, одной с тремя детьми, в годы Гражданской войны.
Буквально за несколько дней до большевистского октябрьского переворота, будто предчувствуя грядущие несчастья, она уехала вместе с детьми к родственникам в Екатеринодар. Ехали не куда глаза глядят - в этом городе у них жили какие-то родственники, здесь и дочь Екатерина родилась.
На Кубани и с продуктами было полегче, да и климат потеплее. Ведь в Петрограде в страшную зиму 1917-1918 года, когда были полностью разрушены коммунальные службы, люди в промерзших квартирах жгли мебель в буржуйках, многие умирали от голода, свирепствовала эпидемия “испанки”. Отток жителей из северной столицы был колоссальный: если в 1916 году в Петрограде с пригородами жило 2,42 миллиона человек, то к 1919 году осталось всего 900 тысяч.( Ежегодник 1918-1920гг. ).
Думали, что там, на юге России можно будет обрести спасение от страшных революционных событий северной столицы.
А оказалось, попали из огня да в полымя.
В это время на Кубани сформировались две параллельные власти: Кубанский областной исполнительный комитет и Войсковая (с сентября 1917 - Кубанская краевая Рада). Последняя избрала Войсковое правительство. На выборах в городскую думу Екатеринодара, прошедших 6 августа 1917 года, победу одержали представители социалистических партий: эсеры, меньшевики, большевики, получившие абсолютное большинство мест в думе. Сложилось «любопытное напластование властей», противоречия между которыми привели к переходу «всей полноты власти» на Кубани в руки войскового (затем краевого) правительства.
На известия о октябрьском захвате власти в Петрограде большевиками войсковое правительство отреагировало очень определенно и отказалось признать Советскую власть. А городская дума, охарактеризовав ее «актом измены и государственным преступлением», обратилась с призывом к населению «объединиться для решительной борьбы с большевистским восстанием». На Кубань устремились те силы, которые выступили против большевистской власти.
В городе начинается создание добровольческих отрядов, из которых была сформирована Добровольческая армия под командованием Лавра Корнилова и Михаила Алексеева.
Начавшаяся гражданская война в кровавым колесом прокатилась по Екатеринодару. Наиболее кровавым стал 1918 год: 1 марта в город пришли красные, Кубанская Рада покинула Екатеринодар и 13 апреля на Кубани была образована Кубанская советская республика. Но надолго красным закрепиться не удалось.
Город дважды становился объектом штурма Добровольческой армии: в марте 1918 года во время Первого Кубанского похода, завершившегося неудачей, и в августе 1918 года во время Второго Кубанского похода. Тогда 3 августа город был взят без единого выстрела Добровольческой армией под руководством генерала Деникина. Обе стороны дрались крайне жестоко, пленных не брали. «Случаев зверств с той и с другой стороны было много - это был продукт и безумства, и анархии, которая всегда временами вспыхивает в гражданской войне», вспоминал белый генерал Я. А. Слащев.
До 1920 года город де-факто становится столицей Белого юга России. Жизнь горожан и беженцев в это время в Екатеринодаре была тяжела и опасна: царила дороговизна и спекуляция, трудности со снабжением продовольствием и водой, реквизиции различных вещей для нужд армии
К исходу 1918 г. чрезвычайно обострилась проблема беженцев, которых в городе, по самым скромным оценкам, насчитывалось более 7 тысяч. Условия проживания беженцев в мало приспособленных для человеческого жилья местах (городские хлебные амбары, палатки на хлебных ссыпках и в городском саду, подвалы домов и т.д.), при невозможности соблюдать элементарные нормы гигиены, способствовали развитию массовых эпидемий тифа, холеры и других инфекций.
Гражданская война для жителей Екатеринодара закончилась 17 марта 1920 года, когда белогвардейцы оставили город, в который немедленно вошли части 9-й советской армии. Власть в городе перешла к Кубанскому ревкому.
Город все еще страдал от перенаселения, в 1913 году в нем было 102 тысячи жителей, а к моменту ухода белых армий - 146 700. Многочисленные беженцы жили в условиях, ужаснувших даже начальника оперотдела Кубанской ЧК (организации, не располагающей к излишней чувствительности!) Халеева. В своем рапорте начальству он писал, что в таких «нечеловеческих» условиях» «пребывание человека совершенно невозможно» и делал вывод - «в подобных узах держать людей выгодно только нашим врагам».
Летом против представителей казачества, бывших именитых граждан, царского офицерства, даже не участвовавшего в войне, представителей “эксплуататорских классов: буржуазии и дворянства” - были проведены репрессии. Террор начался сразу же после вступления красных частей в Екатеринодар: в тот же день было арестовано 83 человека, всех задержанных зарубили или расстреляли без суда и следствия. Трупы зарыли в трёх ямах в городе, в ряде случаев люди оставались ещё живыми, что подтвердили затем свидетели и врачи. В числе убитых находились дети 14-16 лет.
Екатерине, дочери инженера-механика капитана 1-го ранга Бориса Германовича Брандта, к моменту отъезда из Петрограда в Екатеринодар в октябре 1917 года, было 18 лет. Успевшая получить среднее образование, при деникинской власти она " проживала по месту рождения" у родственников и работала в отделе народного образования. Через полгода после занятия города красными войсками, 10 сентября 1920 года она была арестована.
Несмотря на то, что Екатерина, как засвидетельствовано в приговоре, была беспартийной, ей было предъявлено обвинение «по политическим мотивам». Ей “повезло”: она была приговорена следователем особого отдела при Реввоенсовете 9-й армии 23 октября 1920 года не расстрелу, а “к заключению в Тамбовский концлагерь на период гражданской войны”.
В тот же день, 10 сентября 1920 года, был арестован и ее муж, Георгий Александрович Качиашвили (в материалах следствия у него двойная фамилия: Качиашвили-Курмашевский). Осудили его в тот же день, что и жену, 23 октября 1920 года, и отправили в тот же Тамбовский концлагерь “на период гражданской войны”.
Георгий был старше жены на 22 года, он родился в 1877 году в Кутаисской губернии. В следственном деле он проходит как "беспартийный конторщик с низшим образованием". Однако в работе историка С.В.Волкова "Первые добровольцы на Юге России" и в списках участников 1-го Кубанского похода в крупнейшей интернет-базе “Офицеры РИА” мы находим: “Качиашвили Георгий. Подпоручик. В Добровольческой армии. Участник 1-го Кубанского похода”.
Во время этого похода, проходившего 9 (22) февраля — 30 апреля (13 мая) 1918 года, Добровольческая армия предприняла бросок к кубанской столице - Екатеринодару. Поход получил первоначально название «Ледяного», которое позднее распространилось на весь первый поход: идти пришлось под ледяными дождями, когда шинели на людях покрывались коркой льда. В таких кошмарных условиях Добровольческая армия с боями к 9 апреля (26 марта по сстарому стилю) дошла до Екатеринодара и попыталась взять город, но потерпела неудачу в трехдневных упорных боях. Это было неудивительно: шести тысячам добровольцев противостояли втрое превосходившие их по численности силы красных, не испытывавших, как они, нужды в боеприпасах и провианте.
Конечно, если бы чекисты узнали, что Георгий Качиашвили - не скромный малообразованный конторщик, а бывший офицер ВСЮР ( Вооруженных сил юга России), с оружием в руках воевавший против советской власти, то приговор был бы намного тяжелее. Но, вероятно, ему или его жене в то время удалось скрыть этот факт его биографии.
Как это было возможно? На это указывают материалы Дела об исключении из рядов ВКП (б) Чкаловской области за 1943 год.
В «Деле об исключении из партии редактора Политотдельской газеты »Совхозный большевик« зерносовхоза им. Электрозавода» Новосергиевского района Брандта Сергея Борисовича», брата Екатерины Качеишвили, есть примечательная запись:.
«Сам Брандт С.Б. вместе с матерью и старшей сестрой в дни Октябрьской революции эвакуировался из г. Ленинграда в г. Краснодар, где его сестра Екатерина сошлась с белогвардейским офицером Качеашвили и в одно и то же время поддерживала связь с оставшимся в г. Краснодаре при его взятии белыми военкомбригом Чувашевым. При взятии красными войсками г. Краснодара мать Брандта, сестра и Качеашвили были арестованы. Сестра и Качеашвили отбыли годовой срок лагерей. Впоследствии Качеашвили пролез в ВКП (б), будучи в Ленинграде. В данное время исключен из ВКП (б) и выслан. Брандт С.Б. в 1920 г. устроился в штабе 9‑й армии РККА через Чувашева, где и служил до 1922 г.».
Можно предположить, что комбриг Чувашев имел определённое влияние в армейских кругах, занявших город, и смог повлиять на Реввоенсовет 9-й армии, в которой он служил, поэтому наказание четы Качеишвили было "относительно мягким"- их не расстреляли, а отправили в концлагерь.
В Тамбове коммунистами были организованы два больших концентрационных лагеря. Один был стационарный, по соседству с тюрьмой, а другой на противоположном берегу Цны, напротив Казанского монастыря, где в то время размещалась Тамбовская губернская ЧК. Вскоре второй полевой лагерь был переполнен настолько, что новоприбывшим заключённым было негде лечь спать. И чекистам пришлось открыть третий концлагерь в самой черте города, неподалеку от ГубЧК на Покровской площади – недалеко от зданий Тамбовской духовной семинарии. Площадь просто обнесли колючей проволокой, на колокольне семинарии установили пулемёт, второй – на одной из двух церквей.
Все концентрационные лагеря были схожи между собой: «солдатские палатки, обнесенные вокруг проволочными заграждениями». В лагерях свирепствовал голод, инфекционные болезни, были вспышки холеры.
Всего же к началу 1922 г. на территории Тамбовской губернии было семь концентрационных лагерей. На 22 июня 1921 г. в семи концлагерях насчитывалось более 13 тысяч человек. Общая их вместимость предполагала 13500 человек. Только 20 июня 1921 г. в концлагеря поступило до шести тысяч заключенных.
По данным советских статистиков, в тамбовских концлагерях к началу 1922 г. содержалось 1.884 человека. По тем же данным, за 9 месяцев 1922 года сюда дополнительно поступило 5.588 человек, а из концлагерей выбыли (освобождены, бежали, умерли, переведены в другие концлагеря за пределами губернии 6.819 человек).
В 1921 г. в лагеря стали поступать крестьяне - участники антоновского восстания, "бандиты" по терминологии коммунистической власти, и заложники - члены семей восставших, включая стариков, детей, грудных младенцев и беременных женщин. Поток заключенных был так велик, что потребовалась "разгрузка лагерей".
Из протокола заседания Тамбовской уполиткомиссии о составе и численности заключенных в концлагере и мерах по его разгрузке
N 17
28 июля 1921 г
Слушали: ...1. На сегодняшнее число в концлагере состоит 3657 заключенных. По категориям они распределяются следующим образом: бандитов и дезертиров - 1999, трудоспособных мужчин - 257, трудоспособных женщин - 220, нетрудоспособных мужчин - 248, нетрудоспособных женщин - 242, матерей - 241 и детей в возрасте от 1 года до 10 лет - 457.
Что касается разгрузки лагеря по 1-й категории, то таковая теперь будет идти быстрым темпом, так как число следователей доведено до 10, что же касается заложников, то уполиткомиссии необходимо принять экстренные меры для разгрузки лагеря, так как заключенные сняты с продовольствия, а телеграмма с просьбой выяснить вопрос о продовольствии до сих пор осталась без ответа.
Постановили: ...2. Освободить матерей с детьми в возрасте от 1 до 10 лет, оставляя их заложниками на месте и сообщить о них соответственным ревкомам с предложением этим последним взять их всех на учет.
Председатель уполиткомиссии Смоленский
Секретарь Еремин
ГАТО. Ф.Р.-4049. Оп.1. Д.5. Л.24. Подлинник.
Так, при осмотре комиссией Тамбовского концентрационного лагеря N 1 выяснилось, что первоначально он был предназначен только на 300 человек, но в нем на начало января 1922 г. находилось около 1 тысячи человек. Возможно, что по причине "разгрузки" Екатерина и Георгий и были освобождены после года заключения.
После выхода из концлагеря семье удалось вернуться в Петроград, который стал называться Ленинградом и перестал быть столицей. О. В. Шестакова, потомок рода Тюлевых, в жизнеописании Марии Тюлевой «Житие Марии — дочери адмиральской», ( Мария - невестка Екатерины Федоровны Брандт), пишет, что ”только семья родной сестры Марииного мужа Сергея Тюлева Екатерины Федоровны Брандт живет по тем временам прилично”. Во многом этому помогали регулярные денежные переводы и посылки из Англии от отца. Но длилось это благополучие недолго. В 1928 году, после сворачивания НЭПа, в стране Советов начали пресекать контакты ее граждан с зарубежьем, и связь с отцом прервалась навсегда. О его дальнейшей судьбе близкие так ничего и не узнали...
Вероятно, сыновьям даже удалось поступить в институт, поскольку в этом рассказе есть эпизод, когда Марию, пригласили в гости к Екатерине Брандт и “гости за столом поднимают бокалы за сыновей хозяйки «за будущих инженеров».
Семья Качеишвили, с детьми и тещей Екатериной Федоровной Брандт, до 1933 года проживали на проспекте 25 л.Октября (бывший Невский), в доме 11. В квартире даже был телефон: N 662-21, что в то время считалось роскошью. Георгий Качеишвили работал преподавателем и даже вступил в в партию. Так поступали многие в надежде, что это докажет их лояльность новой коммунистической власти и обезопасит семью и детей.
Но эти надежды улетучились после убийства С.М.Кирова в декабре 1934 года и последовавшей вслед за ним компанией высылки “ бывших людей” (таково было официальное наименование в советских документах остатков аристократии, дворянства, офицерства и буржуазии, уцелевших после Гражданской войны). Эта операция по высылке получила название “Кировского потока”.
Вероятно, Георгий Качеишвили был выслан из Ленинграда несколько ранее, поскольку в справочнике " Весь Ленинград” его фамилия перестаёт появляться с 1932 года.
Какое-то время семья Качеишвили с тремя детьми - дочерями Натальей, Верой, сыном Александром, жила в Грузии, куда переехала в середине 30-х годов. Екатерина Федоровна Брандт , не имея средств к существованию, вынуждена была скитаться по семьям детей. Побывала она и в Грузии у дочери.
След этой семьи затерялся во время войны...
А что же комбриг Чувашев, с которым Екатерина Качеишвили "поддерживала связь" и по чьей протекции ее брат устроился в штаб 9‑й армии РККА ?
Командующего бригадой в 9-й армии с такой фамилией мне найти не удалось. Зато обнаружился Чувашов Семен Иванович, начальник команды пеших разведчиков 82 стрелкового полка. Видно, он был смелый человек и хороший боец, поскольку Приказом Реввоенсовета Республики № 19 от 23.01.1922 года был награжден орденом Красного Знамени. И, видимо, действительно запятнал честь красного командира связью с семьей белого офицера, поскольку через три года Приказом Реввоенсовета СССР №508 10 августа 1925 года., был лишён ордена. И не только ордена, а, очевидно, был исключен из РККА и отдан под суд, поскольку в формулировке приказа сказано, что награды "бывший начальник команды пеших разведчиков 82 стрелкового полка Чувашов, Семен Иванович" лишился " по приговору Тамбовского Губсуда, утвержденному Президиумом ВЦИК'а 16 августа 1923 г."
... Через 18 лет, 25 декабря 1941 года, старший батальонный комиссар 413 стрелковой дивизии Чувашов Семён Иванович был тяжело ранен при освобождении города Лихвина (ныне Чекалин) и в этот же этот же день умер от полученных ранений в госпитале. Он был захоронен в городском сквере рядом с партизаном Сашей Чекалиным. Сейчас одна из улиц в городе носит его имя: улица Чувашова.
В истории с арестом супругов Качеишвили и суда над командиром роты разведки Чувашовым есть одна странная несостыковка: Чувашов, оставшийся по каким-то причинам в захваченном деникинцами Екатеринодаре, несомненно, скрывался от белых. Ведь, если бы он попал в руки деникинской контрразведки, его бы ждала верная смерть. Если Екатерина Качеишвили "поддерживала с ним отношения"в течение двух лет, пока Добровольческая армия находилась на Юге России, и не выдала красного командира, она тоже сильно рисковала. Возможно, она и её муж даже помогали ему скрываться.
В таком случае, почему после установления советской власти в Екатеринодаре ее с мужем отправили в концлагерь? Ведь она и её муж, фактически, спасли красного командира?
И за какую провинность Чувашева отдали под суд в Тамбове, в том городе, где отсидели год в концлагере супруги Качиашвили? А затем, в 1925-м, ещё и отняли орден Красного Знамени?
К сожалению, в фондах Государственного Архива РФ (ф.7523, оп.44), где собраны материалы о лицах, о лишенных орденов СССР, анкеты награжденных есть только начиная с 1933 года. В справке же лишенных наград обычно указывалось только каким орденом был награжден, дата приказа РВСР-РВС (причем не всегда), номер ордена и когда был лишен кавалер ордена.
Так что, скорее всего, эта загадка так и останется нераскрытой...
© Марина Мозжерова 2025г.
Источники:
- БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Краснодарского края - т.3
- Адресные книги «Весь Ленинград» за 1930-1934 гг.;
- Волков С.В "Первые добровольцы на Юге России"
- Волков С.В, база "Участники Белого движения в России"
- Горб Е.П. "Кубанский список". Краснодар, 2013 (/42/)
- Использование концлагерей в ходе подавления Тамбовского восстания. 1920-1921 гг. Безай Олег Васильевич
- Тамбовское восстание 1918-1921 гг. и раскрестьянивание России 1929-1933 гг. Сенников Б.В.