Детектив Рустинья Правдина не любила Красносейск. Город этот, словно выплюнутый из забытого сна, всегда притягивал ее к себе, как магнит, но не в приятном смысле. Каждый раз, когда ее ноги ступали на его пыльные улицы, она знала – где-то здесь, в этом царстве полуразрушенных домов и вечно хмурых лиц, притаилось преступление. И этот раз не стал исключением.
Приглашение пришло от Ромуна Смирвона, владельца автомастерской и музыканта с обострением шизофрении. Рустинья знала о его диагнозе, но Ромун был человеком эксцентричным параноиком, а иногда и полезным. Его мастерская была местом, где можно было раздобыть информацию, которую не найдешь ни в одном полицейском отчете.
Квартира Ромуна оказалась такой же хаотичной, как и его жизнь. Повсюду валялись инструменты, ноты, пустые бутылки, жестяные банки и какие-то странные самодельные механизмы. В воздухе висел густой запах красного вина и чего-то еще, неопределимого, но тревожного.
За столом, освещенным тусклой лампой, сидели его "друзья по постели", как он их называл. Юрнай Нарки, с лицом, испещренным шрамами и следами прошлых приключений, источал ауру опасности и застарелого наркоманского духа. Рядом с ним, словно хрупкий цветок на грязной земле, сидел Захар Канди, двадцатилетний мальчик с россыпью прищей на лице, чья невинность казалась почти болезненной. Они были, как объяснил Ромун, "однополой подпольной шведской семьей", что для Рустиньи означало лишь еще один слой безумия в этой и без того сюрреалистичной картине.
Их общая подруга, Ольга Бе, оперная певица Красносейска, с голосом, способным растопить лед, но с глазами, полными какой-то скрытой печали, дополняла этот странный ансамбль.
Вечер прошел в атмосфере бурного веселья. Ящик красного вина исчез с пугающей скоростью. Играли в карты, кричали, смеялись, а затем перешли к "Мафии". Ромун, с горящими глазами и нервными движениями, то играл роль мафиози, то мирного жителя, то вдруг начинал декламировать стихи собственного сочинения, полные мрачных предсказаний.
Рустинья, привыкшая к странностям, просто наблюдала. Она знала, что в таких компаниях, где смешиваются алкоголь, наркотики и психические расстройства, рано или поздно что-то произойдет.
Утро принесло тишину, которая была куда более зловещей, чем ночной гам. Ромуна не было. Его кровать была пуста, а квартира казалась еще более опустошенной, чем накануне. Рустинья почувствовала знакомый холодок, пробежавший по спине.
И тут раздался ор. Громкий, отчаянный, полный ужаса. Он доносился из подъезда.
Рустинья, не теряя ни секунды, бросилась к двери. Юрнай и Захар, словно пробудившись от кошмара, последовали за ней. Ольга Бе, бледная как полотно, осталась стоять у порога.
На ступеньках, залитых утренним солнцем, лежал Ромун. Совершенно голый. Его тело было неестественно вывернуто, а на лице застыла гримаса ужаса. И да, как кто-то уже успел заметить, у него был стоячий хрен.
Рустинья, несмотря на многолетний опыт работы в полиции, на мгновение замерла. Зрелище было настолько абсурдным и жестоким, что казалось дурным сном. Но запах крови, липкий и металлический, возвращал ее в реальность.
Она быстро взяла себя в руки. "Юрнай, Захар, отойдите! Не трогайте ничего!" - скомандовала она, доставая телефон.
Местные копы, ее старые знакомые, приехали быстро. Они знали Рустинью и доверяли ей. Она уже успела заработать себе репутацию человека, который видит то, что другие упускают.
"Ну что, Рустинья, опять ты у нас?" - усмехнулся следователь Петренко, пожилой мужчина с усталым взглядом.
"Опять, Петренко. И на этот раз все очень странно," - ответила Рустинья, обводя взглядом место преступления.
Пока Петренко и его команда занимались осмотром тела и сбором улик, Рустинья начала допрос свидетелей.
Ольга Бе, все еще бледная, рассказала, что последней видела Ромуна живым, когда он пошел провожать ее до такси около полуночи, но не уехала и осталась. Она утверждала, что он был в хорошем настроении, хотя и немного пьян.
Юрнай и Захар были более уклончивы. Они утверждали, что после прихода Ольги второй раз они все вместе еще немного посидели, выпили, а потом разошлись по комнатам. Ничего подозрительного они не слышали и не видели.
Рустинья чувствовала, что они что-то скрывают. Юрнай, с его криминальным прошлым, был очевидным подозреваемым. Но Захар, несмотря на свою молодость и кажущуюся невинность, тоже вызывал у нее подозрения.
Стоячий хрен. Этот факт не давал Рустинье покоя. Это было либо намеренное унижение жертвы, либо какая-то извращенная форма ритуала. Или же просто случайность, вызванная последствиями приема каких-то веществ.
Она вернулась в квартиру и начала осматривать ее более тщательно. Она знала, что убийца оставил след, пусть даже самый незначительный.
Внимание Рустиньи привлекло пятно на ковре возле стола. Оно было тщательно вытерто, но под определенным углом можно было заметить темный контур. Рустинья достала свой набор криминалиста и обработала пятно специальным раствором, на автомате взятом с собой. На ковре проявилось изображение – отпечаток подошвы ботинка.
Она сфотографировала отпечаток и отправила его Петренко. "Проверьте обувь всех присутствующих," - написала она в сообщении.
Затем она обратила внимание на ящик с инструментами Ромуна. Он был открыт, и некоторые инструменты отсутствовали. Рустинья осмотрела каждый инструмент, который был на месте. На одном из них, на старом гаечном ключе, она заметила едва заметные следы крови.
Рустинья знала, что это ее шанс. Она аккуратно собрала улики и передала их Петренко.
"У нас есть отпечаток обуви и гаечный ключ с кровью. Проверьте все," - сказала она Петренко.
Петренко кивнул. "Ты как всегда, Рустинья. Не даешь нам скучать."
Рустинья знала, что расследование только начинается. Ей предстояло разгадать сложную головоломку, где каждый из присутствующих мог быть как жертвой, так и убийцей.
Она снова посмотрела на Юрная и Захара. Их нервозность была почти осязаемой. Юрнай, казалось, пытался спрятать взгляд за густыми бровями, а Захар, наоборот, смотрел на нее слишком пристально, словно пытаясь угадать ее мысли.
"Юрнай," - начала Рустинья, ее голос был спокоен, но в нем звучала сталь. "Ты наркоман со стажем. Ты знаешь, как действуют разные вещества. Ты мог что-то подмешать Ромуну?"
Юрнай дернулся. "Я... я не знаю, о чем вы. Я не трогал его. Мы просто пили. И я его люблю".
"А ты, Захар?" - Рустинья перевела взгляд на мальчика. "Ты выглядишь таким невинным. Но невинность бывает обманчива. Ты мог быть ревнив? Или у вас был конфликт из-за Ромуна?"
Захар покраснел, его прищи стали еще заметнее. "Нет! Мы... мы семья. Мы любим друг друга. Ромун был... он был особенный. Мы не могли его обидеть."
"Особенный," - повторила Рустинья, задумчиво. "Именно поэтому он лежал голый на ступеньках с стоячим членом?"
Захар вздрогнул. "Я... я не знаю. Я спал. Я ничего не слышал."
Рустинья вернулась в квартиру Ромуна. Она снова осмотрела комнату, пытаясь уловить что-то, что ускользнуло от ее внимания. Ее взгляд упал на музыкальный инструмент Ромуна – старую, потрепанную гитару. Она была прислонена к стене, и на ее грифе Рустинья заметила что-то блестящее. Это была тонкая, почти невидимая нить, зацепившаяся за струну.
Она осторожно сняла нить и поднесла ее к свету. Это была леска. Леска, которую, возможно, использовали для чего-то.
"Леска," - пробормотала Рустинья. "Для чего она могла понадобиться?"
Внезапно ее осенило. Она вспомнила, как Ромун, в своем возбужденном состоянии, рассказывал о своих музыкальных экспериментах, о том, как он пытался создать новые, необычные звуки, используя различные предметы.
"А что, если..." - начала она, но тут ее прервал звонок телефона. Это был Петренко.
"Рустинья, у нас есть кое-что," - сказал он. "Отпечаток обуви совпал с ботинками Юрная. А на гаечном ключе, кроме крови Ромуна, нашли еще и следы его собственных отпечатков пальцев. Но это не все. Мы нашли на нем еще и следы каких-то химических веществ. Похоже, он пытался что-то отмыть."
Рустинья почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Юрнай. Он был наркоманом, он знал, как скрывать следы. Но почему он убил Ромуна? И зачем ему понадобилось раздевать его?
"Петренко," - сказала Рустинья. "Проверьте, есть ли у Юрная леска. И еще, есть ли у него какие-нибудь инструменты, которые могли бы быть использованы для создания каких-то... необычных приспособлений."
Петренко ответил, что они уже обыскивают квартиру Юрная. Через несколько минут он снова позвонил.
"Рустинья, ты не поверишь," - сказал он. "Мы нашли у него целую коллекцию лески. Разной толщины. И еще, он хранил там какие-то странные приспособления, сделанные из проволоки и пластика. Похоже, он действительно экспериментировал с чем-то."
Рустинья закрыла глаза, пытаясь собрать все кусочки мозаики. Юрнай, наркоман, зек, друг Ромуна. Он знал, как скрывать следы. Он мог подмешать что-то Ромуну, чтобы тот стал более податливым. Но зачем раздевать его? И зачем этот стоячий хрен?
"Петренко," - сказала Рустинья, ее голос стал жестче. "Есть ли у Юрная какие-нибудь мотивы? Может, долги? Или он завидовал Ромуну?"
"Пока ничего конкретного," - ответил Петренко. "Но мы копаем. А что насчет Захара? Он все еще утверждает, что ничего не видел и не слышал."
"Захар," - пробормотала Рустинья. "Он слишком молод, чтобы быть таким спокойным. И его реакция на вопрос о ревности была слишком бурной. Он что-то скрывает."
Рустинья вернулась в квартиру Ромуна. Она снова осмотрела гитару. Леска. Она могла быть использована для чего угодно. Для создания ловушки, для какого-то ритуала, или даже для того, чтобы привязать что-то к Ромуну.
Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Красносейска. Город, где безумие и преступность шли рука об руку.
Внезапно ее взгляд упал на небольшой, пыльный ящик, стоявший под столом. Она никогда не обращала на него внимания. Рустинья открыла ящик. Внутри лежали старые фотографии, письма и дневник. Дневник Ромуна.
Рустинья начала листать страницы. Записи были хаотичными, полными обрывков мыслей, стихов и рисунков. Но среди всего этого безумия, она нашла кое-что, что заставило ее сердце замереть.
В одной из записей Ромун описывал свой новый музыкальный эксперимент. Он хотел создать "симфонию боли и наслаждения", используя "самые неожиданные инструменты". Он упоминал о "натяжении", "вибрации" и "особом состоянии сознания".
И тут Рустинья увидела рисунок. Рисунок, изображающий человека, привязанного к чему-то, с чем-то, что выглядело как гитара, но с необычными приспособлениями. И рядом с рисунком было написано: "Юрнай поможет. Он знает, как сделать это правильно."
Рустинья поняла. Это не было просто убийство. Это был ритуал. Извращенный ритуал, который Ромун сам придумал, а Юрнай помог ему осуществить.
Но почему Ромун оказался голым на ступеньках? И почему его детородный орган стоял?
Рустинья снова посмотрела на дневник. В одной из последних записей Ромун писал о своем желании "почувствовать абсолютную свободу", "выйти за пределы тела". Он упоминал о "трансе" и "высшем наслаждении".
Возможно, Ромун сам хотел этого. Возможно, он хотел испытать что-то, что выходило за рамки обычного понимания. И Юрнай, со своим криминальным прошлым и знанием наркотиков, помог ему достичь этого состояния.
Но что произошло потом? Почему Ромун умер?
Рустинья снова посмотрела на гаечный ключ с кровью. Юрнай пытался отмыть следы. Он знал, что сделал что-то ужасное.
И тут Рустинья вспомнила про Захара. Его нервозность, его слишком пристальный взгляд. Он тоже что-то скрывал.
Рустинья, проанализировав дневник Ромуна и улики, поняла, что убийство было частью извращенного ритуала, задуманного самим музыкантом. Юрнай, как сообщник, помог Ромуну достичь нужного состояния, но что-то пошло не так, и он убил его, пытаясь скрыть следы. Захар же, испугавшись произошедшего, молчал, опасаясь быть вовлеченным. Рустинья, собрав все доказательства, передала дело Петренко, зная, что истина, как всегда, скрывается в самых темных уголках Красносейска.
9.09.2025г.
