Недавно прочитал роман Василия Макаровича Шукшина «Я пришел дать вам волю».
Сказать, что я остался под большим впечатлением, это, наверное, ничего не сказать!
Такой панорамной литературной картины самого большого восстания казаков и крестьян под предводительством Степана Разина, а по сути Гражданской войны 17 века в России, я не встречал с времен прочтения «Тихого Дона».
И немудрено! Василий Макарович провел огромную колоссальную работу над этим романом! Замысел о лихом атамане донских казаков Степане Тимофеече, родившийся еще в школе, привел зрелого Шукшина в многочисленные архивы и библиотеки страны.
Само же написание романа было закончено в 1969-м. И в 1971-м он увидел свет.
И тогда же он вызвал оторопь всех вчерашних «шестидесятников» и начались тихие завихрения умов у современников.
Это ведь Шукшин написал?! У которого живет такой парень Пашка Колокольников, Странные люди, сочиняющие байки как провалили задание грохнуть фюрера в 1943-м, и чуть позже колхозная отпускная чета семейная слушающая в поезде басни вора-рецидивиста о «поездах на воздушной подушке»?!
Было отчего им удивиться!
Многочисленные сцены безумного дичайшего насилия в романе уверенно ставят его в один ряд с кровавыми мировыми историческими шедеврами навроде «Камо Грядеши» Генриха Сенкевича, «Чингисхан» Василия Яна или «Проклятые короли» Мориса Дрюона…ведь по сюжету действует откровенный психопат, лживый и эгоистичный, плевать хотевший на свои и чужие страдания, и наделенный огромной властью казнить или миловать.
«Приговоренных стали подкалывать сзади пиками. Они побежали. И так скрылись в улице за народом. Народ молча смотрел на все. Да, видно, Тимофей Тургенев за свое короткое воеводство успел насолить царицынцам. Вообще поняли люди: отныне будет так — бить будут бояр. Знать, это царю так угодно. Иначе даже и сам Стенька Разин не решился бы на такое.
Только один нашелся из всех — с жалостью и смелостью: отец Авраам.
— Батька-атаман, — сказал отец Авраам, — не велел бы мальчонку-то топить. Малой.
— Не твое дело, поп. Молчи, — сказал Степан.
Подошел Матвей Иванов. Тоже:
— А правда, Степан Тимофеич… Парнишку-то не надо бы…
— Молчи, — и ему велел Степан. — Где Родионыч?
— Дрыхнет Родионыч, где…
— Смотри лучше за атаманом своим. Зачем много пить дал?! Я не велел.
— А то вы послушаете! — горько воскликнул Матвей. — Не велел… А он взял да велел!
— Пошли гумаги приказные драть, — позвал Степан всех.
— Ох, Степан, Степан… Атаман! — дрогнувшим голосом вскрикнул вдруг Матвей. — Послушай меня, милый…
— Ну? — резко обернулся Степан. И нахмурился.
— Отпусти мальца. Христом-богом молю, отпусти. — У Матвея в ясных серых глазах стояли слезы. — Отпусти невинную душу!..
Степан так же резко отвернулся и ушагал к приказной избе. За ним — его окружение.
Воеводу и всех, кто был с ним, загнали в воду, кого по грудь, кого по пояс — кололи пиками. Два казака так всадили свои пики, что не могли вытащить, дергали, ругались.
— Ты глянь! — как в чурбак какой…
— И эта завязла. Тьфу!..
Тела убитых сносило водой. Две пики так и остались торчать — бросили их. Некоторое время пики еще плыли стоймя. Чуть покачивались. И уходили все глубже. Потом исчезли под водой вовсе.
С берега на страшную эту картину смотрели потрясенные царицынцы. Многих, наверно, подавила, оглушила жестокая расправа. Молчали. Неужели же царь велел так? Что же будет?»
Но, Степан это особый психопат, русский, свой…о другом бы Шукшин и не стал даже писать!
Он очень душевный местами этот шукшинский Стенька Разин! Спасает свою будущую жену Алену из татарского плена, любит как своего приемного сына Афоню, скорбит искренне когда подлый Ларька из «зависти» убивает мудрого разинского советника из «мужиков»-Матвея и до последнего, даже на плахе утешает своего младшего братишку Фрола, вот совсем-совсем далекого от всяких военных заруб, но, «по-родственному» сданного на казнь царским властям своим крестным Корнеем до кучи со старшим братом!
«Терпи, брат, — серьезно, с тревогой сказал Степан. — Мы славно погуляли — надо потерпеть. Кнут не Архангел, душу не вынет. Думай, что — не больно. Больно, а ты думай: «А мне не больно». Что это? — как блоха укусила ей-богу! Они бить-то не умеют…Фрол, стоявший в трех шагах от брата, вдруг шагнул к краю помоста и закричал в сторону царя:
— Государево слово и дело!
— Молчи, собака! — жестко, крепко, как в недавние времена, когда надо было сломить чужую волю, сказал Степан. Глотнул слюну и еще сказал — тихо, с мольбой, торопливо: — Потерпи, Фрол… родной… Недолго».
Или вот любопытная деталь- Степан очень любил лошадей, относился к ним как с своим товарищам!
«Степан пошел к своему молодому коню. Меринок виновато вскинул голову, скосил опасливый глаз, переступил ногами…
— Не бойся, дурашка, — ласково заговорил Степан. — Не бойся.
Почуяв доброе в голосе человека, конь остался стоять. Степан обнял его, поцеловал в лоб, в шею, в глаза, бесконечно добрые, терпеливые.
— Прости меня… Прости, ради Христа. — За что, Степан не знал, только хотелось у кого-нибудь просить прощения.
Конь дергал головой, стриг ушами.
— Прости!.. — сказал еще Степан.
Потом шли рядом — конь и человек. Голова к голове. Долго шли, медленно шли, точно выходили на берег из мутной, вязкой воды»…
А еще шукшинский Степан очень много пьет! В романе это называется «сиуху будешь»? А потом много плачет в одиночестве, что столько вынужден губить невинного люда во имя своего статуса «атамана»!
Почти как древнеримский Нерон отличавшийся такой же больной странностью, подписывая смертные приговоры, и здесь же лить слезы по приговоренным!
Ну, и отдельно конечно стоят эпизоды глумления в тёмном гневе разинском православных святынь! Разрубание икон, почти по Достоевскому и случайный выстрел в икону Божьей матери пьяным Степаном…Это всё просто вызывает оторопь и шок! Даже если ты вот совсем далек от религии! Но, читаешь и думаешь- разумный предел то есть же у всего!
И самый последний разговор с бывшим другом Фролом Минаевым, когда Степан как пойманный волк еще питает свою последнюю надежду на волю и старается уцепиться за нее любым способом…Но, неотвратим конец пути.
«— Фрол… — Степан вдруг резко повернулся к нему, один миг смотрел — присматривался, от волнения даже пошевелился и глотнул. — Друг… сбей железы. Пока подбегут — успеешь… — Степан торопился говорить, говорил негромко и неотступно смотрел на Фрола. — Спомни дружбу, Фрол… Мы их одолеем, они сами не полезут… Фрол… милый… вас же обманно зовут на Москву: вас тоже покарают там. Откинут вас, как бревешки обгорелые, — вы ж тоже возле огня лежали. На кой вы им теперь? Сбей, Фрол: улетим, только нас и видали. А? Они, эти-то, не сунутся, Фрол!.. Ослобони только руки — иди тада, возьми меня! Да они и не сунутся. Фрол, друг… — Степан все смотрел на Фрола… и плакал. Черт знает, какая слабая минута одолела, но — плакал. Светлые капли падали с ресниц на щеки, на усы, а с усов, подрожав, срывались. — Век не забуду. Неужель тебе бояры московские дороже? Мы уедем… Куда позовешь, туда уедем. С нами опять сила большая будет!..
— Опять он за силу!.. — Фрол явно растерялся от таких нежданных, напористых, из самого сердца идущих слов Степана. — На кой она тебе?
— Ну, так уедем, — на все соглашался Степан. — Возьмем сотни две охотников — и в Сибирь. Что же за радость тебе, что мне снесут голову? И вам позор, и Дону всему… на веки вечные. Неужель ты спокойно помрешь после этого?! Да и не выпустют вас теперь с Москвы — вы тоже опасные, раз со мной знались. А ты-то… в дружках ходил. Подумай-ка, ты ж не дурак. Чего ж мы… сами лезем туда? Фрол! Сбей — скочим на коней — мы их тут же развеем, они и не рыпнутся. Рази не так, Фрол?
Может, мгновение какое-то Фрол колебался… Или так показалось Степану. Но только он еще раз с мольбой сказал:
— Фрол, друг… спаси: доживем вольными людьми. Не страх меня убивает, а — совестно так жизнь отдавать. Веришь, нет — загодя от стыда душа обмирает. Это ж — перед всем-то народом… Сам теперь жалкую, что поехал тада в Кагальник — стих накатил какой-то. Мы ишо стрепенемся, Фрол!
— Без ума, что ли, бьесся? — сказал Фрол, не глядя на Степана. Встал и пошел прочь грузным шагом.
Степан отвернулся… Резко тряхнул головой, скидывая с ресниц слезы. Сплюнул».
Однако, вот что удивительно! Степан Разин в версии Василия Макаровича…подозрительно напоминает самого Василия Макаровича!
Все эти эпичные фразочки Стеньки в романе – в гробину мать, язви вас в корень, ах, вы падлюки подколодные…напоминают до боли знакомый нам голос и образ еще из «Печки-лавочки» и «Калины красной» своего в доску родного деревенского русского дядьки-недотепы, которого на экране великий Шукшин абсолютно точно изобразил как никто другой! И вошел навсегда тем самым в историю…Нет у нас более народного и узнаваемого персонажа в кино, чем этот!
Только здесь в суровом «бунташном» 17 веке хороший русский мужик вооружен до зубов, постепенно съезжает окончательно с катушек и готов резать, вешать и кидать в реку бояр-кровопийц до последнего вздоха. И царя заодно, и всех, кто оказался у него на пути по другую сторону его мировосприятия…даже детей малых!
Мировосприятие, которое можно выразить словом «Воля».
В том самом мрачном русском понимании, которое означает, что «человек с ружьем» изначально «прав» и может творить всё что захочет, и чихать он хотел на любые законы и правила…пока не придет другой человек тоже с ружьем, но, владеющий лучше огнестрельным инструментом, с целью угомонить «героя».
В общем, тот самый бунт – бессмысленный и беспощадный. Когда вся адова злоба от тупой несправедливости, копившаяся годами вырывается наружу неуправляемой смертельной обжигающей струей, сносящей всё на своём пути!
И вот здесь начинается самое любопытное! В описании этого мировосприятия начинается пересечение реальной исторической личности и личных жизненных переживаний автора…Ведь известно, что до 1956-го Шукшин носил фамилию Попов. Его отец Макар Шукшин был расстрелян в годы, когда товарищ Сталин дарил всем советским детям счастье.
Нахлебавшись этого «счастья» по полной программе сын репрессированного Макара - Василий пронес через все отпущенные ему 45 лет жуткую боль и откровенное желание рассчитаться со сволочами, оставившими его без отца!
И даже удивительно, как внучка Машенька так полюбила товарища Сталина, аж памятник ему открыла?! Дедушка – это что-то, наверное, совсем далекое и чужое?! Простила?! Товарищу Сталину, правда, до фонаря чье-либо прощение! Мог бы вернуться…снова повторил бы.
Ну да, ну да…С ним войну выиграли, здесь же подбросятся в атаку яростные ымперцы…ценой огромных потерь, бабы еще нарожают, «вождя и учителя» предупреждали все кому не лень летом 1941-го- ответят те, у кого с головой относительный порядок и пафос ампирный не беспокоит!
А всем, у кого некоторые по близости ностальгируют по тем временам былинным, рекомендуется пересмотреть «Окно в Париж»…Тот самый эпизод, когда круглолицый упитанный папка Вани Урганта с крокодильческими слезами на глазах тоскует по питерской коммуналке на парижской мостовой !
Вот и шукшинский Степан Разин из 17 века очень задолго до «вождя и учителя» из города Гори хочет по невероятно похожим причинам рассчитаться с мерзавцами-боярами за повешенного старшего брата-Ивана.
Но, всё больше и больше на этом пути мщения запутывается в болоте собственных противоречий, лжи и бессмысленной жестокости!
И вот как рассчитаться сыну невинного расстрелянного русского мужика с его палачами в условиях каменного безжалостного государства?! Только написать роман о восстании против несправедливости! И вот в Степана 17-го века проникает вся боль, печаль и ненависть Василия из 20 века!
Он даже в тексте делает небольшую «отсылочку» к своей фамилии и показывает, как Степан уже в тоске хочет убежать на речку Шукша!
Не даром ведь, Василия Макарович, с деревенской настырностью и хваткой проталкивал свой фильм про Степана Разина с собою в главной роли через все редакционные и цензурные круги ада…и добился же своего в итоге!
И через Степана осознавал постепенно самого себя…и понимал насколько ужасен и трагичен тупик в конце любого подобного пути, если не знаешь как добраться до света во тьме!
«Эта жизнь как боксерский матч в три раунда-юность, зрелость, старость. И два раунда в ней непременно надо выиграть…»
Оставалась самая малость…Выполнить условия договора с Сергеем Бондарчуком и сыграть простого русского хитроватого мужичка, веселого, но, с глубокой трагедией в душе- Петра Лопахина в «Они сражались за Родину»!
Что Василий Макарович и сделал блестяще. И дальше зеленый свет его самому главному фильму!
«…Один раунд я уже проиграл».
Так заканчивал свою грустную метафору о бое с жизнью Василий Макарович.
02 октября 1974 года во время киноэкспедиции на реке Волга(!) его сердце остановилось навсегда! Не выдержало огромных перегрузок от всей этой прошедшей лютой драки с безжалостной редакционной киномашиной…Но, всё же его сердце успело победить в этом сражении! Система на время отступила! Добро на съемки дали!
Но, увы, фильм так и остался нереализованной мечтой! Остался лишь роман!
И финал у фильма должен был отличаться от книжного. Сильно отличаться.
Погибающего уже Степана должно было осветить яркое красное солнышко, дающее надежду зрителю здесь и сейчас! Степан дал нам волю… и мы что-то поняли для себя! То, что мы раньше не могли уловить, пока не увидели это яркое абсолютно спокойное солнышко!
Так же как когда-то в «Тихом Доне» Григория Мелехова и его сынулю Мишатку освещало в финале холодное-холодное Солнце! И тоже говорившее о многом!
И вот когда я закрыл книгу, то первое моё впечатление было такое.
Этому роману не помешало бы поставить эпиграф-Благими намерениями выстлана дорога в ад.
Хороший честный справедливый русский мужик Степан Разин, вступая на путь благого мщения и с целью добиться рая на русской зеемле для всех несправедливо униженных и оскорбленных, в итоге начинает творить всякую лютую дичь и оказывается в ловушке безумного насилия, где гибнут все-и правые и виноватые, и плохие, и хорошие, и умные, и глупые…и в финале он сам оказывается в полнейшей изоляции и одиночестве!
И в этом заключается основная трагедия русской жизни! Что в 17 веке, что в 21-м.
Справедливости нет, и не предвидится! Любые попытки с оружием в руках восстановить её в итоге ведут в ловушку для Степана Разина. Не бывает так, чтобы заслуженная пуля досталась только злодею…рядом непременно окажется и невинный бедолага, который вообще не при делах!
«Знаменитый» киллер Шерстобитов, из потомственной военной семьи, отправлявший на тот свет исключительно «плохих» парней в 90-е вряд ли собирался целенаправленно гробить тех двух девчонок молоденьких, которых он взорвал случайно в кафе вместе с очередным приговоренным «братком»!
И как же тогда быть в этом сумрачном мире?! Смириться?!
Неужели никакого выхода нет?!
Есть, наверное, парочка-другая… Или как в «Очарованном страннике» у Лескова засесть в холодный погреб и гонять там чертей месяц-другой, пока они все не выйдут из души! И ты не начнешь мыслить трезво и рационально.
Или же забрать свою красавицу Алену (да не взойдет она никогда на костры лютые в наказание за мужа) и пацана Афоньку, запрыгнуть на верного коня, послать на три главные буквы всех тех, кто всё равно тебя предаст при первой же неудаче…И ускакать в бескрайнее-бескрайнее вольное поле!
И нет ничего ценнее их на свете! Знать бы Степану об этом изначально!
А вольное поле, мать-Волга и яркое солнышко уж подскажут как быть с тем гнусом, что обижает убогих и бесправных на Руси-матушке испокон веков!
Да и «гнус» этот…тоже ведь не всегда рождается «кровопийцей». Что-то его породило однажды! И даже у него болит внутри нередко! И ему тоже порой хочется нажраться в хламину, и валяться в неприютной тоске, глядя на безответное ночное небо как Стеньке Разину когда-то!
Вот о чём хотел нам сказать Василий Макарович Шукшин в романе и фильме «Я пришел дать вам волю»…Не допускайте ошибку, которую сделал Степан Разин в желании обнять весь мир ради справедливости! Забыв предварительно уточнить у мира, хочет ли он этого?!
Непременно прочитайте его! Рекомендую всем! Особенно сейчас, когда жизнь погружается всё быстрее и быстрее в какой-то непроглядный мрак.
Но, вначале непременно пересмотрите старые-добрые фильмы Василия Макаровича Шукшина! Посмейтесь и поплачьте вместе с ним! Он их снимал именно для нас всех!