Знаете, как у нас в народе говорят? «Пришла беда — отворяй ворота». Обычно это произносят с горькой усмешкой, пока беда стучится в дверь соседа. Но когда она вломилась в твой дом, снесла эти ворота с петель и поселилась там, став полноправной хозяйкой, — тут уже не до усмешек. Именно об этом, с экрана государственного телеканала, с трудом сдерживая слезы, рассказала Маргарита Симоньян.
Ситуация, если отбросить всю шелуху медийного шума, лежит на поверхности и пронзает до самого сердца. Девятый месяц её муж, режиссер Тигран Кеосаян, находится в коме. Девять месяцев безнадежного ожидания у больничной койки, девятый месяц жизни в режиме «стоп-кадр», где каждый день — это борьба за чью-то жизнь и проверка на прочность твоей собственной. Казалось бы, какой еще испытаний может свалиться на плечи одного человека? Но судьба, видимо, решила устроить тотальную проверку на вшивость.
«Ворота снесло ветром», — метафорично и страшно произносит Симоньян.
И за этим следует признание: страшная болезнь.
Тяжелый диагноз, поставленный на прошлой неделе, и срочная операция. Какой именно недуг её сразил — она не говорит. И это её право. Право женщины, которая и так выставила на публичное обозрение слишком много от своего горя. Но она пришла в эфир. Потому что, как истинный медийщик, она понимает: правду лучше сказать самой, чем потом опровергать слухи. И в этом её сила и её трагедия одновременно.
Вот так и живут наши публичные люди. Их жизнь — это открытая книга, где каждая строка выверена, но и каждое горе становится достоянием общественности. И ладно бы только общественности. Стая интернет-шакалов уже, я уверена, потирает лапы, готовясь к обсуждению диагноза, к поиску причин и к злорадным комментариям в стиле «а что вы хотели?».
Но сегодня — не об них. Сегодня о другом.
Она пришла в эфир, потому что Патриарх назвал её воином. И она приняла этот вызов. Не для того, чтобы вызвать жалость. А для того, чтобы «подбодрить тех, кто проходит через ту же самую правду». В этом, пожалуй, и есть тот самый стержень, о котором все так любят рассуждать, но который редко у кого видят. Когда на тебе висит всё: больной муж, работа, ответственность перед тысячами людей, — а ты не просто не ломаешься, ты находишь в себе силы прийти к микрофону и поддержать других. Это либо высшая степень мужества, либо запредельная стадия отчаяния, когда уже нечего терять.
А народ-то что?
Народ, как всегда, раздираем противоречиями. Кто-то искренне молится за неё и за Тиграна, заведя будильник на 20:59, как это делают её подписчики. Кто-то цинично вопрошает: «А что, у них что, нет своих денег на лучших врачей?» — словно деньги могут купить билет в обход очереди в операционную судьбы. Кто-то вспоминает всё, что она говорила и делала, пытаясь выставить нынешнюю ситуацию кармическим воздаянием. Но разве это вообще важно сейчас?
Да бросьте вы.
Отбросьте на минуту все свои политические пристрастия, всю эту шелуху идеологических распрей. Перед нами — просто женщина. Женщина, которая столкнулась с самым страшным кошмаром любой жены — беспомощностью любимого человека. И теперь сама оказалась на краю. Онколог-хирург сказал ей перед операцией, что все болезни — от стресса. А какой стресс может быть сильнее, чем ежедневное прощание с тем, кто является частью тебя?
Она всегда была бледной, как выяснилось. Из-за врожденной аномалии — отсутствия левой сонной артерии. «Всегда замерзшая и всегда уставшая. И энергии никакой нет». И её Тиграш шутил: «А если бы у тебя их было две?». Теперь эти шутки остались в прошлом, а настоящее диктует свои, жестокие правила.
Вот и возникает главный моральный вопрос: а мы вообще имеем право судить? Иметь мнение — да, это наше священное право в соцсетях. Но судить человека, который идёт на операцию, исход которой неизвестен, который уже девять месяцев живёт в аду неопределенности? Это уже за гранью. Это уже какое-то патологическое бесчувствие.
Маргарита Симоньян, какой бы её ни видели зрители и читатели, сегодня стала символом чего-то большего, чем просто медийная персона. Она стала символом стойкости той самой «русской женщины», которая, как известно, «и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет». Только вот изба горит уже который месяц, а сил тушить уже, кажется, не осталось. Но она всё равно идёт. Потому что надо. Потому что «раз Господь дал эту жизнь».
И вот что я думаю. А мы-то? Мы, простые зрители этой драмы, разве можем мы остаться в стороне? Разве можем мы, прячась за аватарками, ронять ядовитые комментарии? Или наша задача — хоть на секунду остановиться и подумать: а справились бы мы? Хватило бы у нас духа не просто молча бороться, а выйти к миллионам и сказать: «Мне страшно, но я буду бороться»?
Маргарита, вы вызываете не просто уважение. Вы вызываете тихий, немой восторг смешанный с ужасом. Стойкости вам. Той самой, железной, несгибаемой воли, о которой вы все знаете, но которая сейчас вам нужна как никогда. Вы победили многое. Победите и это. Потому что иначе просто нельзя.
А вам, дорогие читатели, что думается? Бывает ли у вас чувство, что беды приходят одна за другой, словно проверяя нас на прочность? И что, по-вашему, помогает не сломаться в такой ситуации?
Больше подробностей в моем Telegram-канале Обсудим звезд с Малиновской. Заглядывайте!
Если не читали: