ВАцлав ОМарович и БАлет.
Вацлав Омарович мужчина хоть куда — запонки носит и портфель крокодиловый таскает. Имеется у Омаровича процветающий свечной заводик, черный большой джипистый автомобиль неопознаваемой марки, жена-домохозяйка, сынок-подросток, небольшая милая проплешинка на затылке, аккуратное пузико, ну и еще много всякого. В общем, живет он как сыр в масле катается. Хорошо, можно сказать, живет — насыщенно.
С некоторых пор потерял наш Омарович покой, заскучал, замеланхолил, одним словом. Что обычно мужички в таких случаях делают? В баню или в запой уходят? Брутальный мотик покупают? Бегают по утрам? Наш решил завести любовницу — мужик он или где? Не сказать чтоб раньше не прелюбодействовал — всякое бывало, не агнец он, прямо скажем, но семейный покой всегда чтил, жену свою Евдокию Михаловну уважал и ценил. Бывали у него грешки и раньше: и с блондинками было, и с брюнетками случалось, и даже, страшно сказать, с мулатками происходило. Обыкновенно, прям скажем, без огонька и как у всех, а мечтал наш Омарович о существе в белоснежной пачке — воздушном, хрупком, глазастом и, главное, чтоб шпагат могла. Опять же пятая позиция! Говорено-переговорено, что балеринки с детства обучены в пятой позиции стоять, и от этого у них развивается либидо сильное, очень они поэтому охочи до страстной любви, могут и хотят. Ну так говорят, а Вацлав Омарович верит, как не поверить, если цари за кулисы хаживали и бриллианты Ксешинским, Павловым мешками таскали.
Мечтал он так мечтал, искал всё кого поволочковистей и подлиноножей... Случай представился ему вдруг, внезапно — само всё собой сложилось и завертелось. Приятель Георгич рассказал, что девочка есть на примете — пэрсик из кардебалета, ищет она светлой чистой любви и шубку из шиншиллы. Георгич и сам бы это самое, в смысле шубку, но не потянуть ему: дочь на платном в МГИМО, жена транжира и тесть полковник ФСБ, как тут извернуться — вообще нереально. Посочувствовал Омарыч чужому несчастью, ручки потер и сграбастал телефончик нимфы Ларочки.
Шиншиловая шубка быстренько перекочевала в Ларочкин гардероб и заняла почетное место рядом с песцовой и норковой. Сама Ларочка оказалась девушкой удивительной и не переставала удивлять мужчину своей мечты — она застенчиво стреляла глазками и щебетала без конца, опять же ноги! Удивлялся Вацлав Омарович удивлялся и много много о балете и балетных узнал, зря он это...
Вот зачем, спрашивается, ему знать про длинноногость? Оказалось, есть этот самый индекс длинноности. Балеринку сажают и, сидя, измеряют длину от макушки до копчика, потом делят на полный рост, умножают на 100%. Идеально — от 49 до 52%, чем длиннее ноги, тем индекс ниже. У Ларочки, конечно же, 49. Короче, цискаридзами ноги меряют...А вы знаете какой у вас индекс длиноногости?
Стопы у всех разные. Есть греческая стопа — большой палец короче второго, но длиннее третьего, египетская — длина пальцев уменьшается от большого к среднему, и квадратная — первые три пальца примерно одной длины. Пальцы на пуантах должны выдерживать вес тела балерины (а как же Волочкова, интересно) на нескольких квадратных сантиметрах — это ж ужас. Самая балетная — египетская стопа, когда пальцы не мешают друг другу и принимают вес всей балетной тушки почти равномерно. У Ларочки, конечно же, египетская стопочка, вот только пальцы у нее, страшно сказать, все раненые, в синяках и мозолях — смотреть жутко, собаки жрать не станут...
Ужинать Ларочка предпочитает французским шампанским, почему французским — ну не советским же, право слово. Кроме шуток, за кулисами Большого театра передается этот секрет от прим к юным балетным. И это не крошечный обед, а то, что происходит вечером. Вместо ужина балерины пьют шампанское. Всем бы такую диету! Это ж мечта...
Духи нужны именно Quelques Fleurs Houbigant — те, что любила Анна Павлова, стоят они как ледокол «Красин» и пахнут белыми тюльпанами. Тюльпаны чем-то пахнут?
Белоснежные пачки никогда не стираются. Волосы балерина редко моет. А самое главное — вранье это всё про пятую позицию. Брехня и глупость.
Оказалось, спит Ларочка как убитая, только подушки головой своей грязной коснется. Шпаг Ларочка глотать не умеет. Никаких тебе жарких шпили-вили со шпагатом вприглядку. Никакого огонька, искр и фейерверков.
Пропала мечта, эх, пропала! Евдокия-то Михайловна уж куда более искусница, хоть и без шпагата... Опять же шиншиловая шубка покоя не дает. А всё балет проклятущий! Скачут по сцене полуголые, срамота и никакого толку! Так и разлюбил Вацлав Омарович балет, возненавидел всеми фибрами своей души, как услышит какой танец маленьких лебедей или балеро, так и вспоминает шиншилу с длинноногостью, впадает в гнев и всяческие танцы пресекает! Он теперь за семейные ценности и против блуда... А вы?