Анастасия Волочкова вновь в центре скандала. На этот раз не из-за купальника, а из-за квартиры. Мама и дочь хотели получить квадратные метры — получили только жест из трех пальцев. Волочкова заявила: жить в отцовской квартире будут не родные, а те, кто «настоящие» родные — сиделки. Подробности семейной драмы, где каждый метр — как балетный па, полный скрытого сарказма и открытого цинизма.
«О свадьбе дочери я узнала из телеграм-каналов»
Когда Анастасия Волочкова узнала, что её единственная дочь Ариадна вышла замуж, она была… в шоке. Не потому, что не одобряет жениха, а потому, что не была приглашена. Ни на роспись, ни на банкет, ни даже на просмотр свадебного платья.
«На нем (на банкете), оказывается, была моя мама. Она мне даже не сказала. Вы можете представить. Для приличия…» — вскричала балерина, будто это не семья, а сцена «Лебединого озера», где все танцуют, а она — случайный суфлёр.
Да, вы не ослышались. Мама Волочковой — Тамара Владимировна — была на свадьбе внучки. А сама мама-балерина — нет. При этом банкет прошёл в загородном клубе на сто человек, с шампанским, фейерверками и, вероятно, с кавер-версией «Лебедя» на живом пианино. Но фото — ни одного. Ни одного! Как будто Ариадна вышла замуж в параллельной реальности.
Две свадьбы — двойной удар по нервам
Справедливости ради, Ариадна пыталась быть дипломатичной. Она устроила две свадьбы: одну — для мамы, другую — для папы, Игоря Вдовина. Потому что, как мы все знаем, Анастасия Волочкова и Игорь Вдовин — это как Бен Аффлек и Дженнифер Гарнер: развелись, но травма остаётся на века.
Первая церемония — в апреле, с венчанием, слезами и, наверное, хором «Светит месяц». Вторая — в августе, уже официальная регистрация. Только мама-балерина опять не в курсе. Получается, Ариадна решила: лучше два раза выйти замуж, чем один раз устроить семейный скандал.
Умно. Но, видимо, недостаточно.
Переезд в Питер — как метафора побега
Ариадна и Никита теперь живут в Санкт-Петербурге. Молодые, влюбленные, с новыми работами и студенческими билетами. А Москва остаётся за мамой — в смысле, за Волочковой, которая, судя по всему, чувствует себя как королева, оставшаяся в опустевшем замке.
«Переезд Ариадны открыл мне глаза», — признаётся Анастасия, будто до этого она смотрела на мир через розовые пуанты.
Открылись — и что? А вот что: Волочкова вдруг поняла, почему мама и дочь так нервно реагировали на продажу её петербургской квартиры за 165 миллионов. Оказалось, они уже мысленно расставили там мебель, прописали себя в техпаспорте и планировали принимать гостей на балконе с видом на Неву.
Но квартира уехала. Как и дочь. Как и мир.
«Папина квартира — не ваша квартира»
Теперь конфликт перешёл на новый уровень — на наследство отца. Юрий Федорович, отец Анастасии, пережил инсульт и медленно угасает. И пока он ещё жив, дочь уже объявила:
«Я позволю в этой квартире жить семье тех людей, которые шесть лет за папой ухаживали».
Не маме. Не дочери. А сиделкам.
Это как если бы после смерти Феи Крестной Белоснежка сказала: «Королевство достаётся не родной тёте, а тем, кто чистил унитазы в замке».
Волочкова, видимо, считает, что лояльность измеряется не кровью, а количеством поменянных памперсов. И, честно говоря, в этом есть своя жестокая логика.
«Маме и дочке кажется, что всё, что принадлежит мне, включая мою корону, должно принадлежать им. Но это не так», — заявила Анастасия, вероятно, поправляя диадему, которую носит даже в душе.
Ирония, сарказм и пуанты
Во всей этой истории — классический семейный водевиль с элементами мелодрамы и налётом трагикомедии.
Мама не была на свадьбе дочери. Бабушка была. Дочь уехала в Питер с папой-спонсором, которого мама ненавидит. Мама продала квартиру, чтобы бабушка и внучка не сели на шею. Теперь бабушка и внучка хотят другую квартиру — папину. А папа хочет, чтобы квартиру получили те, кто его кормил с ложечки.
Если бы это был сериал, зрители бы сказали: «Не верю!» Но это — реальная жизнь Анастасии Волочковой, где каждый эпизод — как выход на сцену после спора с режиссёром: с высоко поднятой головой, в блёстках и с намёком на слезу.
Анастасия Волочкова, конечно, права, когда говорит, что её имущество — её выбор. Но в её словах звучит не столько принцип, сколько боль. Боль матери, которую не позвали на свадьбу. Боль дочери, которая бежала в Питер, чтобы избежать скандалов. Боль пожилого отца, который, возможно, даже не понимает, что стал предметом спора.
Так что, когда Волочкова показывает «фигу» — это не просто жест. Это балетный па, в котором каждый шаг — обида, каждый поворот — месть, а финальная поза — одиночество.
Но, как говорится в балете: главное — не упасть. Даже если вокруг — только пустые кресла.