Найти в Дзене

#ТыНеПотребляешь—ТыПереписываешь: как мем, фанфик и хип-хоп превращают нас из зрителей в авторов культуры

В 2011 году в Тунисе молодой торговец фруктами по имени Мохаммед Буазизи поджёг себя на площади. Это был акт отчаяния. Но в следующие дни его лицо появилось на тысячах плакатов, в видео, в мемах, в песнях. Его образ — молодой человек с корзиной — стал символом. Не только тунисского восстания, но и всей «арабской весны». Никто из элит не создал этот символ. Не политики. Не СМИ. Его сделали обычные люди — через соцсети, через музыку, через уличное искусство. Они взяли трагедию и превратили её в призыв. В оружие. В культуру сопротивления. И в этот момент стало ясно: люди — не просто потребители того, что им дают сверху. Они — агенты. Они не сидят в зале, наблюдая за спектаклем. Они выходят на сцену. Они переписывают сценарий. Этот сдвиг в понимании культуры произошёл как ответ на мрачный диагноз Франкфуртской школы. Адорно, Хоркхаймер, Маркузе видели в массовой культуре механизм подавления: всё шаблонно, всё предсказуемо, всё работает на систему. Люди — пассивные потребители, промытые р

В 2011 году в Тунисе молодой торговец фруктами по имени Мохаммед Буазизи поджёг себя на площади. Это был акт отчаяния. Но в следующие дни его лицо появилось на тысячах плакатов, в видео, в мемах, в песнях. Его образ — молодой человек с корзиной — стал символом. Не только тунисского восстания, но и всей «арабской весны». Никто из элит не создал этот символ. Не политики. Не СМИ. Его сделали обычные люди — через соцсети, через музыку, через уличное искусство. Они взяли трагедию и превратили её в призыв. В оружие. В культуру сопротивления. И в этот момент стало ясно: люди — не просто потребители того, что им дают сверху. Они — агенты. Они не сидят в зале, наблюдая за спектаклем. Они выходят на сцену. Они переписывают сценарий.

Этот сдвиг в понимании культуры произошёл как ответ на мрачный диагноз Франкфуртской школы. Адорно, Хоркхаймер, Маркузе видели в массовой культуре механизм подавления: всё шаблонно, всё предсказуемо, всё работает на систему. Люди — пассивные потребители, промытые рекламой и сериалами. Но в конце XX века социологи и культурологи начали замечать: что-то не сходится. Люди не слушаются. Они берут культуру — и делают с ней своё. Они смотрят сериал — и пишут фанфики, в которых главная героиня не выходит замуж за героя, а основывает школу для девочек в горной деревне. Они слушают поп-песню — и переделывают текст в протестный хип-хоп трек о несправедливости в образовании. Они видят рекламу — и превращают её в мем, который высмеивает саму систему. Это и есть культурная агентность — способность человека не просто принимать культуру, а действовать через неё, превращая её в инструмент самовыражения, сопротивления, переосмысления.

Слово «агентность» звучит как научный термин, но на самом деле оно простое: это власть действовать. Не политическая, не экономическая — а культурная. Это когда ты берёшь то, что тебе дали — фильм, песню, традицию — и говоришь: «Я сделаю это по-своему». Юная фанатка, пишущая фанфик о том, как героиня сериала меняет устаревшие устои в своём городе, — проявляет агентность. Блогер, который в день национального праздника не постит стандартные поздравления, а рассказывает историю своего деда — учителя, который в трудные времена продолжал учить детей в маленькой деревне, — тоже проявляет агентность. Хип-хоп-артист, который берёт образы из народных сказок и превращает их в рэп о честности, совести и ответственности, — тоже. Они не уничтожают культуру. Они её перепрограммируют.

Этот процесс особенно ярко проявляется там, где люди чувствуют себя невидимыми. Когда школьники снимают пародии на официальные образовательные ролики, чтобы показать, как им не хватает поддержки, они не просто шутят. Они ведут символическую войну. Они берут культурный код, который веками говорил: «Слушай и молчи», — и переворачивают его. Мем становится не развлечением, а политическим действием. Он не требует разрешения. Он не ждёт, пока его пустят в медиа. Он просто появляется — и меняет реальность.

Теоретически эту идею развивали разные мыслители, но особенно важен вклад Стюарта Холла, который говорил о декодировании: зритель не принимает сообщение как есть, он его переосмысливает. Кто-то смотрит рекламу и думает: «Классно, куплю». Другой смотрит ту же рекламу и думает: «Какая ложь». Третий — делает из неё пародию. Это и есть тактика сопротивления, как писал Мишель де Серто. Маленькие, незаметные действия, которые в совокупности разрушают монополию на смысл.

Интересно, что агентность не требует ресурсов. У тебя может не быть денег, власти, доступа к ТВ. Но если у тебя есть телефон и интернет — ты можешь создать контент, который облетит мир. Девушка из маленького города, которая снимает короткие видео о том, как важно сохранять родной язык, может собрать больше внимания, чем официальный репортаж. Парень, который пишет стихи в метро и публикует их в Telegram, может стать голосом поколения. Культура больше не принадлежит тем, кто её производит. Она принадлежит тем, кто её переживает.

Конечно, система старается поглотить и это. Как только мем становится популярным, его берут в рекламу. Как только хип-хоп входит в чарты, его смягчают, делают «приемлемым». Но даже это не отменяет главного: старт — не у системы, а у людей. И каждый раз, когда кто-то берёт чужой код и говорит: «Я сделаю иначе», — он доказывает, что культура — это не монолог. Это диалог. А часто — и спор.

Сегодня, когда кажется, что всё уже продано, всё уже контролируется, культурная агентность даёт надежду. Она показывает: у вас есть голос. Даже если его никто не слышит — он существует. Даже если вас называют «просто фанатом» — вы создаёте новую реальность. Потому что культура — это не то, что дают. Это то, что делают. И пока люди продолжают писать, снимать, петь, шутить — они не жертвы. Они авторы. Они не в публике. Они на сцене.

#ТыНеПотребляешь—ТыПереписываешь #КультурнаяАгентность #МемКакПротест #ФанфикКакРеволюция #ЯАвторКультуры #ТактикаСопротивления #ГолосБезМикрофона