Я была совсем девчонкой, когда мы с Колей решили пожениться. Едва успела закончить первый курс, как надела белое платье. Он был старшим сыном в большой семье, где все вертелось вокруг матери, Тамары Степановны. Свекровь оказалась женщиной властной и убежденной, что сыновья обязаны ей по гроб жизни. А уж я, как жена одного из них, и подавно должна была беспрекословно подчиняться и помогать во всем.
Когда я узнала, что жду ребенка, Тамара Степановна никак не отреагировала. Зато каждые выходные мы с мужем должны были ехать к ней на дачу и работать в поте лица.
— Клубники вон сколько! Собирай да варенье вари! - командовала она, не обращая внимания на мое положение.
Однажды, собирая ягоды под палящим солнцем, я почувствовала, что теряю сознание. Голова закружилась, и я едва удержалась на ногах. Но свекровь лишь отмахнулась:
— Ничего страшного, наши бабушки и в поле рожали. Водичкой обольем, в теньке посидит и снова за работу.
Однажды, когда я уже была на последних месяцах беременности, Тамара Степановна заявила, что ей нужна помощь с ремонтом в доме. Она настаивала, чтобы я присутствовала и давала указания рабочим, хотя я едва могла ходить. Николай пытался возразить, но свекровь лишь отмахнулась:
— Что ты, Коля, она же не больная, просто ленится. А мне нужна помощь, я же одна не справлюсь.
И вот теперь, как женился самый младший сын Егор и его жена Света забеременела, свекровь стала себя вести совершенно иначе.
Летние дни на даче, традиционно посвященные сбору урожая и заготовкам на зиму – консервированию овощей и маринованию огурцов с помидорами – теперь проходили иначе. Вся эта хлопотная работа легла на мои плечи. Светлана же, находясь на двенадцатой неделе беременности, предпочитала проводить время в беседке, наслаждаясь прохладным лимонадом.
— Что-то сегодня меня мутит, — пожаловалась она свекрови.
— Ну конечно, Светочка, — отозвалась та с нежностью. — Ты же у нас теперь в особом положении. Береги себя, не дергайся. Наташа во всем поможет.
И действительно, мне, Наташе, приходилось помогать во всем. С раннего утра я собирала овощи с грядок, затем переносила банки из багажника на кухню, пока свекровь занималась мытьем овощей.
Я чувствовала себя не просто помощницей, а настоящей прислугой. Света, с ее легкой тошнотой и "особым положением", была центром внимания, а я – невидимой рабочей силой.
— Наташенька, принеси Свете воды, она, бедная, зажарилась, – говорила она, сидя рядом с ней в тени беседки, пока я, закручивала последнюю банку с огурцами.
Весь день Света не умолкала, взахлеб рассказывая о своих покупках для малыша. Глаза ее горели, когда она описывала нежное, красивое постельное белье для детской кроватки, показывала фотографии милых баночек с кремами и с восторгом говорила о коляске, которую заказала онлайн.
— Это просто чудесно, Светочка, — мягко отвечала Тамара Степановна, поглаживая ее по руке. — Мы с дедушкой тебе и столик для пеленания купим, и памперсов на полгода вперед закажем. Главное сейчас – отдыхай и набирайся сил.
— Главное – отдыхай, — пронеслось у меня в голове с горькой усмешкой. — Ага, пока другие за тебя тут вкалывают, — Я машинально вытерла пот со лба, чувствуя, как усталость накатывает волной.
Мы с Колей вернулись домой около девяти вечера. В квартире было невыносимо душно, даже вентилятор, казалось, только гонял теплый воздух по кругу. Несмотря на дикую усталость, сон никак не шел.
Глубокой ночью, в полпервого, меня разбудил настойчивый звонок телефона. Коля взял трубку и, прикрыв дверь, ушел на кухню. Через пару минут стало ясно, что звонил Егор. Оказывается, ему понадобилось, чтобы Коля отвез Свете соленые помидоры, которые сегодня я мариновала .
Я осталась сидеть в постели, ожидая, пока Коля закончит разговор. Когда он вернулся, собираясь, я не удержалась:
— Ты у нас теперь бесплатный ночной курьер?
Коля, уже натягивая футболку, ответил
— Ага. Свете маринованных помидоров захотелось, а Егор на работе.
Я просто не могла поверить в такую наглость.
Я смотрела на него, пытаясь понять, как он может так спокойно принимать подобные просьбы. Егор, конечно, был братом, но это уже переходило все границы. Неужели он не понимал, что мы тоже люди, уставшие после рабочего дня, и имеем право на свой отдых?
— Но Коля, это же просто возмутительно! Он же знает, как мы устали. И вообще, почему именно ты должен ехать? Это же не какая-то экстренная ситуация, а просто захотелось Свете помидоров! – слова вылетали из меня, полные возмущения.
Николай, уже обутый, повернулся ко мне. В его глазах мелькнуло что-то вроде вины, но тут же сменилось привычной покорностью.
— Ну, он сказал, что Света очень просила, а он сам не может. Я быстро съезжу, не переживай.
Прошла неделя, и снова раздался звонок от свекрови.
— Наташенька! Приезжай завтра пораньше, — затараторила она. — Будем готовить к поминальному дню бабушки Веры. Светочка наша, бедная, совсем измучена токсикозом, ей от запахов рыбы и мяса плохо. Так что вдвоём справимся.
Я попыталась уточнить:
— Но ведь бабушке уже лет девять как нет, зачем поминки?
— Как это так? — возмутилась свекровь. — Мы каждый год собираемся, и в этот раз тоже надо. Как раз вся семья в сборе будет. Света ближе к вечеру приедет, когда всё будет готово и квартира проветрится. К тому же, она молодая ещё, готовить толком не умеет.
Деваться было некуда, пришлось согласиться. Весь следующий день мы провели на кухне, готовя щи, каши, картофельное пюре, котлеты, рыбный и мясной пироги, а также, конечно же, пирог с повидлом.
К шести часам подтянулись все родственники, и, разумеется, Светочка.
— Фу, какая вонь, до сих пор рыбой сырой пахнет, — поморщилась Светлана, зажимая нос.
— Светочка, дорогая, вот, держи мятную жвачку, должно полегчать, — суетилась вокруг неё свекровь.
Таких моментов за девять месяцев беременности было немало, всех и не упомнить. Но вот когда Светочка родила сына, начались настоящие испытания. Малыш был беспокойным, плохо спал и постоянно плакал, в том числе и по ночам. Света выглядела бледной и измученной, поэтому часто звала на помощь Тамару Степановну.
Сперва Тамара Степановна испытывала гордость от своей нужности, однако довольно скоро ощутила, что ресурсы её истощаются. Ни крепких нервов, ни богатырского здоровья, как в юные годы, у неё больше не осталось.
— Я бы с удовольствием пришла к тебе на помощь, Светочка, но моё давление ведёт себя непредсказуемо, да и руки совсем не слушаются… – почти со слезами в голосе говорила она по телефону, когда сноха в очередной раз в повелительном тоне потребовала прийти и помочь. – Я больше не справляюсь.
— Ну а кто же тогда будет помогать? – напористо спросила Света. – Ты же сама давала обещание! Ты так мечтала о внуке, так что теперь тебе и сидеть с ним!
Реплика за репликой, и вскоре разговор перешёл в русло оскорблений.
— Да ты просто наседка старая! И толку от тебя – как от дырявого ведра! – в порыве ярости выкрикнула Света.
Свекровь не ответила ни слова, внутренне подавив раздражение и прервав разговор.
К вечеру у неё резко повысилось давление, намного превысив обычные показатели, что потребовало немедленного вызова скорой помощи. Тамару Степановну срочно госпитализировали с гипертоническим кризом.
— Наташа, не могла бы ты навестить маму в больнице? Она просила привезти ей кое-какие вещи, - попросил Николай.
Я лишь устало вздохнула, собрала необходимые продукты и вещи, и отправилась в больницу к свекрови.
Тамара Степановна находилась под капельницей. В этот момент она совсем не напоминала ту властную женщину, которая обычно держала все под контролем. Сейчас свекровь казалась беспомощной и испуганной пожилой женщиной. Но, странно, я не испытывала к ней жалости.
Я поздоровалась, аккуратно положила продукты и вещи в тумбочку рядом с кроватью, провела около нее несколько минут из вежливости и уехала домой.
За все время пребывания Тамары Степановны в больнице, Света ни разу не навестила ее и даже не позвонила, объясняя это тем, что у нее маленький ребенок.
Даже спустя два месяца от Светы не было никаких известий. Егор лишь разводил руками, ссылаясь на ее послеродовую депрессию.
Свекровь стала чаще звонить мне, интересоваться моей жизнью и предлагать помощь. Но после стольких лет пренебрежения и критики, я не нуждалась в ее внезапной заботе. Мне было даже не по себе от этой перемены. Слишком поздно.