Ирина Елисеева — актриса, певица, обладатель Гран-при и лауреат престижных вокальных конкурсов, в том числе Международного конкурса «Большая Романсиада», ведущая солистка Московского музыкального театра «На Басманной», она также член Союза театральных деятелей России. Поговорили с певицей о ее творческом пути, мастерах, с которыми она работала, и «отношениях» артистки с романсом и театром.
Расскажите немного о себе, где родились, живете, есть ли в семье творческие люди?
Мои родители не были музыкантами, но мама пела в хоре, у папы врожденный музыкальный слух. Да, и дедушка играл на гармошке, подбирал по слуху. Видимо, музыкальные способности от них. В 7 лет родители отдали меня в музыкальную школу по классу фортепиано. Занятия стали для меня одновременно и нагрузкой, и отдушиной. В детстве не очень хотелось часами играть гаммы, учить пьесы, и, конечно, не раз возникало желание бросить. Но мама всегда приучала меня доводить начатое до конца, да и внутренняя тяга к музыке останавливала. Где-то в 12 лет появилось желание петь, причем на сцене. Но показать это я стеснялась, поэтому пела дома, когда никого не было, записывала себя на маленький магнитофон, слушала себя, анализировала. Кстати, это отдельное умение – слушать себя «со стороны». Ведь то, как мы слышим себя изнутри, отличается от того, как звучим на записи. И далеко не каждый готов к такой честной обратной связи. Но я с детства старалась быть к себе критичной - думала, как воспринимается мой голос, интонация со стороны, и как можно сделать лучше. Такой элемент самообразования.
Одним из важных этапов в моей жизни было музыкальное училище имени С. В. Рахманинова в Тамбове. Это были 90-е годы, сложное время. Но нам очень повезло с преподавателями. Там работали настоящие мэтры, в том числе педагоги из Московской консерватории. Это было поколение, которое искренне хотело делиться – не только знаниями, но и отношением к профессии, к музыке.
Вокального отделения там не было, поэтому я поступила на дирижерско-хоровое отделение, считая, что это приблизит меня к мечте – вокалу. Конечно, я тогда совсем не представляла, что придется вставать перед смешанным хором из 50 человек и дирижировать. Это был стресс, страх, неловкость, ответственность... Но все же этот опыт оказался бесценным. Думаю, что именно он во многом помог мне побороть сценическое волнение. Когда я выхожу на сцену сейчас, то волнение тоже есть, но оно рабочее, «здоровое», не паническое. Получив «красный» диплом, я оказалась на развилке — куда поехать учиться дальше. Мой выбор пал на Саратовскую государственную консерваторию, и я ни о чем не пожалела. В классе прекрасного педагога, профессора Милады Семеновны Ярешко я поняла, что такое по-настоящему академический вокал, и как это непросто. С большой теплотой вспоминаю это время.
Вы окончили Российскую академию музыки имени Гнесиных, класс народной артистки России Галины Васильевны Олейниченко. Есть ли какие-то важные принципы в вашем творчестве, работе, которые вы усвоили, обучаясь у нее?
На 3 курсе консерватории я понимала, что хочу переехать в Москву и попробовать свои силы там. И в результате перевода я попала в класс Галины Васильевны Олейниченко, солистки Большого театра, профессора. У меня была определенная база, но в вокальной технике еще оставалось много неразрешенных вопросов. Галина Васильевна была очень деликатным педагогом, она никогда не навязывала – только направляла, давала пространство для поиска. Я много расспрашивала, пробовала, искала свои ощущения. Много работали над художественным образом. «Нельзя выходить на сцену пустой», говорила она, «нужно четко понимать – что ты хочешь сказать, и что хочешь донести до слушателя». Наверное, это самое главное, что я запомнила в занятиях с ней.
Кто был для вас самым главным мастером, который создал вас, как артистку?
Сложно назвать одного-единственного человека. Каждый педагог, с кем мне довелось работать, внес вклад в мое становление. Я их всех помню и благодарю. И как ни странно, продолжаю учиться и сейчас. У дирижеров, режиссеров, у коллег-музыкантов, у партнеров на сцене театра.
Что для вас романс?
Романс – это огромный музыкальный сплав, явление в русской культуре. В нем и русская песенность, и поэзия, и национальный характер, в нем и влияние других культур. Работу над классическим романсом я начала еще в консерватории, в учебной программе романсы должны быть обязательно, и это, как правило, были произведения наших великих классиков: М. Глинки, П. Чайковского, С. Рахманинова и многих других композиторов. А вот к жанру старинного романса я пришла не сразу, этот пласт музыки открыла для себя позже. Дело в том, что в академических музыкальных вузах ему не уделяют должного внимания, а зря. Там есть чему поучиться. Меня очень привлекает в романсе камерность звучания, интимность, сентиментальность. В нем важно все – интонация, фраза, слово, паузы. Тут ведь за считанное мгновение нужно раскрыть целую музыкальную драму. Исполнить романс ничуть не проще, чем спеть оперную арию. Старинные романсы поют многие певцы, но раскрывают этот жанр немногие. Видимо, его надо чувствовать и проживать.
Многие до сих пор воспринимают этот жанр как любительское творчество. Так ли это, на ваш взгляд?
Романс в 19-м веке звучал в любом приличном доме, и считалось хорошим тоном уметь петь и аккомпанировать себе. Создавались музыкальные салоны, где в непринужденной обстановке барышни пели под собственный аккомпанемент. Да, много романсов написано композиторами-любителями, и среди них есть свои шедевры. Например, «Под чарующей лаской твоею» или «Не уходи, побудь со мной» композитора Николая Зубова, не получившего профессионального музыкального образования, вошли в золотой фонд романсовой культуры. И таких примеров немало. А еще очень интересно находить редко исполняемые произведения – например, мы делали программу романсов барона В. Врангеля, композитора, совсем неизвестного широкой публике, и приходилось менять музыкальную форму произведения, чтобы привести ее в соответствие с тем, к чему мы привыкли.
Какой жанр ваш самый любимый, вдохновляющий?
Я думаю, это и романс, и песня. Истоки песни тянутся от романса, а в романсе песенная основа. И порой так сложно отличить одно от другого. В романсе тема любви, во всех ее тончайших оттенках: трепетная, пылкая, нежная, страстная, счастливая или обреченная. А песни бывают и про любовь к природе, к родным местам, к родителям. Но главное – это исполнение! Надо привнести что-то свое, личное, неповторимое.
Какие из своих концертов вы вспоминаете с особым теплом?
Сложно сказать… Они всегда разные, даже не знаю, от чего это зависит – от твоего внутреннего состояния, от выбранной программы, от публики. Для меня важно самое начало, когда ты выходишь и люди прислушиваются к тебе, приглядываются, тут важно расположить публику к себе, выстроить некий «разговор» со зрителем. Большой зал или маленький – неважно, главное – чтобы люди уходили после концерта «наполненными», заряженными эмоциями, энергией. В этом моя задача. Наверное, особенно запомнился один из последних концертов в Казани с народным оркестром под руководством А. И. Шутикова. Концерт был в Филармонии, и я помню, что испытывала невероятные ощущения и от энергии зала, и от музыкантов в оркестре. Просто магия!
Какой из ваших сценических образов оставил у вас самое глубокое впечатление?
Образы – это, скорее, можно отнести к театру. В театре приходится играть разные роли – от «голубых героинь», сказочных, до острохарактерных, даже комедийных. Интересно пробовать себя в разных амплуа. Нелюбимых ролей нет, на мой взгляд, любого персонажа можно додумать.
Одна из моих любимых – это лирическая Маша Миронова в рок-опере «Капитанская дочка» А. Петрова. Сама роль немногословна, но вокальные номера дорисовывают образ героини.
А в предыдущем сезоне я впервые выступила в спектакле «Юбилей» по пьесе А. Чехова. Это спектакль-шутка в одном действии, где мне досталась роль Настасьи Федоровны Мерчуткиной, жены губернского секретаря, которая всеми правдами и неправдами пытается вытрясти сумму денег, которую ее уволенный муж брал под поручительство сослуживцев. Совсем другая героиня, полная противоположность Маше Мироновой. Было интересно попробовать себя в этой роли, тут, конечно, помогают партнеры по сцене. Это всегда взаимодействие. Спектакль как живой организм – все в движении, в свободе, с элементами импровизации. Он каждый раз получается разным и неповторимым.
Есть ли творческая мечта, которую вы еще не осуществили?
Я всегда в поисках чего-то нового, новых форм, нового звучания, в этом интерес. У меня есть скорее не мечта, а желание поучаствовать в моноспектакле, но тут главное – найти интересный материал и, конечно, режиссера.
Расскажите о своих планах, ближайших концертах, выступлениях.
Планов всегда много, хватило бы времени и сил на все. Поскольку большинство моих выступлений в Москве, то публику все время надо удивлять чем-то новым. Поэтому стараюсь готовить новые программы. Впереди серия концертов с народным оркестром популярной музыки «Мастера России» под руководством заслуженного артиста России Валерия Петрова. Надо сказать, что это уникальный коллектив, как и дирижер.
С Валерием Константиновичем мы познакомились в театре «На Басманной», он много лет был главным дирижером в театре, и наша дружба продолжилась и с коллективом оркестра. Он неутомимый труженик, всегда в поисках новых красок, нового звучания. Благодаря ему и оркестру сделано много программ с совершенно уникальными аранжировками.
Еще готовятся концерты в ЦДУ с чудесным ансамблем «Сувенир» и, конечно, разными замечательными музыкантами и певцами.