Машина ехала по грунтовой дороге медленно, так как постоянные ямки и выбоины не давали возможности прибавить скорость. Уже начинало смеркаться, когда женщины – Нина и Алёна выехали из леса, и направились уже к месту назначения мимо полей.
- Хоть посветлее стало, и куда ты нас везёшь, тётя Нина? – послышался голосок сзади. Это спрашивала восьмилетняя Настя, дочь Алёны.
- В гости к своей школьной подруге, как и обещала. Вот только гляньте что творится сзади нас! – Нина покачала головой, а Алёна и Настя оглянулись на заднее стекло и охнули. Черная грозовая туча, закрывавшая полнеба, стремительно догоняла машину.
- Что-то будет… - прошептала Нина, стараясь ехать быстрее, но первые капли дождя уже забарабанили по капоту и стёклам авто.
- Долго ещё? – с тревогой спросила Алёна.
- Да немало. А дороги у нас тут сама видишь какие: размоет, и сядем где-нибудь в луже… - заворчала Нина.
Настя начала еле слышно хныкать.
- Ничего, нам бы хоть до первой деревни дотянуть, а там я народ знаю, пустят, в случае чего переждать грозу, - ответила Нина.
Словно поддерживая верность её слов сверкнула яркая молния и через несколько мгновений оглушающий треск послышался прямо над головой.
Девочка вскрикнула, и Алёнка с опаской старалась рассмотреть чёрное небо через пелену воды, льющуюся уже потоком по стёклам машины.
- Ничего, девки! Вот мы уже и почти в деревне, хоть и не нашей, но народ тут имеется. Наша учительница бывшая тут жила где-то… - Нина высматривала на дороге в ряду домов знакомый домик.
Наконец, она свернула на неприметную травяную дорогу к одному из домов, где тускло горел свет в комнате. Машина подъехала прямо к палисаднику, и Нина начала сигналить. А затем она оглянулась на Настю и Алёну.
- Чего сидите? Бегом на крыльцо, а я машину закрою – и к вам, - скомандовала она.
Через несколько секунд уже вся троица стряхивала с себя воду на крылечке.
- А ты уверена, что нас пустят? – спросила Алёна, прижимающая к себе дочку.
Настя дрожала от страха, потому что грозовые раскаты один за другим гремели, словно буханье огромного барабана духового оркестра.
Не успела Нина ответить, как дверь отворилась и на крылечке показалась миловидная старушка.
- Извините, Вера Гавриловна, может вы меня не помните? Я Нина Сухорукова. Училась у вас давно… Вот застала нас непогода – пустите переждать?
- Ах, Ниночка, конечно, помню, и родителей твоих помню, так отговаривала я их уезжать в город, да не послушали… А если бы и не знала вас – всё равно бы пустила. Скорее в дом, а то вон что делается… - женщина повела компанию через сени на кухню, где женщины скинули мокрые ветровки, повесив их у печи на верёвку, а сами сели на лавочке у стола.
- Вот нам повезло…- Нина вздохнула, - знакомься, Алёна, моя учительница по русскому и литературе – Вера Гавриловна, душа человек и наша классная руководительница.
- Сейчас будем ужинать, и потом чай пить. Вечер долгий. Не думаю, что вам удастся выбраться сегодня на вашей машине. Дорога у нас глинистая, а мокрая делается непроезжей, пока не просохнет. Так, ты говоришь, ждут вас в Маслово? Туда ещё три версты. А гроза только в силу входит… - спокойным и каким-то даже ласковым голосом говорила Вера Гавриловна.
Тут вдруг в сенях послышались тяжёлые шаги. Словно кто-то отряхивал с сапог налипшую грязь. Нина и Алёна насторожились.
- В такое время к вам ещё гости? – спросили они.
- Да это не гости, а Сашка, сын мой со двора возвращается. Ходил смотреть не течёт ли где крыша. А из-за грома небось и не слыхал, что вы приехали, - рассмеялась Вера Гавриловна.
И точно - вошёл на кухню высокий мужик с бородой и замер, во все глаза уставился на незваных гостей.
- Это у нас неожиданные гости, сынок. Пришлось из-за грозы им остановиться. А не помнишь ты Нину Сухорукову, мою ученицу? Да где тебе помнить, ведь ты постарше уже был. Ниночка, тебе сколько? Тридцать пять? Ну, вот, а Саше уже скоро сорок, - говорила нараспев Вера Гавриловна.
Саша, наконец, поздоровался и полез в подпол по заданию матери набрать картошки и поднять баночку грибов.
Пока женщины хлопотали на кухне, Саша сидел за столом, а Настя рассматривала старые журналы «Мурзилка».
- Эти журналы я ещё для Сашеньки выписывала, - с улыбкой говорила девочке бывшая учительница, - и он смотрел и потом в классе своим ребятам я давала читать. Так очередь была! И Нина считалась у нас библиотекарем, вела тетрадочку, и всё записывала: кто, когда и что берёт читать. Помимо школьной библиотеки у нас была и классная, которая состояла из домашних книг – тех, которые приносила я и ребята. Стояли они на открытой полке в классе, и можно было читать даже на перемене, или брать книжку домой на пару вечеров.
- Вы и это помните? – удивилась Нина, - да, точно так и было. Вот только библиотекарем я не стала. А пошла по административной линии – тружусь в отделе районо после педагогического училища. А вот подружка моя – совершенно городская жительница.
Нина посмотрела на Алёну. А та кивнула и махнула рукой, мол, неинтересно о ней рассказывать. Но Настя тут оживилась, и подвинувшись ближе к Александру начала рассказывать будто бы только для него:
- Мама моя – лучшая медсестра в больнице. Ей не раз грамоты вручали, и даже премии давали. Если бы она не работала так хорошо, то нам бы не хватало на жизнь, а она очень много трудится, и я не прошу лишнего, вот и живём мы с ней хорошо.
Девочка с гордостью посмотрела на окружающих, а взрослые притихли. Вера Гавриловна вздохнула, Александр внимательно посмотрел на покрасневшую Алёну, а Настя запела тихонько:
- Мама – первое слово, главное слово в каждой судьбе. Мама, жизнь подарила, жизнь подарила мне и тебе…
Тут снова оглушительно загремело за окном, и девочка замолчала. А свет в кухне погас.
- Вот тебе и концерт! – сказал Саша, - свет вырубился. А может, отключили на подстанции. Скорее всего. Ну, пойду принесу лампу.
- Волшебную? – спросила Настя, - Алладина?
- Увы, только обычной владеем – керосиновой, - Саша улыбался. Через пять минут кухня озарилась слабым светом лампы, и Настя сидела около неё и не сводила глаз с фитиля.
- Вот тебе и приключения, - погладила дочку Алёна.
Скоро картошка отварилась, была открыта банка домашней тушёнки. Грибочки, и свежепросольные огурцы лежали горкой на тарелках.
- А хлебушек у нас свой. Я пеку дважды в неделю, понемногу, и нам хватает, - похвалилась хозяйка.
- Саша в гостях или как? – спросила Нина, когда сын Веры Гавриловны вышел на крылечко покурить.
- Я ведь мужа своего похоронила пять месяцев назад. Думала, что сама вслед за ним отправлюсь. Так переживала, - начала шёпотом рассказывать Вера Гавриловна, - так и у Саши посыпались все его дела. Он же в столице жил. Был женат, но год назад развёлся, жена нашла другого, побогаче, перспективней. Он очень переживал. А работал в то время у тестя в фирме. И как тот не уговаривал остаться, Сашка ведь гордый – ушёл. Ещё и потому, что не хотел с бывшей, с Лидой встречаться. Детей они не нажили. Вот и стал он трудиться на заводе. Жить перешёл в общежитие. А когда тут отец скоропостижно умер, Саша вернулся ко мне. Сначала в отпуск приехал, а как увидел, что я еле хожу, так и остался…
В это время вернулся Саша, и все стали пить чай.
Гостеприимная хозяйка поставила на стол и пироги, и варенья всякого – на пробу.
- Вот отведайте бруснику с яблоками. Саша на болоте собирал ягоды. У нас их очень много. А яблок в саду нынче немеряно. Мешками наш урожай считать нужно, - учительница накладывала варенье серебряной столовой ложкой в розетки.
Гроза начинала стихать. Молнии уже полыхали где-то вдалеке, а гром доносился всё глуше.
- Сегодня тут ночуйте, всем постелю. Дождь пока не заканчивается, - Вера Гавриловна пошла стелить постели, разбирать диван, а Саше отвела место на веранде.
- Вот, и хозяина выселили из дома, - виновато сказала Алёна, - но завтра мы уедем, а вам спасибо большое за приём, обязательно отдарим. Вернёмся в хорошую погоду и привезём своих гостинцев, из города. Так, дочка?
- Мама, я не хочу уезжать. Смотри как тут хорошо, и волшебная лампа…- заговорила девочка.
- Она керосиновая, Настя, а не волшебная… Волшебные бывают только в сказках, - поправила дочь Алёна.
- Кто знает? - улыбнулся Саша девочке, - может, и волшебная, я точно не могу утверждать. Но мне порой кажется, что если загадать желание, глядя на эту лампу, то оно сбывается…
Глаза у Насти расширились, и она оглянулась на лампу, которую несла в комнату Вера Гавриловна.
Все улеглись спать. В деревне стало так тихо, что даже шуршание дождя по нескошенной траве у обочин дороги казалось ласковым.
А наутро оказалось, что дождик всё льёт. Правда, стал он совсем небольшим, словно грибным, мелко моросящим из невидимого сита.
- Да как же мы к Наташке моей попадём? – расстроилась Нина, - хоть пешком иди.
- Дороги размочены. Лучше не рисковать на машине. Могу по обочинам, по траве провезти тебя на мотоцикле. А где не будет пути, то пешком, босиком. Раз так хочется к подруге… - улыбнулся Саша.
- Иди, заводи своего железного коня, - кивнула Нина, - а вы, Настя, посидите пока тут. Может, и не проедем мы, но хоть на разведку съездим. Ох, уж эта погода…
Вскоре заворчал двигатель мотоцикла, и Саша с Ниной, укутанные в целлофановые дождевики, медленно поехали вдоль по обочине дороги. Но видно было, как заносит заднее колесо мотоцикла на глинистой почве.
- Ох, перемажутся оба, до пояса… - заохала Вера Гавриловна, - но раз надо, так надо…
Через полчаса вернулся Саша, мокрый и испачканный, как и предполагала мать. Он рассказал, что довёз Нину почти до деревни, и лишь через огромную лужу, больше напоминающую пруд, она пошла босиком, помахав ему рукой.
- Ну, к утру хоть свет дали, - радовалась Вера Гавриловна, - и мы сегодня с вами будем хлеб печь. Он у меня с ночи стоит с закваской.
Настя и Алёна с интересом смотрели на поднимающееся тесто, которое уже было уложено в формы, на горящие поленья в русской печи, и на ловкие руки бабушки Веры, как её называла Настя.
Девочке выдали фартук, и она тоже приложила руку – раскатала несколько лепёшек скалкой, чтобы потом сформировать пирожки с яблоками.
- Пусть попробует тесто, на ладонях подержит, подышит, - говорила Вера Гавриловна Алёне, - а то вдруг больше и не будет у неё такой возможности. А такие моменты не забываются.
Саша и Алёна сидели вместе за столом и наблюдали с каким удовольствием Настя старается формировать пирожок, как нежно укладывает его на противень, и мажет сверху гусиным пёрышком маслом.
Скоро в доме запахло пирогами. Настя не отходила от печи и всё спрашивала:
- Всё? Может, уже готово? Не перепечём? Не сгорят?
На что Вера Гавриловна с улыбкой отвечала:
- А мы в щёлочку подсмотрим. Вот так… Нет ещё. Не готовы. Пусть посидят, подрумянятся. А потом мы их помажем кусочком сливочного масла. Эх, Нина. И куда уехала?
Пироги удались на славу. И ещё вкуснее был горячий хлеб.
- Да мы в сказку попали… Так, дочка? – спрашивала Алёна Настю, откусывающую пирог.
- Ага, - отвечала девочка, - хорошо, что гром грянул.
Саша не сводил глаз с Алёны, а сердце матери и радовалось, и огорчалось одновременно.
Вот явно приглянулась сыну женщина. А выйдет ли у них чего или нет? Уедет она в город и пиши-прощай. Вдруг и не захочет встречаться с ним… И снова – душевная рана, и отшельничество.
Когда Алёна с Настей пошли осматривать сад, прихватив корзину для поздних яблок, мать шепнула сыну:
- Женщина – красота. Сам Бог послал. А девочка – золото. А ты – паук сарайный. Хоть бы сбрил бороду. А то она твоего лица не видит. Какой ты? Словно дед столетний. Хватит уже монахом-то сидеть.
Саша вздохнул и подошёл к зеркалу. Действительно: на него смотрел осунувшийся бородач. Одни глаза только под чёрными бровями. Паук пауком… Права мать.
Когда женщины вернулись с прогулки, он ушёл в баню. Она протапливалась уже с утра. Горьковатый дымок обволакивал сад, покосное поле и таял в небольшом овражке. Саша чисто выбрил лицо перед маленьким зеркалом, похлопал щёки полотенцем, побрызгал одеколоном. А когда вошёл в дом, все ахнули.
Мать засмеялась. Настя захлопала в ладоши, а Алёнка закрыла рот рукой.
- Что такое? Не узнаёте? – не понял сначала Александр.
- Да у тебя пол лица загорелое, а низ – белый. Как у клоуна, Сашка, ох, уморил… - не могла сдержаться мать.
- Вам не угодишь. И так – что паук, и побрился – клоун, - Саша ушёл на крыльцо, махнув рукой.
Он не успел закурить, как за ним выбежала Настя.
- Что вы, что вы, дядя Саша, вы очень хороший. Я так и маме сказала: вы добрый и похож на волшебника…
- Который с лампой? – спросил Саша.
- Да…
Вышла вслед за дочерью и Алёна.
- Просто неожиданно, - вот мы и не сдержались. А ты очень даже симпатичный и молодой оказывается… - Алёна говорила с улыбкой, но не смеялась, а делала комплимент.
- Скоро сорок, средний возраст, - кивнул Саша.
- А мне только тридцать три. А кажется, что и не жила ещё, полной грудью не дышала…То учёба, то работа, дочка, бывший муж, обиды, развод, заботы о матери, отце, и каждый день хлопоты о нас с Настей.
- Это и есть жизнь. То же самое и у меня, - ответил Саша, - вот только дочки такой прекрасной нету. А жаль…
Так они поговаривали почти час. Настя убежала к бабушке в дом, а в этот вечер Алёна с Сашей долго беседовали и не расставались до глубокой ночи. На следующее утро вернулась Нина. Её на тракторе привёз бывший одноклассник.
- Так и не познакомила я тебя с Наташкой. Ну, в следующий раз, - рассмеялась Нина, собираясь обратно в город.
Вера Гавриловна дала в дорогу хлеба и пирожков, звала снова в гости, а Алёна написала Саше своей номер телефона и адрес.
- Вдруг случится около нашего дома гроза, обязательно заходи, - шепнула она Саше.
- А без грозы можно? Просто так? – улыбнулся Александр.
- Просто так? – переспросила Алёна, глядя ему в глаза.
- Ну, не просто так. А по случаю того, что я…
- Что ты?
- А вот потом и скажу. Так я приеду. Позвоню. Ждите… - Саша обнял девочку, и подал руку Алёне. Пока Настя садилась с машину, Саша не выпускал руки Алёны из своей. Видно было, что расставаться молодой паре не хотелось.
Но как только машина выехала из деревни, медленно продвигаясь вперёд, огибая большие лужи, Настя вдруг закричала:
- Едет, едет! Дядя Саша нас догоняет! Ура! Он почти догнал!
Нина остановила машину:
- Забыли, наверное, что-то…
Алёна, видя, что Саша слез с мотоцикла и смотрит на неё, вышла и бросилась к нему в объятия.
- Ого, да вы тут не скучали, - прошептала Нина, закрывая Насте ладонью глаза, - не надо подсматривать нам с тобой. Нина немного отъехала по дороге, и они стояли с Настей около пятнадцати минут, ожидая, пока наговорятся двое. Потом Алёна подошла и села в машину, а Саша всё стоял на дороге и смотрел уезжающей машине вслед.
Нина молчала, видя состояние подруги, да и спрашивать было не о чем. Всё и так понятно.
Через три дня Саша приехал в город, и принёс подарки по знакомому адресу. Настя и Алёна обрадовались гостю. Они встретили его как старого знакомого, и обедали вместе, и ходили в кино. Когда Саша уезжал обратно, Алёна передала Вере Гавриловне тортик своей выпечки, а Настя – рисунок.
Но недолго ездил в гости Саша. Он был настроен решительно и быстро уговорил Алёну стать его женой. Так они все вместе стали жить в городе. И лишь по выходным дням и на праздники навещали Веру Гавриловну в деревне, помогали ей, и увозили оттуда тёплый хлеб.
А бабушка Вера не обижалась, что снова осталась одна. Она радовалась за сына, за его новую семью, и особенно стала счастливой, когда у Саши и Алёнки родилась дочка – Верочка. А Настя была очень горда за звание старшей сестры и первой помощницы мамы по воспитанию малышки.
Спасибо за ЛАЙК, ОТКЛИКИ и ПОДПИСКУ! Это помогает развитию канала.
Поделитесь, пожалуйста, ссылкой на рассказ!