Л. А. Китаев-Смык
1. Случай с Евгением Николаевичем Сурковым
В 1979 году в Москву приехал Е.Н. Сурков с подготовленной к защите докторской диссертацией. Я познакомился с ним. И вот однажды иду я по коридору нашего института. И вижу, что стоит Сурков и плачет, чуть не рыдает. Я, конечно, из уважения стал успокаивать его, и спрашиваю:
- Что с вами?
А он рассказывает:
- Моя докторская диссертация была у Бориса Федоровича Ломова (директора ИП АН СССР) 10 дней. Я прихожу к нему, а он говорит, будем издавать её как книгу с двумя авторами, первым автором буду я, потом подумаем о защите вашей докторской.
Сурков говорит мне, что он возмутился, не согласился.
Тогда Ломов говорит:
- У Вас не будет, ни диссертации, ни книги.
Мы с Сурковым долго говорили об этом. И в конце концов я его убедил, сказав, чтобы он согласился на предложение Ломова, извинился перед ним, и тогда у вас будет и книга, и защищенная докторская диссертация, а также хорошее положение в научном мире Москвы.
Е.Н. Сурков успешно защитил докторскую диссертацию на тему «Процессы антиципации и их организация в деятельности человека» в Ленинграде в 1985 году.
Потом была издана серия статей. В них входили главы этой книги. И на всех были авторами Ломов, Сурков и ещё другие наши психологи.
2. Секретная комиссия
В конце 70-х годов мною была подготовлена к печати монография «Психология стресса». Многие профессора нашего института психологии возражали против такого её названия.
- Психология может быть у человека!
- Психология может быть у женщин. Психология может быть даже у коллектива. Но не может быть психологии у стресса.
Однако мне удалось настоять на своем. Меня поддержали профессор Яков Александрович Пономарев и заместитель директора нашего института Екатерина Васильевна Шорохова.
Книга была сдана в издательство «Наука» в 1979 году. Над ней много работали, и я, и редактор издательства.
И вот вдруг меня приглашают на заседание секретной комиссии, созданной в нашем институте. Председателем комиссии был В.Ф. Венда, назначенный Б.Ф. Ломовым. И он неожиданно для меня предлагает направить в издательство «Наука» секретное решение комиссии с указанием не издавать книгу Китаева-Смыка Л.А. «Психология стресса», а готовый типографский набор рассыпать. Все члены комиссии единогласно проголосовали за это. Позднее я узнал, что никто из членов комиссии не читал рукописи моей книги и не видел её.
***
Как такое могло произойти? В то время я был привлечен к работе в Кремле, Администрации Президиума Верховного Совета СССР. И был «независимым» (неоплачиваемым) «тайным» (мне рекомендовали никому об этом не рассказывать) «советником Кремля». Я бывал на высшем уровне управления нашей страной в Кремле, 2-3 раза в месяц на протяжении 15 лет, вплоть до распада СССР. Конечно же я рассказал моему кремлевскому куратору о решении этой комиссии. Я не знал тогда, что один экземпляр верстки моей книги сшитый, но не переплетенный уже лежал в Кремле. Мне там сообщили, что с изданием книги и с Ломовым разберутся.
Книга «Психология стресса» была издана в 1983 году.
Первоначально по плану издательства тираж книги предполагался 1000 экземпляров. Я тогда часто выступал с лекциями в разных учреждениях Москвы и других городов, рассказывал о будущем издании книги. В издательство поступало много заявок на неё. Благодаря этому тираж книги был увеличен издательством «Наука» до 29 тысяч экземпляров.
3. Есть вещественное «доказательство» об особом отношении Б.Ф. Ломова к Л.А. Китаеву-Смыку.
В 1984 году издательством «Наука» была издана книга Ломова Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии / Отв. ред. Б.Ф. Ломов, Е.В. Шорохова; АН СССР, Ин-т психологии. — М.: Наука, 1984. — 444 с.
В этой книге представлены 670 научных публикаций. Среди них всё опубликовано авторами, сотрудниками института психологии АН СССР, работающие в нем за время его существования до 1984 года.
Однако в ней нет ни одного упоминания о научных публикациях старшего научного сотрудника этого института Л.А. Китаева-Смыка, работающего в нем с 1974 года. К этому времени им было опубликовано более 150 научных статей, тезисов научных конференций и коллективных монографий.
В 1983 году вышла из печати его фундаментальная монография Китаев-Смык Л.А. «Психология стресса» - М.: Наука, 1983.
В книге Б.Ф. Ломова упомянутой выше, нет даже ссылок на научные публикации Л.А. Китаева-Смыка.
Ежегодно Л.А. Китаев-Смык, как и все сотрудники Института подавал в отдел кадров Института список научных работ, опубликованных им за этот год.
В конце книги есть перечень всех авторов, так или иначе упомянутых в этой книге, но и среди них нет Китаева-Смыка.
Как такое могло случится? Вероятно, из-за особого отношения Б.Ф. Ломова к Китаеву-Смыку? В чем сущность такого «отношения», в чем его причина и последствия, это возможно предмет для будущих историографических исследований?
4. Встреча с Президентом АН СССР Г.И. Марчуком
В конце июля 1989 года я в очередной раз был в Кремле. Мой «куратор» Ю.А. в Кремле сказал мне:
- С вами хочет поговорить Президент АН СССР Гурий Иванович Марчук.
Я, естественно, согласился.
Гурий Иванович подошел и спросил меня:
- Скончался директор вашего института (я тогда был сотрудником ИП АН СССР). Решается вопрос о новом назначении. Ваше мнение, кого лучше Забродина или Венду?
Я ответил:
- Ни того, ни другого!
-Почему?
- У Забродина разделены интеллект и эмоции, в напряженных ситуациях у него ярко включаются эмоции.
- Я вас понял, - сказал Марчук.
- А Венда?
Я рассказал о нескольких случаях, характеризующих Венду.
— Это значит у него нет гена совести - подытожил Марчук.
- Кого Вы предлагаете?
- Брушлинского. Учёный он никакой, но человек честный, порядочный.
Марчук поблагодарил, и мы расстались.
Академик Журавлев А.Л. рассказывал мне, незадолго до его назначения директором института психологии АН СССР, что Президент АН СССР Марчук Г.И. с ним разговаривал об этом. Думая о Брушлинском, я каждый раз с печалью вспоминаю разговор с Г.И. Марчуком
***
Почему я быстро и решительно рекомендовал Андрея Владимировича Брушлинского назначить директором ИП АН?
Раньше в нашей стране отмечали день рождения В.И. Ленина. В ближайшую к нему субботу объявляли «Ленинским Субботником», то есть свободный день становился рабочим, но бесплатным. В этот день рабочие заводов и фабрик работали бесплатно. В государственных учреждениях проводили очистку помещений и территорий от накопившегося за зиму мусора и кололи нерастаявший лед. В первый же Ленинский субботник после переезда ИП АН СССР на Ярославскую улицу дом 13. В нашем институте сотрудницы вытирали пыль или работали по специальности. Мужчины очищали территорию института.
Мы с Брушлинским немного запоздали и увидели, что нам надо чистить от замерзших грязных сугробов задний двор института. Рассмеявшись, мы одели синие рабочие комбинезоны и резиновые сапоги, взяли железные ломы и лопаты и в течении нескольких часов очистили доставшиеся нам территорию.
В последующие годы во время Ленинского субботника мы с Брушлинским улыбаясь сразу же шли, надевали комбинезоны и резиновые сапоги. Итак много лет.
Мы подружились с Андреем Брушлинским. Он был вдумчивым и работоспособным. Однако, я разделял мнение всех, кто оценивал проблемы, над которыми работал Брушлинский «по дизъюнктивный» и «не дизъюнктивный» и тому подобное, надуманной и пустопорожней.