Просыпаться от её голоса стало уже привычкой. Не от ласкового "доброе утро, любимый", а от ровного, будничного, делового тона, который резал слух своей обыденностью. Каждое утро начиналось с одного и того же — с перечня указаний, замечаний или напоминаний.
— Андрей, не забудь тарелку за собой помыть. Вчера опять оставил в раковине. И носки, пожалуйста, не посреди комнаты, а в корзину для грязного белья. Корзина стоит в ванной, ты же знаешь.
Я кряхтел, с трудом откидывал одеяло и нехотя шёл на кухню. Тарелка из-под вчерашних чипсов действительно стояла на столе, рядом с пустой банкой от газировки. Носки валялись рядом с диваном, точно там, где я их снял. Ну и что? Я устал после работы, забыл, было не до того. Со всеми бывает. Но для Марины это была не мелочь, на которую можно закрыть глаза. Для неё это было как красная тряпка для быка — каждый раз вызывало бурную реакцию и упрёки.
Мне тридцать четыре года. Женат полгода. Первый брак. До этого как-то не складывалось — то я не нравился, то меня не устраивало, то просто не сходились характерами. А с Мариной всё получилось быстро, почти стремительно. Познакомились на сайте знакомств, пообщались в кафе, через полгода уже расписались. Она тогда весёлая была, задорная, с искоркой в глазах. Смеялась громко, заразительно, и мне казалось, что так будет всегда. А теперь её смех я слышал всё реже, а если и слышал, то он был каким-то напряжённым, вымученным. Её голос стал другим — не таким, как раньше. Теперь он напоминал голос моей учительницы в начальных классах, которая всё время делала замечания, указывала на ошибки и постоянно меня воспитывала.
Я жил с мамой до свадьбы. Вот это было время — спокойное, размеренное, без лишних нервотрёпок. Тишина. Утром пахло овсянкой, которую мама варила себе, зная, что я предпочитаю только кофе. Она могла сказать: "Андрюш, хлеба купи, если будешь проходить мимо магазина". И всё. Никаких "не забудь", "сделай", "почему опять не сделал", "я тебе сколько раз говорила". А тут, после свадьбы, я будто в армию попал. Строгий устав. Чёткий распорядок. Бесконечные обязанности и поручения. Марина стала моим сержантом — требовательным, принципиальным, непреклонным.
— Ты мусор сегодня вынесешь? — спросила она, пока я ел яичницу.
— Вынесу, — буркнул я, не отрываясь от тарелки.
— Точно? А то в прошлый раз забыл, и потом по всей кухне запах стоял. Пришлось самой выносить.
— Вынесу, говорю же! — я не сдержался и ударил вилкой по тарелке, отчего она громко зазвенела.
Она посмотрела на меня с таким укором, таким разочарованием, будто я не по тарелке стукнул, а совершил нечто непоправимое — обидел ребёнка или разбил семейную реликвию. Молча вздохнула, покачала головой и ушла собираться на работу. А я сидел и кипел от злости. Ну вынесу я мусор! Не умру же я от этого! В конце концов, это ведь не самое сложное дело в мире. Но зачем об этом говорить? Зачем напоминать? Словно я сам не знаю, что мусор надо выносить, что тарелки нужно мыть, а носки — убирать в корзину.
На работе голова гудела. Не от сложных задач или напряжённого графика, а от утреннего разговора, который не выходил из головы. Мысли путались, я не мог сосредоточиться на документах, постоянно отвлекался, перечитывал одно и то же по несколько раз. Коллега Вадим, заметив моё состояние, спросил во время перекура:
— Что-то ты сегодня хмурый, Андрей. Как будто не выспался. С женой поругался, что ли?
— Да она меня уже достала, — не сдержался я, выплёскивая накопившееся раздражение. — Пилит с утра до вечера. То тарелка не так стоит, то носки не там лежат. Просто житья нет от этих придирок.
— Ну, жёны они такие, — усмехнулся Вадим, затягиваясь сигаретой. — У меня тоже самое. То трубы протекают, то занавески новые выбрать надо, то в школу к детям сходить. Бесконечный список дел. Привыкай, смирись — это обычная семейная жизнь.
Но я не хотел смиряться. Не хотел привыкать к тому, что меня всё время воспитывают, поучают, указывают, как и что делать. Я же взрослый самостоятельный мужик, в конце концов, а не несмышлёныш-первоклашка. Мне казалось, что я имею право на усталость, на забывчивость, на небольшие слабости — вроде оставленной на столе тарелки или носков, брошенных у дивана.
Вечером я пришёл домой совсем выжатый, как лимон. Сил не было ни на что — только бы рухнуть на диван, уставиться в телевизор и чтобы меня никто не трогал. Но не тут-то было. Марина встретила меня прямо в прихожей, с серьёзным, озабоченным видом.
— У нас на кухне кран опять капает. Я уже тряпку подложила, но он всё равно подтекает. Можешь посмотреть?
— Марина, я только с работы, — проворчал я, снимая куртку. — Устал как собака. Давай потом, ладно?
— Он же всё время капает. К ночи уже лужа будет. Ладно, тогда надо просто позвонить сантехнику.
У меня в голове что-то щёлкнуло. Очередная задача. Очередное "сделай", "не забудь", "позвони". Я молча, даже не глядя, прошёл на кухню, чтобы помыть руки. Тряпка под краном и правда была мокрая, набухшая от воды. Капало — да, капало. Раздражающе, монотонно. Ну и пусть капает.
— Ты позвонишь ему? — переспросила она, следя за мной взглядом.
— Позвоню! — рявкнул я так, что она вздрогнула и отступила на шаг. — Отстань уже! Дай хоть час покоя, я только с работы, ты не понимаешь, что ли?
Она отступила ещё на шаг, глаза её стали большими, круглыми — в них читались и обида, и недоумение.
— Я же просто прошу кран починить. Это разве каприз? Это же необходимость.
— Ты не просишь, ты пилишь! Понимаешь? Пилишь меня с утра до ночи! То тарелки, то носки, то краны! Надоело уже! — я почти кричал, не в силах сдержать накопившееся раздражение.
Я видел, что ей обидно, что глаза её наполняются слезами, что губы дрожат. Но мне было плевать, честно. В тот момент я чувствовал себя правым, абсолютно правым. Это она ко мне пристаёт с ерундой, с пустяками, раздувает из мухи слона.
Мы поужинали в гнетущем молчании. Воздух между нами загустел, как кисель. После ужина я демонстративно помыл свою тарелку — тщательно, с большим количеством средства, чтобы она видела, какой я чистюля. Она молча мыла остальную посуду и смотрела в окно, за которым медленно сгущались сумерки. На её лице была усталость — не физическая, а какая-то душевная, моральная. Но я решил, что это она так притворяется, играет роль обиженной, чтобы мне стало совестно, чтобы я почувствовал себя виноватым.
Потом она молча легла спать. А я остался в гостиной, включил телевизор, уставился в экран, но ничего не видел и не слышал. Мысли были одни и те же, они ходили по кругу, как белка в колесе. Она пилит. Доконала уже. Надоело до чёртиков. Хочется одного — чтобы она отстала, оставила в покое, перестала контролировать каждый мой шаг.
И тут мне в голову пришла идея. Дурацкая, конечно, детская даже. Но я решил — а почему бы и нет? Зайду-ка я на сайт знакомств. Не чтобы изменять, нет! Просто глянуть, полистать анкеты, почитать профили. Вспомнить, что есть другие женщины на свете — красивые, ухоженные, весёлые. Которые не пилят из-за всякой ерунды, не устраивают скандалов из-за немытой тарелки.
Я зашёл на сайт — тот самый, где мы с Мариной когда-то познакомились. Стал листать фотографии, читать анкеты. Девушки улыбались с экрана, писали о том, что любят кино, романтические ужины при свечах. Никто не писал, что ненавидит разбросанные носки или требует немедленно починить протекающий кран. Никто не упоминал быт, рутину, домашние обязанности. Я немного расслабился, даже улыбнулся. Вот оно, вот они — нормальные, простые, приятные женщины. Не то что моя жена, которая зациклилась на чистоте и порядке.
Я так увлёкся этим виртуальным миром, что не услышал, как открылась дверь в гостиную. Не услышал её тихих шагов по ковру. Увидел только её отражение в чёрном экране выключенного телевизора — бледное, искажённое гримасой боли и недоверия. Она стояла сзади и смотрела на мой экран, на яркие фотографии незнакомых женщин.
Я дёрнулся, инстинктивно закрыл страницу. Но было поздно — она всё видела.
— Что это? — спросила она тихо, и её голос дрожал. — Что это было, Андрей?
— Да так, ничего, — пробормотал я, чувствуя, как горит лицо. — Просто смотрел, от нечего делать.
— Ты сидел на сайте знакомств? — её шёпот стал громче, в нём послышались нотки паники. — Ты… на нашем сайте? На том самом, где мы познакомились?
— Я просто посмотрел! Ничего же не сделал! — оправдывался я, но звучало это жалко, даже для меня самого.
— А что ты хотел сделать? — она вдруг закричала, и от этого перехода от шёпота к крику стало ещё страшнее. — Написать им? Познакомиться? Пообщаться? Может, встретиться? "Извините, что беспокою, но моя жена пилит меня из-за носков, давайте встретимся, поговорим?"
Мне стало одновременно и смешно, и обидно до слёз.
— Да! Может, и напишу! — выпалил я в ответ. — Потому что они хоть не орут из-за всякой ерунды! У них есть дела поважнее, чем контроль за мусорным ведром!
— Какой ерунды? — она смотрела на меня, как на ненормального, как на человека, говорящего на непонятном языке. — Я попросила тебя тарелку помыть и кран починить! Это ерунда? Это же обычная жизнь, быт, который есть в каждой семье! Или ты думал, что женитьба — это ужины в ресторанах и вечер после? Быта что ли не будет? Обязанностей? Общих дел?
— Быт — это не значит пилить меня целый день! — заорал я в ответ, уже не контролируя себя. — Я не ребёнок! Я сам знаю, что нужно делать, когда и как! Мне не нужен надзиратель с утра до ночи!
— Но ты же не делаешь! — кричала она, и слёзы текли по её лицу, но она даже не пыталась их смахнуть. — Я не пилю тебя! Я напоминаю! Потому что если не напомнить, ты забудешь! Как забыл в прошлый раз вынести мусор, и потом три дня стоял запах! Как забыл позвонить сантехнику в прошлый раз, когда труба текла, и нам пришлось выплачивать соседям снизу за потолок! Я устаю тоже, понимаешь? Устаю не меньше твоего! Но я же не срываюсь на тебе, не ищу утешения на стороне!
— Надоели твои напоминания! — вот тут я почувствовал, что я абсолютно прав, что моя правота — как скала, непоколебимая и очевидная. — Надоело, что ты надо мной стоишь с утра до вечера, как над душой! Я из-за этого на сайт знакомств и зашёл! Чтобы отдохнуть от тебя! Чтобы посмотреть на нормальных женщин, которые умеют говорить не только о быте!
Она замолчала. Смотрела на меня, и слёзы текли по её лицу ручьями, но она не издавала ни звука. Просто смотрела — с болью, с разочарованием, с отчаянием.
— То есть это я виновата? — прошептала она наконец. — Это из-за меня ты полез на сайт знакомств? Из-за моих просьб?
— Да! — сказал я твёрдо. — Виновата! Если бы ты не приставала ко мне по пустякам, не пилила из-за каждой мелочи, мне бы в голову не пришло туда лазить! Я бы приходил с работы, и мне бы хотелось быть с тобой, а не прятаться в телефоне!
Она покачала головой, развернулась и ушла в спальню. Дверь захлопнулась.
Я остался один. Сердце колотилось. Я был зол на неё. Она довела меня до этого. Сама виновата. Я лёг на диван и уставился в потолок. Да, я был прав. Однозначно прав. Нечего ко мне приставать. Пусть сама подумает над своим поведением. Над своими постоянными придирками.
Завтра будет новый день. Возможно, она извинится. А если нет… Что ж, значит, так тому и быть. Я не собираюсь жить с женщиной, которая видит во мне не мужа, а непослушного ребёнка.
Я закрыл глаза. Мне было спокойно. Я знал, что прав. И это было главное.