Он изменил правила игры, превратив актерство в сеанс публичной психотерапии. Разбираем пять пиков великого и ужасного Марлона Брандо, после которых мир кино уже не мог быть прежним. Каждая роль — шрам на сердце Голливуда и зрителей. Готовьтесь, будет больно и гениально.
Крестный отец
The Godfather (1972)
Глава мафиозного клана Корлеоне, дон Вито (Брандо), решает дела в Нью-Йорке 40-х, руководствуясь собственным кодексом чести. Когда он отказывается ввязываться в новый наркобизнес, конкуренты совершают на него покушение. Это становится началом кровавой войны кланов, в которую поневоле втягивается его младший сын (Аль Пачино).
Брандо здесь не играет, а священнодействует. Отказавшись от грима, он набил рот ватой, создав знаменитый бульдожий прикус и приглушенный, сиплый голос — голос власти, усталой, но не растерявшей хватки. Его дон Корлеоне — это оживший портрет патриарха, где за каждым жестом и паузой скрывается история. Он создал не гангстера, а трагическую фигуру шекспировского масштаба, показав, что за монстром может скрываться человек. Этот фильм стоит смотреть тем, кто хочет понять, как одним лишь взглядом можно править миром и внушать первобытный страх, не повышая голоса.
Апокалипсис сегодня
Apocalypse Now (1979)
Во время Вьетнамской войны капитан спецназа Уиллард (Мартин Шин) получает секретное задание: найти и ликвидировать в джунглях Камбоджи полковника Курца (Брандо). Тот, выйдя из-под контроля, создал собственное квазигосударство, став для местных племен жестоким божеством. Путь Уилларда превращается в путешествие в сердце тьмы.
Здесь Брандо — это чистый миф, выплывающий из мрака в финале. Он появляется всего на 15 минут, но его тень нависает над всем фильмом. Раздувшийся, импровизирующий, он превратил своего Курца в оракула безумия, философствующего о природе насилия. Коппола был в ужасе от его вида и снимал его в полутьме, но именно это и сработало. Брандо играет не человека, а саму идею распада личности под гнетом войны. Идеально для тех, кто готов заглянуть в бездну и увидеть там не монстра, а лишь уставшего, сошедшего с ума философа в камуфляже.
Трамвай «Желание»
A Streetcar Named Desire (1951)
В душный и бедный Новый Орлеан к сестре Стелле (Ким Хантер) приезжает утонченная южная аристократка Бланш Дюбуа (Вивьен Ли). Ее хрупкий мир иллюзий сталкивается с грубой реальностью в лице мужа Стеллы — рабочего поляка Стэнли Ковальски (Брандо). Этот конфликт животной страсти и увядающей культуры приводит к трагической развязке.
Это не роль, это взрыв, который разнес в клочья старую актерскую школу. Брандо принес на экран метод Станиславского в его американской, «стэнфорд-майнеровской» интерпретации: рваные фразы, бормотание, неловкие жесты. Его Стэнли — неотесанный, потный самец, чья животная сексуальность одновременно отталкивает и гипнотизирует. Он не играл — он жил в кадре, заставив Голливуд навсегда забыть о картонных героях-любовниках. Смотреть всем, кто хочет увидеть, как на руинах старого мира рождается новый тип киногероя — сложный, опасный и до дрожи настоящий.
В порту
On the Waterfront (1954)
Бывший боксер, а ныне портовый докер Терри Маллой (Брандо) невольно становится соучастником убийства, организованного коррумпированным профсоюзным боссом (Ли Дж. Кобб). Муки совести и любовь к сестре убитого (Ева Мари Сэйнт) заставляют его сделать выбор: молчать и жить по законам порта или дать показания против мафии, став изгоем.
За эту роль Брандо получил свой первый «Оскар», и это был триумф метода. Его знаменитый диалог в такси с Родом Стайгером («Я мог бы стать претендентом!») — вершина актерского мастерства, чистая импровизация и боль. Он играет не героя, а сломленного человека, «мальчика на побегушках», в котором внезапно просыпается совесть. Брандо здесь невероятно уязвим и трогателен. Его Терри — это портрет маленького человека, нашедшего в себе силы на большой поступок. Обязательно к просмотру тем, кто ценит в кино не экшен, а тихую драму пробуждения человеческого достоинства.
Последнее танго в Париже
Ultimo tango a Parigi (1972)
Американец средних лет по имени Пол (Брандо), раздавленный самоубийством жены (Вероника Лазар), знакомится в пустой парижской квартире с юной француженкой Жанной (Мария Шнайдер). Они начинают анонимные сексуальные отношения без имен и прошлого, которые превращаются в разрушительную попытку убежать от самих себя и от всепоглощающей боли.
Это самая скандальная и, возможно, самая личная роль Брандо. Он не просто играет, он выворачивает себя наизнанку. Его знаменитый монолог о детстве у тела мертвой жены — это чистая, сырая импровизация, основанная на его собственных воспоминаниях. Фильм-исповедь, фильм-скандал, где актер и персонаж сливаются в одно целое. Бертолуччи заставил Брандо обнажить не столько тело, сколько душу, и эта нагота пугает до сих пор. Картина для очень смелых зрителей, готовых к тому, что кино может быть не развлечением, а безжалостным психоанализом.