Войцех Яворский
В 11 лет я прочитал "Иосифа и его братьев" Томаса Манна и с тех пор библейская тема одна из основных в моем творчестве (эко выспренне
звучит, как эпитафия на посмертном камне), но реально - ничего не вызывает такого желания создавать образы, как истории из Пятикнижия или из Евангелия.
Но это контекст, а форма? В лице Микеланджелло Караваджо и Николая Ге светское искусство об "истории еврейского народа" в своей искренности и достоверности достигло своего Олимпа, так что идейно-визуальное воплощение сто раз описаных сюжетов должно было быть абсолютно новым.
Мне повезло - 50 лет назад я прочитал "Игру в бисер" Германна Гессе и понял, что орден Касталийцев был занят тем, что через век назвали постмодернизмом, в его самом "квинтесийным" понимании.
В эту игру ввязались все представители искусства 20, а теперь уже и 21 веков, будь-то убежденные реалисты или формалисты любого толка. Просто сама эпоха любое образоизвержение сразу превращала в артефакт "касталийского толка"...
Это быстро стало скучным - спасают только те художники, которые сознательно сделали идеи постмодернизма своим главны оружием, превратив режущую его часть искусством Парафраза. Это когда за узнаваемыми формой и сюжетом, скрывается и неумолимо давит авторский интеллектуально-философский посыл.
И, кстати, этот посыл, у меня в частности, состоит в том, что Бог есть Любовь, несмотря на всю слабость и мерзкость человеческой цивилизации.