новелла
Эта небольшая новелла является продолжением историй о Пашке. Только Пашка теперь Павел Валентинович...
***
– Здравствуйте. Извините, пожалуйста, а вас зовут Павел?
– Здравствуйте. Да.
– Павел Валентинович?
– Именно. А что такое?
– Простите, мне так неловко, но позвольте вас спросить.
– Да, чего уж там, уже и так много спросили. Давайте.
– Тридцать три года назад вы были знакомы с одной Настей? Ну,.. это... близко знакомы...
Перед Павлом робко стоял молодой мужчина, отошедший от бригады рабочих, занимающих ремонтом исторического здания, являющегося памятником архитектуры.
***
В роскошном старинном особняке в центре города полным ходом шла реставрация. Небольшая бригада электромонтёров занималась проводкой, а один электрик возился возле распределительного щита, из которого торчал ворох разноцветных проводов. Едва завидев издали человека в белой каске, рабочий в спецовке отложил инструмент для монтажа, оглядываясь по сторонам и убеждаясь в отсутствии поблизости посторонних «ушей», спешно обратился к нему...
– Ой, извините, – продолжал мяться электрик, говоря как можно тише, и его голос тонул в шуме ремонтных работ, – меня зовут Саша, ну,.. Александр...
Павел недоумённо осмотрел рабочего. Несколько раз на этом объекте он встречал его, и каждый раз замечал пристальный, словно пытающийся узнать или что-то вспомнить взгляд неуверенного человека.
– А позвольте теперь мне поинтересоваться у вас, Александр, – как всегда вежливо, но теперь несколько сурово произнёс Павел, – какое отношение то время имеет к вам?
– Понимаете, – рабочий совсем смутился, чувствуя себя не в своей тарелке перед любым начальником, – Анастасия Романовна моя мама, а вы, видимо...
– Ни слова больше! – Павел резко махнул рукой ладонью к Александру, будто останавливая того. – Не знаю, с чего вы взяли, что я был знаком с вашей мамой, но, пожалуйста, не стоит заводить знакомства таким сомнительным способом.
Павел вознамерился было уйти, чтобы не продолжать глупой по его мнению беседы, но чуть внимательней посмотрев в глаза электрику, нашёл что-то неуловимо знакомое в его взгляде и манере говорить. Павел приостановился, секунду поразмыслил и спросил:
– Всё-таки, ответьте, с чего вы решили? Я замечал, что вы как-то не так на меня поглядываете с тех пор, как начались тут работы.
– Я прекрасно вас понимаю, Павел Валентинович, – Александр полез одной рукой в нагрудный карман полукомбинезона под рабочей курткой и достал оттуда смартфон, начав искать в нём что-то, – вот, посмотрите..., я сам долго сомневался, но теперь уверен, что это именно вы тут вот на фотографии.
На повёрнутом к Павлу экране была не слишком умело переснятая телефоном старая чёрно-белая фотография молодых Павла и той самой Насти на пикнике на природе. И тут сердце Павла ёкнуло, ведь эту фотографию делал он сам тогда, более тридцати лет назад на свой фотоаппарат. Той осенью они вместе с Настей и друзьями поехали загород и чудесно провели время. В тот год осень выдалась очень тёплая, словно лето не хотела отдавать свои права межсезонью. Едва начавшие желтеть листья на деревьях лишь намекали людям, что впереди, где-то далеко-далеко затяжная зима. Пашке было безмерно хорошо вместе со своей девушкой, думая в ту пору, что нашёл свою единственную, полагая, что все несчастья, боль и страдания в его жизни позади. Пока готовился шашлык, а весёлая и шумная компания молодых людей пела песни и балагурила, юные влюблённые сначала ненадолго уединились в густом соседнем лесочке, а после решили сфотографироваться. Пашка установил свой новенький зеркальный «Зенит» на большой кусок гранита, оставшийся в той местности со времён последнего ледникового периода и навёл объектив на очаровательную Настю, сидящую, обнимая свои колени под берёзкой. Пока жужжал спуск затвора, он успел подскочить к девушке, плюхнулся рядом на сухую траву и обнял свою любимую. Настя прильнула к нему на плечо, и тут сработал затвор фотоаппарата. Пашка переживал, что снимок получиться смазанным, ведь он замешкался у фотоаппарата, уже нажав кнопку, боясь, что тот свалится с камня, поэтому лицо у него вышло серьёзным. А вот Настя обворожительно улыбалась. Когда Пашка проявлял и печатал фотографии того пикника, то именно эта фотография понравилась больше всего. Отчего-то девятнадцатилетний парень казался сам себе значительно старше, а его Настя безумно красивой и бесконечно счастливой. А ещё Павел мгновенно вспомнил обстоятельства внезапного разрыва с той Настей, от чего его настроение сразу испортилось ещё больше.
«Ну, предположим, – размышлял он, – этот парень сын Насти, но я тут могу быть совсем не причём. Настя ведь спала не только со мной, как оказалось, а ещё и с тем Сашей. Интересно, этот Саша знает о том Саше?»
– Похоже, Павел Валентинович, – осторожно нарушил затянувшуюся паузу Александр, – вы узнали эту фотографию и себя на ней. Знаете, вы мало изменились за прошедшие годы. Это не единственная фотография мамы и вас, вот я могу ещё показать. Я всё понимаю, столько лет прошло. А ещё могу показать вам фотографии мамы со мной в разные годы. Поверьте, я её сын, точно.
– Не стоит, – немного отрешённо ответил Павел, – я вам верю. Да, вы правы, я помню эту фотографию, ведь снимал на свой фотоаппарат и сам печатал.
Вообще не надо было быть большим специалистом-физиономистом, чтобы разглядеть массу схожих черт в облике стоящего перед Павлом тридцатилетнего с лишним мужчины и той юной пары с фотографии. Факты весьма убедительно говорили, что перед ним его сын. Павел никогда в жизни не начинал юлить, попадая в скользкие и неоднозначные ситуации. Его высшее историческое образование, а также учёная степень убедительно доказывали, что подобное ни к чему хорошему не приведёт.
«Какая ты, жизнь, забавная штука, – мысленно риторически обратился к ней Павел, – у тебя странное и очень непонятное чувство юмора. То ты даришь мне первую любовь, сумасшедшую, до одури, а потом забираешь её самым жестоким образом. Затем, не даёшь мне погибнуть от тоски, и вроде новая любовь, но и на сей раз отбираешь и опять не позволяешь погибнуть. Наконец, одариваешь любящей и любимой женой, дочкой, недавно теперь и внуком. И я благодарен тебе. Но вот это теперь зачем? Хочешь снова сделать мне больно? Или при помощи меня причинить боль другим? Не надо, пожалуйста!»
– Простите, Павел Валентинович, – вновь заговорил Александр после явного ухода собеседника в себя, – я понимаю, это всё очень неожиданно. Но я сразу вам скажу, что не на что не претендую, мне от вас ничего не нужно. У меня всё хорошо, есть своя семья, дети...
– Постойте, постойте, Саша, – Павел, выйдя из своих мыслей, быстро привёл их же в порядок, – мне и вам уже ясно, что вы, скорее всего, мой биологический сын, пока мне сложно вспомнить, когда же мы вашей мамой смогли совершить оплошность, в результате которой появились вы. Ну, уж, как вышло. Моя и ваша жизнь уже сложились, у меня семья, у вас семья. Мы с вашей мамой были юны, и так случилось. Но я честно вам признаюсь, не знал о вашем существовании, мы расстались с Настей раньше.
– Павел Валентинович, просто лет с двенаднадцати, когда от нас ушёл папа, а я узнал от мамы, что он на самом деле не мой отец, мне стало очень интересно, а какой мой настоящий отец. У родителей тогда случился дикий скандал. Папа знал о вас, о том, что вы были с мамой одновременно с ним...
– Простите, что перебиваю вас, – Павел удивлённо поднял брови, – вашего папу зовут Александр? Друг детства Насти?
– Да, он самый.
– Значит, она вышла за него замуж, узнав, что беременна, – будто размышляя вслух, подытожил Павел, – поэтому мне ничего не стало известно.
– Да, мама так и рассказывала.
– Вот теперь всё понятно. А до этого Александр как к вам относился?
– Да, нормально. Папа всегда относился ко мне, как к сыну. Павел Валентинович, поверьте, я не собираюсь бурно врываться без вашего согласия в вашу жизнь, я всё понимаю. Если хотите, то наша встреча будет последней, и я вас больше не стану тревожить. А хотите я расскажу о маме, о том, как узнал, что я ваш сын.
Павлу вдруг сделалось любопытно, как истинному историку, а что же и как произошло тогда более подробно. Этот внезапно появишийся спустя десятилетия сын, был явно бесхитростным и, похоже, честным человеком, трезво оценивающим ситуацию. Действительно, с юридической стороны уже сложно, да и вообще бессмысленно доказывать этому Александру кровное родство с Павлом. Зачем? Что он с этого может получить? Павел владелец крошечной консультационной фирмочки, нанимаемой крупной архитектурно-строительной компанией для информационной исторической поддержки в области реставрации. Дочь Павла работала в той компании и папины архитектурно-исторические консультации являлась ценными и весьма недорогими в сравнении с иными подобными. Ещё Павел преподавал историю архитектуры в своём родном Университете. Большое благосостояние? Откуда? Поэтому возможная охота за состоянием отпадает. Тогда что же? Простое любопытство?
– Вижу, что вы сами стремитесь рассказать мне подробности этой истории, – ответил Павел, – что же, я вас выслушаю, а затем мы оба решим, как быть дальше. Хорошо?
– Хорошо, – явно обрадовался Саша.
– Только давайте не сейчас, у меня встреча, а вас ждёт работа.
– Да, скажите только где и когда. Я приеду.
– Давайте, – чуть поразмыслив, предложил Павел, – завтра после вашей смены, тут через дорогу есть кафешка, видели?
– Да.
– Вот там в семь часов. Устроит?
– Конечно.
– Только давайте поговорим лишь вдвоём, я пока не готов к встрече с Настей, то есть с Анастасией Романовной или с вашими родными.
– О, не беспокойтесь, мама живёт давно в другой стране, мы очень редко видимся даже в мессенджерах.
– И ещё пара вопросов, Саша. Ваш папа жив?
– Да, я даже знаю, где он живёт.
– В нашем городе?
– Да.
– Спасибо, достаточно, – Павел протянул ему правую руку, – до завтра, Саша,
– До завтра, Павел Валентинович, – ответил рукопожатием Саша и отошёл к своей бригаде электриков, продолжив работу.
***
Павел ехал домой, размышляя над произошедшшим. Он пытался разобраться в своих чувствах к этому Саше. Что у него там внутри, в душе, в сердце. И пугался, не обнаружив там никаких отцовских чувств, даже ни намёка. Но что-то неясное сверлило его, словно он виноват в том, что та семья распалась. Вечером дома Павел был необыкновенно тих и неразговорчив, и его жена сразу это подметила.
– Что-то на работе не так, Паша? – спросила она за ужином, как бы невзначай.
Павел никогда ничего не скрывал от жены. Ещё на заре их отношений он всё рассказал о своей трагичной первой любви и о двух других связях. Сейчас Павел сидел и обдумывал, как поведать супруге о сегодняшней встрече, ведь прекрасно понимал, что подобные новости не из числа приятных для неё. Решив, что дольше тянуть не стоит, он начал издалека:
– Помнишь, я тебе рассказывал о девушке Насте, с которой встречался за год до нашего знакомства?
– Да, – несколько настороженно ответила жена, – ты сегодня встретил её?
– Нет, не её саму, а её сына.
– И что с того?
– Понимаешь, – Павел посмотрел пристальней жене в глаза, – очень похоже, что он мой сын.
Женщина чуть удивлённо подняла брови. Было заметно, что эта новость ей неприятна, но лишь на самую малость. Павел дословно пересказал сегодняшнюю беседу с сыном.
– А почему ты так решил? – выслушав внимательно своего мужа, спросила она. – Я помню, ты говорил, что эта Настя была одновременно ещё и с другим.
– По нескольким признакам. Настя и тот Саша оба брюнеты, кареглазые, а сын её поразительно похож на меня внешне, светлые глаза и волосы. А ещё я заметил на руке парня татуировку с группой крови. У него первая отрицательная, такая же нечасто встречающаяся, как и у его мамы. У меня тоже первая.
– И что? Первую группу даёт ребёнку не только отец с первой, но и с второй, и даже с третьей.
– Ты откуда знаешь? Ведь ты не биолог.
– Эх, Паша, учиться в школе надо было лучше.
– В смысле?
– Я с нашей дочкой проходила эту тему, пока она училась в школе, и помогала готовиться к контрольной, поэтому и помню. Ну, не солидно же не знать такие вещи, когда наш зять ведущий врач больницы.
– А четвёртая с первой могут дать первую ребёнку?
– Нет, это исключено, Паша, ну, почитай хотя бы в интернете. А к чему ты это? Может она спала одновременно ещё с кем-то, а ты уже решил, что отец.
– Не знаю, но как-то чувствую это.
– Ну, хорошо, пусть. И что ты намериваешься делать дальше?
– Знаешь, у меня не было много времени с ним разговаривать, поэтому я предложил ему встретиться вечером, там же рядом с объектом.
– Зачем? – взгляд жены был не то, чтобы недовольный, она пыталась понять, для чего её мужу бередить прошлое.
– Мне пока самому это не ясно, зачем. До завтра я поразмыслю и решу.
– Хорошо, Паша, думай, я не стану влиять на тебя, но, как любящая жена приму любое твоё решение.
– Спасибо, родная, ты всегда меня понимала.
Остальной вечер они провели вовсе не касаясь темы внезапно возникшего сына. Жена у Паши была мудрая женщина и не стала форсировать события, давить на мужа, она прекрасно знала одно свойство характера своего супруга – во многих вещах и событиях винить самого себя, пусть вины-то и не существовало вовсе. Что бы он не решил, это решение будет верным и не создаст неудобств никому и уж, тем более, не причинит страдания. А вот о себе он будет думать в самую последнюю очередь.
Павел спал плохо, обдумывая, как поступить. Вспоминая всю ту свою непродолжительную связь с Настей, он тщетно пытался припомнить, когда же мог быть зачат Саша, ведь они с девушкой ответственно следили за подобным. Оставив эту затею, приняв тот факт, что ребёнок всё-таки родился от него, Павел решил постараться помочь Саше. Однако прежде следовало подготовиться. Наутро Павел созвонился с зятем, работающим врачом в крупной больнице, и поехал к нему...
***
В назначенное время Павел вошёл в то кафе. Саша уже сидел за одним из столиков и приветственно помахал рукой, завидев Павла.
– Здравствуйте, Павел Валентинович, – участливо встал с места Саша и протянул руку для приветствия, – спасибо, что пришли.
– Добрый вечер, Александр, – пожав в ответ его руку, произнёс Павел и расположился на стуле напротив, отметив для себя, что Саша не сильно знаком с приветственным этикетом, когда руку первым подаёт старший, – давайте мы построим нашу беседу чуть иначе, чем вы предполагали.
– А это как? – удивлённо спросил он.
– Я буду задавать вопросы, а вы станете отвечать, и, может быть, уточняя детали.
– Лады.
– С вашего позволения я закажу себе чашечку кофе, может, и вам чего-нибудь?
– Спасибо, я уже заказал, скоро принесут.
– В таком случае, начнём.
Павел жестом подозвал официанта и заказал тому кофе без сахара и сливок.
– Скажите мне пожалуйста, Саша, когда вы узнали, что ваш папа вам не отец? Тогда же в двенаднадцать лет?
– Да, мама потом, когда я уже вырос, нехотя рассказала, что папа узнал от врачей, что бесплоден, они хотели второго ребёнка и никак не могли зачать. Вот и вылезла вся та история. Мама мне говорила, что когда узнала о беременности, то была уверена, что тот другой её парень не отец ребёнка, ведь они всегда предохранялись. И тут выясняется, что папа не может иметь детей. Она всё время плакала и говорила, что очень виновата передо мной и папой, что наделала глупостей.
– А вы все до этого жили дружно?
– Да, обыкновенно, нормально, – Саша задумался, вспоминая, – ну, как всё. Папа меня учил слесарить, ведь сам работал всю жизнь на заводе. Ну, ругал за шалости в школе, короче, ничего необычного. А потом...
– Папа ушёл от вас с мамой, и больше вы с ним не виделись?
– Знаете, – погрустнел Саша, – я пытался с ним встретиться пару раз уже после школы, ведь он уехал жить к своей маме, ну, к бабушке, но он не захотел меня видеть, сказав, чтобы я искал настоящего отца.
– А бабушка?
– Я так понял, что она болела и, видимо, умерла вскоре.
– Он всё там же живёт?
– Да, в квартире бабушки, я периодически его вижу издали. Он работает на том же заводе.
– Значит, следите иногда за ним?
– Ну, да, – смущённо ответил Саша, – просто... понимаете...
– Я понимаю, понимаю. У него семья есть?
– Не похоже, он всегда ходит один.
– И вы так за эти... сколько вам сейчас? Тридцать два?
– Да.
– Ага... значит, за эти двадцать лет ни разу не попытались с ним поговорить?
– Нет, так и не решился.
– А хотели?
– Ну, конечно!
– Ещё вопрос, если позволите.
– Завайте!
– У вас жена, дети?
– Да, всё в порядке, двое детишек, они ещё не ходят в школу, но уже скоро...
– Простите, что перебиваю вас, но этого достаточно для меня. Вы сказали, что мама уехала за границу. Давно?
– Да, я вернулся из армии, а мама как раз собиралась замуж. Он итальянец. У неё теперь дочка есть, моя сестрёнка, – Саша очень тепло это сказал, – правда, видел её только один раз, а так всё по видео не так часто.
– Саша, теперь мне всё ясно, вы просто все эти годы скучали по отцу. Да, по своему папе, который совершил глупость и разрушил семью. Запомните, отец это не тот, кто, скажем так, обеспечил своим биоматериалом, в конце концов, это не самое сложное, а тот, кто переживает, воспитывает, не спит ночами, передаёт свой опыт, короче, активно участвует в становлении ребёнка. Мне ли вам рассказывать, ведь у вас двое. Так вот ваш отец именно Александр, а не я, вас он считал сыном, пока не узнал о своей неполноценности. Такое сложно пережить мужчине, а ему никто не помог, не поддержал, не предостерёг от опромедчивого шага, который разрушил его жизнь, не говоря уже о собственной семье. Вы сознательно или нет, но стремитесь иметь отца, деда для ваших детей. Не я вам нужен – он, ваш настоящий отец, а не биологический. Поступим так, прямо сейчас поедем к нему, и я поговорю с ним, всё-таки мы были знакомы в юности.
Саша сидел остолбеневший, явно не ожидавший такого поворота. Он даже не притронулся к принесённой официантом порции горячего блюда.
– Прямо сейчас? – спросил ошарашенный Саша.
– А чего тянуть-то?
Саши машинально взял вилку, почти невидящим взглядом уставился в тарелку и принялся есть. Затем замер и тихо спросил:
– А можно ваш номер телефона попросить?
– Не стоит, Саша, я также не спрошу ваших контактов. Давайте не будем привыкать друг к другу.
Павел намеренно держал дистанцию. Он встал изо стола, жестом подозвал официанта и расплатился за кофе.
– Саша, – продолжил он, – я подожду вас на выходе, спокойно доедайте, и мы поедем. Вы на машине?
– Нет, сейчас работа в центре города, поэтому езжу на метро. А что вы ему скажите?
– Вы всё узнаете. Жду вас.
С этими словами Павел вышел из кафе и остановился рядом с входом. Ждать оказалось недолго. Заинтригованный Александр довольно скоро вышел из кафе, осматриваясь по сторонам в поисках своего собеседника.
– Я здесь, – махнул рукой Павел, выделяя себя из потока людей, идущих мимо заведения общепита, – моя машина в паре кварталов отсюда. Надеюсь, у вас найдётся пару часов времени.
– Найдётся...
– Я поясню по дороге, а пока позвоню жене и скажу, что задержусь. Думаю, и вам надо сделать также.
Пока они шли до машины Павла, позвонили домой. Павел сказал, что обо всём расскажет вечером и чтобы жена не беспокоилась, что всё в порядке, надо лишь помочь человеку. Саша услышал про помощь, уже окончив говорить со своей супругой и осторожно спросил:
– Простите, а вы имели в виду меня?
– Да, Саша, именно вас, давайте садитесь в машину.
Квакнуа сигнализация, и оба мужчины уселись в автомобиль.
– Говорите адрес.
– <...> улица, дом <...>, квартира <...>.
– Понятно, – сказал Павел, забивая адрес в навигатор, – нам ехать почти час, час пик, пробки, сами знаете. Так вот, Саша, я хочу вернуть вам отца. Да-да, не смотрите удивлённо, именно вашего отца Александра. По вашим рассказам я увидел одно важное обстоятельство – вы по-прежнему любите его, вами все эти годы владеет обида и горечь, почему он ушёл. Думаю, вы прекрасно понимаете, что это его гордыня, узнав о своей неполноценности, почему-то я уверен, что он не разлюбил вас, как сына, он тогда обвинил во всём вашу маму. Ну, и как водится у не слишком дальновидных мужчин, глупо не захотел иметь ничего общего с «кукушонком», то есть с вами. Понимаете?
– Понимаю, – угрюмо буркнул Саша, будто ему не тридцать два, а лет пятнадцать, – вы правы. Думаете, папа вернётся?
– А вы сами этого хотите? Хотите деда своим детям? Ведь он не такой старый ещё, мы почти ровесники.
– Павел Валентинович, я много думал об этом. Конечно, хочу, конечно, моим детям нужен дедушка, ведь отец моей жены давно умер. Но папа меня не хочет даже видеть. Ведь я ему не родной сын.
– Да, тьфу на вас обоих! – Павел в сердцах даже стукнул кулаком по рулю своего автомобиля, продолжая им управлять. – Ну, какие же вы прямолинейные и твердолобые оба! Родной по крови человек может быть абсолютно чужим, но также бывает, что посторонний становится истинно родным благодаря чувству любви, чувству потребности в заботе. Остальное – химеры и предрассудки. Подумайте на этот счёт. Кстати, вот эта татуировка с группой крови у вас на руке. Это ваша группа?
– Да. Я ещё в армии её сделал, чтобы с резусом не напутали, если что. А зачем вам?
– Надо..., – удовлетворённо кивнул головой Павел и прибавил газу на свободном участке дороги.
***
– Кто? – из домофона послышался хриплый недовольный голос.
– Александр? – переспросил Павел.
– Кому я понадобился? – ещё более раздражённо спросил мужчина.
– Это Паша, мы с тобой треть века назад любили одну девушку Настю...
Наступила пауза, прервавшаяся гневной тирадой:
– Какого хрена ты припёрся?! Чего тебе, падла, от меня надо?! Пошёл ты на...!!!
После потока отборного мата в динамике послышался щелчок, дав понять, что Александр не желает разговаривать.
– Я же вам говорил, – разочарованно произнёс Саша, намереваясь уйти.
– Э-э, нет, брат, так у тебя ничего не выйдет, – словно вдогонку домофону сказал Павел, – не на того напал... погоди, Саша, сейчас дождёмся кого-нибудь и войдём вместе.
Павел не заметил, как внезапно перешёл на «ты» с Сашей, будучи в запале своего стремления помочь этим двум дурням. Также по своему богатому жизненному опыту знал, что с такими, более простыми людьми, как эти оба Саши и разговаривать надо проще, на их уровне, а, стало быть, доходчивее для них же, даже не чураясь откровенной грубости.
К входной двери подошла женщина средних лет с авоськой, набитой продуктами, подозрительно взглянув на двух стоящих мужчин, и провела проходкой по домофону. Заметив, что незнакомцы двинулись за ней, она резко обернулась и строго спросила:
– А вы куда, молодые люди?
– Так мы к Саше из <...> квартиры, – без запинки и тени сомнения в голосе спокойно и уверенно ответил Павел, – чего-то с домофоном, мы его слышим, а он нас – нет. Наверно, думает, что хулиганы. И часто такое у вас тут?
– А-а, к Александру Васильевичу, – смягчилась соседка, – так заходите. А этот домофон часто дурит, я сколько раз председателю говорила и в фирму эту звонила сколько раз. Так ничего не делают.
– А деньги исправно берут, – поддержал беседу Павел, заходя в лифт, – паразиты, не так ли?
– Ой, и не говорите.., вам же на пятый этаж?
– Нет, на шестой, – поправил её Павел, заранее изучив табличку с квартирами возле входа.
– Ах, да, точно, я перепутала, – хитро сказала женщина и сама нажала нужную кнопку.
– Всего хорошего, – попрощался Павел с соседкой, когда они с Сашей выходили из лифта.
– И вам того же.
Дождавшись, когда шум от уехавшего лифта стих, а также смолкло эхо от закрытия той женщиной двери своей квартиры, Павел нажал кнопку звонка. Старая, сохранившаяся со времён Советского Союза дверь, обитая чёрным дермантином и архаичными гвоздями, резко выделялась среди других надёжных стальных дверей лестничной площадки.
– Кто? – из-за двери спросил Александр.
– А что ты думал, я отправлюсь туда, куда ты меня послал?! – громко и нагло вопросом на вопрос ответил Павел.
– Я не хочу с тобой разговаривать!
– А я хочу! – ещё громче сказал незванный визитёр, заслышав звук открывания той самой двери наверху, которая закрывалась буквально минуту назад.
– Мне на это нас...ть!
– Валяй, тогда я стану говорить с тобой через дверь, а все твои соседи будут в курсе твоей личной жизни. Ну, что?
– Да, пошёл ты...!
– Ну, это твой выбор. Итак, я не один, рядом стоит твой взрослый сын, от которого ты отказался двадцать лет назад. Ну что? Вспомнил, как бросил свою семью? Продолжать?
В этот миг отворилась дверь и на пороге появился очень постаревший худощавый мужчина в одной майке и тренировочных. Да, это был тот самый парнишка Саша, которого несколько раз видел Павел среди друзей Насти, но изрядно потрёпанный жизнью. Тогда по-молодости Пашка не замечал, как парень грустно смотрел на Настю. Лишь потом, когда узнал, что его девушка бывала одновременно с этим Сашей, Пашка бросил Настю, не простив ей измены, то догадался, как этот Саша любил Настю, прощая ей увлечение Павлом. Теперь же глаза Саши метали молнии, а кулаки были сжаты.
– Сволочь!!! – брызнул он слюной. – Ты, гад, мне всю жизнь испортил!!! Сука!!!
Он кинулся на Павла, грозясь кулаком попасть ему в лицо. Павел хлоднокровно левой рукой поставил блок, ведь с молодости занимался единоборствами, а правой не слишком сильно, но выверенно ударил Александру в поддых. Тот охнул, согнувшись, и упал бы на порог своей квартиры, если бы Павел и подоспевший Саша не подхватили его. Александр выпучил глаза и принялся пытаться хватать воздух ртом, но это ему слабо удавалось. Вдвоём Павел и Саша занесли хозяина квартиры внутрь, закрыли за собой дверь и усадили того в прихожей на стул.
– Сволочь... Гад... Падла...
Александр изрыгал страшные ругательства и проклятья, постепенно приходя в себя.
– Ну, всё? Теперь успокоился или добавить? – спросил Павел, стоя напротив. – Готов слушать дальше?
– Всю жизнь ты мне испортил, сука! – не обращая внимания на вопрос Павла бубнил он. – А теперь крысёныша своего притащил зачем-то.
– Детский сад, прям штанишки на лямках.., – произнёс Павел и покачал головой из строны в сторону, демонстративно закатив глаза к потолку.
Потом нахмурился и вдруг заорал во всё горло:
– Это я испортил?! Это я, значит, бросил семью через двенадцать лет счастливой жизни из-за глупой гордыни?! Ты, ничтожный болван, считаешь Сашу моим сыном?!
– А то нет? Я же не могу иметь детей, а ты спал с Настюхой, – взгляд Александра вдруг сделался таким печальным и тоскливым, что Павлу стало искренне жалко этого человека, терзающегося столько лет.
– Ты дурак, Саня, – спокойнее и добрее сказал Павел, – ну, запуталась девчонка по слабости своей бабской и глупости юношеской, ну, закрутила с другим, но ты был её первый мужчина и тебя, идиота, она любила, сама, между прочим, мне так и говорила.
– Врёшь!
– Можешь не верить, но я ушёл от неё тогда, когда узнал, что она спала и с тобой тоже. Настя так мне тем вечером и сказала, что испытывает к тебе особые нежные чувства, ведь ты её первый. Оказывается, вы потом поженились. Ну, и правильно. Ведь ты тоже её любил и, похоже, больше, чем я, раз смог простить ей связь со мной. Вот я не смог... А потом ты взял и собственными руками спустил всё в унитаз. Между прочим, Сашка именно твой сын, а не мой.
– Не верю! – снова зло рыкнул Александр.
– Вот послушай, что я тебе скажу. Наверняка ты знаешь, что у Насти достаточно редкая группа крови, первая отрицательная, и у Сашки тоже.
– Знаю. Ну, и что с того
– А у тебя, болван, какая?
– Чего, думаешь, ты самый умный, выяснял я всё, не мог я зачать сына, вообще никого не мог.
– Ну, группа-то какая у тебя?
– Ну, первая положительная. И что?
Павел еле заметно облегчённо выдохнул, у него явно складывался правильно его изначальный план.
– А то, что у матери с первой отрицательной и отца четвёртой положительной никогда не родится ребёнок с первой группой. Либо вторая, либо третья. А вот, если у отца первая группа, то и у детей будет первая, правда, беременность может быть трудная из-за разных резусов.
Александр выпрямился на стуле, что-то вспоминая, потом посмотрел на Сашу, который стоял, ничего не понимая, но догадываясь о чём-то.
– Возьми школьный учебник по анатомии, дурень, и почитай, если не веришь мне.
– А вот не верю! – снова с вызовом сказал Александр.
– Ну, тогда на, читай, недоумок неверящий! – грубо сказал Павел и достал из внутреннего кармана пиджака красную книжечку.
– Это что?
– Ты читай, читай, желательно вслух, чтобы Саша тоже слышал.
– Почётный донор. Ну?
– Ты внутри открой и прочти вслух группу моей крови.
Александр раскрыл книжечку, нашёл нужную графу и в полном оцепенении прочитал:
– Группа крови четвёртая...
– Ну, и кто теперь гад, кто сволочь, сука и падла? А? Может, ты? – забирая назад документ, спросил Павел.
– Как же так...,– запричитал, схватившись за голову Александр, – меня убеждали врачи, что мои головастики не способны ни на что из-за малой подвижности.
– Когда убеждали, Саня? – присел рядом с ним на корточки Павел. – Когда тебе за тридцать уже было, и вы долго и тщетно пытались с Настей второго заделать?
– Да, я тогда и понял, что Сашка не мой, а твой.
– Болван ты, Саня. Ты же был моложе, а значит, здоровее, вот и доплыли твои, а не мои. Тем более мы всегда предохранялись.
– Да, мы тоже, правда, пару раз порвалось, и Настюха сама там что-то делала.
– Ну, вот, – совершенно по-дружески похлопал Павел по плечу Александру.
– Господи, сынок, Санька, – поднял на сына мокрые виноватые глаза Александр, говоря дрожащими губами, – что же я наделал? Прости меня дурака старого, я так жестоко поступил с тобой и мамой!
– Батя, да ты что! – подошёл к отцу совершенно обалдевший от происходящего Саша. – Всё в прошлом. Я не в обиде. Так случилось. Давай к нам, я с женой познакомлю, с детьми.
– С детьми?!
– Да, бать, у нас двое, мальчик и девочка. А ты дедушка.
Александр заплакал. Саша помог отцу встать со стула, и они вместе прошли на кухню. Оба не сразу заметили, что Павел тихо вышёл из квартиры и прикрыл за собой дверь. Он добился своего – вернул отца сыну, а внукам дедушку.
***
По возвращению домой Пашу первым делом жена спросила:
– Ну, как? Трюк с поддельным удостоверением донора сработал?
– Сработал, родная, зятю большое спасибо. Надо книжечку эту сжечь от греха подальше.
– Думаешь, такая ложь будет во благо?
– Думаю, что да, ведь на самом деле Саша от меня...
Август 2025 года