Телефон на столе запищал, как побитый щенок. Андрей умчался на встречу, оставив его рядом с чашкой. Я машинально потянулась к гаджету, чтобы убрать его в ящик, и экран ожил.
«Андрюша, я еще вся горю от вчерашнего. Твоя футболка пахнет тобой. Лика»
Взгляд застыл. Вчера он вернулся затемно, бормоча что-то о затянувшемся «обсуждении тендера». Уткнулся в тарелку, потом в телефон, уснул, повернувшись ко мне спиной.
Пальцы сами поползли к переписке. Пласт лжи открылся легко, без пароля.
«Лика, вы сегодня на семинаре сводили меня с ума»
«Это взаимно, Андрей Сергеевич. Ваша речь была… зажигательной»
«Выпьем кофе после работы? Обсудим детали»
«Только кофе?»
«Какой вы оказывается… настоящий. Я под таким впечатлением»
«С тобой я забываю, что я начальник. Я просто мужчина»
А потом — вчерашнее:
«Приезжаю. Оля улетела на симпозиум до пятницы»
«Жду. Захвачу шампанское»
Оля. То есть я. Интересно, где же я была вчера? Ах да, сидела здесь и готовила ему ужин.
Внутри все застыло. Я двинулась в спальню, будто на автомате. Пятнадцать лет совместной жизни уместились в один чемодан. Это было удивительно мало.
Складывала его вещи. Серый кардиган, который я вязала три зимы, а он носил его раз пять. Клетчатую рубашку — нашу первую совместную покупку.
— Оль, а что это ты в последнее время такая тихая? Все в порядке? — это он спросил пару недель назад. А я, дура, думала, он наконец-то заметил мое существование.
— Устала, — пробормотала я тогда.
— Понятно. Кстати, у меня, возможно, вскоре будет симпозиум в Питере, дня на три.
Симпозиум. Которого не было. Зато была Лика с шампанским.
Чемодан встал у порога как немой укор. Я села в кресло и стала ждать. Главным вопросом было: когда он успел стать для меня чужим?
В половине седьмого в замке щелкнул ключ. Андрей вошел, на лице блаженная усталость, и замер, увидев багаж.
— Оль, что это? Собираешься куда?
Голос его был спокоен, почти небрежен.
Я молча протянула телефон. Он глянул на экран.
— Это просто ничего не значащий флирт! Снятие стресса!
— А сообщение про то, что она ночует в твоей футболке — это что?
— Оленька, ну пойми… Она молодая, восхищается мной, льстит… Это приятно. Я почувствовал себя живым.
— А дома ты что, неживой?
— Дома… дома все привычно. Ты всегда тут.
Привычно. Как узор на обоях. Как скрип половицы. Как я.
— Пятнадцать лет из-за какой-то дурочки? Ты с ума сошла! Не было ничего такого! Я тебе клянусь!
— Ну да, вы просто пили шампанское и обсуждали тендеры.
Он плюхнулся на диван.
— Ладно, я все прекращу. Уволю ее, мы все забудем.
— Поздно, Андрей. Забирай свои вещи и поезжай к ней. У нее, кажется, как раз освободилась твоя футболка.
— Я никуда не поеду! Это мой дом!
— Был.
— Ты не имеешь права меня выгонять!
— А ты имел право врать мне каждый день? Отличные у тебя права.
Он ушел. Забрал чемодан и мою наивную веру в то, что привычка — это любовь.
Прошло несколько дней тишины. Я привыкала к отсутствию звука футбола по телевизору.
В субботу дверь затряслась от ударов. Я не спеша допивала свой эспрессо — крепкий, горький, как правда.
— Ольга! Открой! Ключ не поворачивается!
За дверью маячил его знакомый силуэт.
— Я сменила замки.
— Как сменила? Без моего ведома?!
— А ты спрашивал моего ведома, когда завел любовницу?
Он прислонился лбом к косяку. Вид был помятый, несчастный.
— Я все осознал. Лика — это ошибка. Она, вообще, перестала брать трубку, когда я сказал, что мы разводимся.
— А что ты сказал? Что жена вернулась из несуществующей командировки?
— Оль, давай начнем все сначала. Она меня выгнала! Оказывается, она думала, что я …
— …не бросишь жену? Не повезло.
Он что-то кричал еще, умолял, топал ногой по лестничной клетке. Но я уже не слушала. Жизнь с предателем – выше моих сил.