У неё было кресло в форме трона и привычка сечь сына за любую провинность и шалость. Если маленький Ваня спрашивал, за что, то получал ещё: просто «чтобы знал». Его секли розгами, а потом могли угостить крыжовенным вареньем и сказать: «Ты моё солнышко». Свою мать, Варвару Петровну, позже он назовёт «Салтычихой» и спишет с неё барыню, героиню «Муму».
Её боялись крепостные, дети, слуги и даже гости. Жестокость, власть, самодурство – всё это уживалось с изысканным бытом, французским дневником и привычкой окружать себя роскошью. Жизнь этой женщины – странная смесь деспотии и утончённости – оставила в Тургеневе глубокий след. То, как она с ним обращалась, потом отзовётся и в его взглядах, и в отношениях с женщинами, и в характерах его героев.
Она выходила замуж за красавца, а он женился на деньгах
Детство Варвары Петровны Лутовиновой было тяжёлым. После смерти матери её воспитывал отчим – человек грубый, вспыльчивый, склонный к побоям и унижению. Она рано столкнулась с давлением, страхом и полной зависимостью. Позже её забрал к себе дядя, у которого она и унаследовала крупное имение с тысячами душ. К 28 годам она уже считалась «засидевшейся» невестой, но оставалась завидной партией.
Сергей Николаевич Тургенев был на шесть лет младше. Красавец, потомственный дворянин, но с промотанным состоянием и репутацией повесы. В 1816 году он, по сути, женился не на женщине, а на её имении. В доме бывал редко, но с Варварой Петровной у него родились трое сыновей. К детям он не был привязан, а к жене и подавно. Через десять лет после свадьбы окончательно охладел к семье, стал надолго исчезать, а затем уехал насовсем.
По воспоминаниям Тургенева, отец был «великим ловцом женских сердец». Однажды он даже увёл у сына-подростка его первую любовь, 19-летнюю княжну Екатерину Шаховскую. Сергея Николаевича описывают как человека обаятельного, отзывчивого и доброго. Варвара Петровна, наоборот, была сдержанной, холодной и крайне самолюбивой. Когда Сергей Николаевич умер, она не поехала на похороны и не поставила памятник. Спустя восемь лет объяснила это тем, что не хотела «лишних хлопот и убытков».
Барыня на троне, которую все боялись
Став вдовой, Варвара Петровна окончательно взяла управление семьёй в свои руки и стала в Спасском-Лутовинове безоговорочной хозяйкой. Её быт был выстроен по жёстким правилам, которые не подлежали обсуждению. В доме она сидела в специальном кресле, деланном по её заказу в форме трона. За порядком следила с маниакальной точностью. Никто из девушек-служанок не имел права носить платья с вырезами или короткими рукавами. Любимой горничной запрещалось заводить детей: чтобы всё внимание и забота достались хозяйке. Провинившихся дворовых карали розгами. Садовников, ухаживавших за её тюльпанами, могли высечь за один сорванный цветок.
В поездки по своим деревням Варвара Петровна ездила с кортежем: с ней отправлялись личный врач, повар, гувернантки, горничные, прачки. Впереди двигался гардеробный фургон с посудой и столовым серебром. В избе, где она ночевала, стелили ковры. Её появление было событием, но не праздником, а проверкой. От неё ждали не похвалы, а приказов и наказания. Все знали: барыня требует беспрекословного подчинения и не терпит вольностей.
Несмотря на деспотичность, Варвара Петровна была образованной женщиной. Она вела дневники на французском, знала иностранные языки, следила за литературными новинками, но имела на всё собственное мнение. «Мёртвые души» Гоголя называла «ужасно смешными», но неприличными. Из всех писателей уважала только Жуковского, он даже бывал у неё в гостях в Петербурге. Остальных не ценила: считала, что писатель и писарь – одно и то же, оба бумагу марают. Литературную критику вообще не признавала: «Тебя, дворянина, какой-то попович ругает?».
Наказание для сыновей: сначала розги, потом кирпичи
Методы воспитания у Варвары Петровны были предельно прямолинейными. Сыновей, особенно Ивана, она порола. В письмах и воспоминаниях Тургенев отмечал, что часто даже не понимал, за что именно получал: если задавал вопрос, мать повторяла наказание. Он боялся её как огня. Речь шла не о сиюминутном гневе, а о системе. Так в доме формировалась привычка бояться, молчать и подчиняться.
С возрастом физические наказания сменила новая форма контроля – финансовая. Несмотря на богатство семьи, взрослые сыновья, Иван и Николай, годами оставались на полном содержании у матери, без доступа к собственным средствам. Им не давали даже мелких сумм: Тургенев просил в долг у крепостного слуги Порфирия или у управляющего, чтобы заплатить извозчику. Мать выдавала деньги выборочно, только под конкретную цель, часто – с унизительными комментариями. Когда Иван уехал учиться в Берлин, Варвара Петровна прислала ему тяжёлую, неоплаченную посылку. Ему пришлось занимать деньги у друзей, чтобы её получить. Внутри оказались кирпичи – воспитательный «урок» за расточительность.
Финансовая зависимость сохранялась даже тогда, когда Тургенев был уже известным писателем. Варвара Петровна резко ограничила его в деньгах, когда он отказался от государственной службы и занялся литературой. Позже, уже живя во Франции, он получил от неё 600 рублей с предложением приехать. Тургенев потратил их на уплату долгов и просил выслать ещё, но в ответ – тишина. Переписка прервалась. Через год мать умерла. Ни примирения, ни последнего разговора не произошло.
Сын Салтычихи, который никого не хотел бить
Контраст между матерью и сыном был разительным. Варвара Петровна верила, что власть – это страх и подчинение. Иван Тургенев вырос её полной противоположностью: мягким, деликатным, неловким в спорах и не склонным к жёсткости. Сам он с иронией называл себя «овечьей натурой». Современники вспоминали о его вежливости, нерешительности и почти болезненной деликатности. Он не делал замечаний даже тогда, когда писатель Писемский плевал на пол и валялся на диване в грязных сапогах. А когда тот напился, Тургенев повёл его домой под дождём и по пути сам лез руками в грязь, ища потерянную галошу.
Крепостное право он не принимал, насколько позволяла эпоха, и это было прямым следствием материнской деспотии. Когда 16-летнему Ивану сообщили, что продана молодая крепостная Луша, он схватил ружьё и заявил, что будет стрелять. Девушку не отдал. Но при этом не всегда был последователен: когда понадобился хороший повар, он купил крепостного Степана за тысячу рублей. Позже дал ему вольную, но тот остался по собственной воле.
Отношения с крепостными у Тургенева были сложные, но уважительные. Его камердинер Захар сочинял повести, и Тургенев охотно их обсуждал. Слуги жили в доме, имели отдельные комнаты и не чувствовали страха. Когда повар однажды напился и не приготовил обед, Тургенев пошёл готовить сам, но его не пустили к плите – камердинер счёл это недопустимым.
У него была и личная история: в 1842 году от крепостной белошвейки Авдотьи Ивановой у Тургенева родилась дочь Пелагея. Первые годы девочка жила то в Москве, то в Спасском, но отец почти не участвовал в её судьбе. После смерти матери он увидел, как дочь тащит тяжёлые вёдра, и забрал её во Францию. Отдал на воспитание Полине Виардо, дал фамилию и имя на французский манер – Полинет. Девушка получила образование, вышла замуж, развелась и жила в Швейцарии, зарабатывая музыкой. Тургенев поддерживал её до конца жизни, но в завещании не упомянул, завещал всё Виардо.
Рядом с сильной женщиной он всегда оставался слабым
Жёсткий, подавляющий характер Варвары Петровны оставил глубокий след в жизни Тургенева – особенно в том, как он выстраивал отношения с женщинами. Приученный с детства к безоговорочному подчинению, он будто бы так и не научился быть равным партнёром. В его жизни не было ни одного устойчивого и взаимного союза. Почти вся эмоциональная энергия уходила на болезненную, зависимую любовь – к замужней и недоступной Полине Виардо.
Он впервые увидел её в 1843 году в Петербурге, на сцене. Ей было 22, ему – 25. Сначала она показалась ему некрасивой, но голос поразил его. Это была любовь на всю жизнь – с его стороны. Она же оставалась замужем до конца, а её супруг Луи Виардо не только не препятствовал этому треугольнику, но и включил Тургенева в семью. Писатель жил с ними вместе – в Париже, Баден-Бадене, Буживале. Он помогал с детьми, делил быт, делал покупки, писал письма, полные почтительного обожания. Он не претендовал, он терпел. Своей семьи Тургенев так и не создал.
Этот перекос проявляется и в прозе. Мужские герои у него – мягкие, часто нерешительные, склонные к рефлексии. Женщины – сильные, решительные, действующие. Лаврецкий, Базаров, Аркадий – все они в разной степени оказываются под влиянием ярких женских фигур. Выбор делает не герой, а женщина – как Зинаида в «Первой любви», Одинцова в «Отцах и детях», Лиза в «Дворянском гнезде». Тургенев не идеализирует покорность, но честно показывает типаж, знакомый ему изнутри: мужчина, не способный на борьбу, если напротив – женщина, чья воля сильнее. Пожалуй, в глубине этих сюжетов – детская схема: где сила – это мать, а любовь всегда сопряжена со страхом и болью.
Подборка книг для тех, кто хочет идти дальше:
- «Письма к Полине Виардо и французским друзьям. 1846 – 1882 годы», Иван Тургенев, Илья Гальперин-Каминский
- «Слова в снегу: Книга о русских писателях», Алексей Поликовский
- «Иван Тургенев. Жизнь и любовь», Полина Ребенина
- «И.С. Тургенев в жизни и творчестве. Учебное пособие», Николай Якушин
- «Мой Тургенев», Полина Виардо
- «Тургенев и Виардо. Я все еще люблю…», Елена Первушина
Продолжайте чтение: