Высокий, статный, с редкой харизмой и глубоким голосом, Фёдор Шаляпин полностью сливался на сцене со своим героем, будь то великий царь, Дон Кихот или Мефистофель. Его образы завораживали зрителей, а для художников он стал музой и точкой пересечения театра и живописи. В статье собрали портреты Шаляпина, написанные большими художниками своего времени.
Константин Коровин: легкость и свет
Дата: 1911 год
История: художник и певец познакомились на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Нижнем Новгороде. Коровин оформлял один из павильонов, а Шаляпин давал концерт. Они быстро сблизились и стали друзьями.
Судьба еще теснее связала их на французском курорте Виши. Коровин восстанавливался от переутомления, а Шаляпин лечил травму ноги и желудок. В спокойной атмосфере термальных источников они погрузились в подготовку к опере Мусоргского «Хованщина» для Большого театра. Коровин создавал сценические эскизы, а Шаляпин учил свою партию Досифея. В один из таких, наполненных творчеством, дней художник написал портрет друга.
Их дружба продлилась 42 года. Коровин был сценографом спектаклей, в которых играл Шаляпин. Они обсуждали искусство, рыбачили, купили дачи неподалеку друг от друга. В эмиграции продолжали поддерживать переписку. После смерти Фёдора Ивановича Коровин пишет книгу «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь», в которой вспоминает моменты, проведенные с горячо любимым другом:
«Шаляпин в овощной лавке накупил баранок, маковых лепешек, мятных пряников, орехов. Набил орехами карманы поддевки и всю дорогу с Серовым их грыз. На бережку, у светлой воды и зеленой ольхи, поставили палатку, приволокли из избы мельника большой стол. На столе поставили большой самовар, чашки. Развернули закуску, вино, водку. А вечером разожгли костер, и в котелке кипела уха из налимов».
Настроение: Коровин, мастер русского импрессионизма, умел уловить живую, непринужденную сторону Шаляпина. На портрете певец сидит в светлом летнем костюме с синим платком, свободный и раскованный. Теплые и холодные цвета, разделенные диагональю композиции, создают ощущение света и воздуха.
Борис Григорьев: глубина и экспрессия
Дата: 1918 год
История: Бориса Григорьева, одного из ведущих художников русского модернизма и декадента, привлекали в Шаляпине мощная фактура и артистизм. И действительно, Шаляпин вел себя как на сцене даже за карточным столом. Григорьев вспоминает, как «с нищенской картой» он оставался «великим артистом», превращая даже неблагоприятную для него ситуацию в спектакль.
Современники отмечали их удивительное сходство: оба огромного роста, обладали властной харизмой, стремительно и громко покорили публику.
Их знакомство случилось после выхода графического альбома «Расея», в котором Григорьев представил образы русской крестьянской жизни накануне революции. Книга произвела впечатление на Шаляпина, и он выразил желание познакомиться с автором ближе. А позже заказал у него портрет.
Вот как вспоминает об этом художник:
«Настроение явилось сразу. У Шаляпина было тепло. Он лег в столовой на тахту. Я увидел в нем такое, чего не увидишь еще один раз. Львица, Цезарь, актер, крючник... Он лежал в пунцовом халате. Грудь ему я раскрыл. Ноги — разул. Горы в плечах, в бедрах. Бугры в лице, на шее, в ногах. И во всем — сила и движение».
Настроение: в то время артисты и творческая интеллигенция Москвы и Петербурга буквально боролись за возможность позировать Григорьеву. Он умел поймать суть человека. Шаляпин в халате, развалившийся на диване, предстает таким, каким его видели поклонники: могучим, расслабленным и одновременно театральным.
Композицию завершает пышный полог, напоминающий занавес, — словно сам портрет становится частью бесконечного спектакля, где Шаляпин — главный герой.
Александр Головин: театральный пафос
Дата: 1912 год
История: Головин увидел Шаляпина в роли Грозного и был навсегда покорен голосом, игрой и могучим сценическим образом артиста. Лично они познакомились в Большом театре на постановке оперы Корещенко «Ледяной дом», где Шаляпин исполнял партию Бирона. Во время работы они сблизились, и Шаляпин стал обсуждать с художником свои образы.
Особенно долгие разговоры велись о Мефистофеле в «Фаусте» Бойто — роли, о которой артист мечтал. Шаляпин шутил, что «черт в костюме — не настоящий черт», и хотел выйти на сцену голым, но не понимал, как сделать это так, чтобы не шокировать публику. Головин создал образ смелый для того времени: широкий плащ с тяжелыми складками, который скрадывал очертания фигуры и оставлял открытыми голову, шею и руки. Такой костюм давал артисту больше свободы и пластичности движений.
Долгие часы проводил Шаляпин в огромной мастерской Головина в Мариинском театре, беседуя об искусстве. Здесь же художником были созданы все шесть портретов артиста в ролях: Демона, Мефистофеля, Фарлафа, Олоферна — и главный портрет цикла в роли Бориса Годунова.
Головин так вспоминает о работе:
«Работа шла у меня почти без перерывов, мне хотелось во что бы то ни стало окончить ее, и это удалось, но помню, что устал я ужасно, и когда я клал последние мазки внизу картины и нагибался, с меня буквально лился пот, стекая со лба на пол, до такой степени я изнемог».
Настроение: на фоне занавеса величественно выделяется фигура нового властителя Руси — золотая парча, жемчуг, рубины, сапфиры, шапка Мономаха, посох и перстни. На контрасте с богатым нарядом лицо, застывшее в тревоге. Шаляпин часами позировал в выбранной позе, удерживая внутренний настрой роли. Головин сумел передать внешнее сходство и ощущение, которое рождалось от игры артиста.
Фёдор Шаляпин часто выступал в театре Ораниенбаума, и сегодня эта историческая связь продолжается на фестивале «Музыкальное измерение». Проект, который представляет Теодор Курентзис с оркестром musicAeterna при поддержке ВТБ и музея-заповедника «Петергоф», превращает парк Ораниенбаум в пространство, где музыка, природа и архитектура сливаются в едином гармоничном звучании.