— Хозяйка еще, называется, — громко вздохнула свекровь. — У меня, когда Дима болел, все блестело. А ты хоть тряпку в руки то брала?
— Сейчас не до уборки у ребенка температура под сорок.
— Температура — не конец света, — парировала Антонина Андреевна. — К тому же ты знала, что я приду. Могла бы и постараться.
***
Одним пасмурным днем Вероника проснулась и сразу поняла — день не задался. Дочка Юля еще с вечера жаловалась на плохое самочувствие, а сейчас буквально горела. Щечки пылали, глаза блестели, а сама она была очень слаба. Термометр подтвердил опасения — 38,9.
— Ну что ж... Сегодня в садик не пойдем… — прошептала Вероника, укрывая дочь одеялом. — Лежи, солнышко. Сейчас дам тебе жаропонижающее.
Вероника позвонила начальнице и все объяснила, что возьмет больничный по уходу за ребенком, хотя и знала, что начальница будет недовольна. Но ребенок важнее всего на свете.
Муж Дмитрий, как обычно, быстро позавтракал и ушел на работу — в последнее время он почти не задерживался дома по утрам. Как и всегда в холодный сезон становится больше продаж, а значит, и больше работы.
По пути на работу, едва переступив порог офиса, Дмитрий получил звонок от матери. Он даже не взглянул на экран, перед тем как ответить, потому что уже знал, кто это.
— Доброе утро, мам, — произнес он натянуто, устраиваясь за столом.
— Какое же оно доброе? — с привычной тяжестью в голосе произнесла Антонина Андреевна. — Всю ночь не спала. Сердце кололо, давление прыгало… я думала, все, конец. А ты даже и не узнаешь.
Ни один день не проходил без подобных монологов. Антонина Андреевна давно не работала, но вставала по привычке чуть свет — будто специально, чтобы позвонить сыну, пока тот уже успел "оторваться от семьи".
Дмитрий слушал краем уха, механически кивая, глядя в монитор, где сейчас открывались рабочие программы.
— Ох... тяжело мне было.... тяжело. Ну как ты то там?
— Юля сегодня заболела. Температура высокая, Вероника взяла больничный.
— Да? — женщина на секунду замолчала. — Ну, бывает. Так вот, я тебе говорю, что нужно, наверное, вызвать мне врача, потому что сердце все чаще ноет…
Она будто и не слышала про то, что внучке плохо. Продолжала по заранее отрепетированному сценарию. В этот момент телефон Дмитрия пискнул — параллельно звонила Вероника.
— Мам, подожди минутку, Вероника звонит. Наверное, что-то срочное. Я тебе перезвоню.
— Ну, конечно! Мать не нужна, — резко сказала Антонина Андреевна. — У тебя теперь все срочное, если это она.
Дмитрий не стал спорить, просто переключился на вторую линию. Вероника говорила быстро и взволнованно:
— Температура не сбивается. Я вызвала врача, но он неизвестно когда еще придет. У них там сейчас наплыв заболевших. Говорят, какой-то вирус...
— Хорошо. Не волнуйся, все будет нормально. Если что-то нужно — давай я маме скажу и она привезет, — предложил муж.
— Ну хорошо... Вообще нужно. Жаропонижающее... — несмело ответила Вероника. — Но я не думала, что Антонина Андреевна на это согласится.
— Не переживай. Согласится. Ну все, до скорого.
Когда он снова включил разговор с матерью, та уже дышала в трубку громко и демонстративно.
— Что там у вас случилось такого страшного? — спросила она холодно. — Ребенок чуть насморк подхватил, а из этого трагедию делают. Я с тобой вместе в больницу ходила, и ничего — не ныла.
— Мама, — устало сказал Дмитрий, — Ребенок не выбирает, когда заболеть...
Женщина только тяжело вздохнула, а Дмитрий продолжил.
— Веронике нужна твоя помощь.
— У Вероники своя мать есть. Пусть она и помогает.
— Ты знаешь, что Светлана Григорьевна работает.
— И что? Я теперь крайняя?
— Нет. Я просто хочу попросить тебя купить жаропонижающее для внучки. Твоя помощь сейчас очень нужна.
— Ладно, пришли название, — ответила Антонина Андреевна и бросила трубку.
Вероника протирала дочку влажным полотенцем, стараясь хоть немного сбить жар. Температура то немного спадала, то снова поднималась.
— Потерпи, милая, скоро придет врач, — тихо шептала Вероника, сжимая маленькую руку дочери.
Она чувствовала себя выжатой — глаза резало от усталости, а в голове гудело от тревоги. Нужно было хотя бы застелить постель и убрать на кухонном столе после завтрака, но Вероника не могла отойти от кровати дочери дольше, чем на пару минут. Ей казалось, что Юле становится только хуже.
Вдруг раздался резкий звонок в дверь. Вероника вздрогнула — врач не мог прийти так рано. Но надежда была... Она осторожно открыла — на пороге стояла Антонина Андреевна. Сумка, пальто и недовольное выражение лица. В руке — пакет из аптеки.
— На, — холодно сказала она, протягивая лекарства. — Дима просил купить.
— Спасибо, — растерянно произнесла Вероника. — Проходите…
Свекровь не заставила повторять. Она уверенно шагнула в коридор и сразу огляделась.
— Ну и вид у тебя… — протянула она с осуждением. — Это так ты собираешься встречать врача?
Вероника огляделась, не сразу поняв смысл слов свекрови.
— А в квартире то у вас что, погром был?
В квартире действительно царил хаос: на столике стояли кружки с остатками чая, влажные полотенца, игрушки, градусник, одеяло сброшено на пол. Все утро Вероника не отходила от дочки, ей просто было не до уборки.
— Я… потом приберу, — пробормотала Вероника, опустив глаза.
Но Антонина Андреевна обошла комнату кругом, заглянула на кухню, потом в гостиную, словно искала доказательства собственной правоты.
— Хозяйка еще, называется, — громко вздохнула она. — У меня, когда Дима болел, все блестело. А ты хоть тряпку в руки то брала?
— Сейчас не до уборки у ребенка температура под сорок, — сказала она спокойно.
— Температура — не конец света, — парировала свекровь. — Все равно можно хоть немного прибрать. Муж придет — что подумает? К тому же ты знала, что я приду. Могла бы и постараться.
Сказав это, Антонина Андреевна наконец присела за стол, недовольно поерзала и произнесла:
— Чай то мне кто-нибудь нальет? Я, что, зря шла две остановки до вас. Там вообще-то холодно, семь градусов всего.
Вероника молча вскипятила воду, быстро поставила перед ней кружку и тарелку с конфетами. Свекровь зашуршала фантиками, поглядывая вокруг.
— А у вас, я смотрю, даже занавески не поглажены. Все некогда, да?
Вероника в ответ только глубоко вдохнула.
"Главное — не спорить. Пусть выговорится и уйдет", — пыталась она убедить себя.
Время от времени она вставала, чтобы заглянуть к дочери и убедиться, что все в порядке. Иногда ей звонили с работы, чтобы уточнить детали по ее задачам. Антонина Андреевна следила за этим с выражением все большего раздражения.
На третий раз, когда Вероника поднялась со стула, свекровь неожиданно резко схватила ее за руку. Пальцы впились в кожу, взгляд стал холодным и требовательным.
— Сядь наконец.
— Но я должна посмотреть, как там Юля, — тихо сказала Вероника, пытаясь вырваться.
— Я сказала — сиди! — произнесла Антонина Андреевна тоном, не терпящим возражений. — Сколько можно бегать туда-сюда? Ты сама нервничаешь и ребенка пугаешь.
— У нее жар, я не могу просто сидеть! — выдохнула Вероника.
— Ничего с ней не случится, — отчеканила свекровь. — Ты слишком избаловала ее. Вот Дима в детстве болел — и не ныл ни разу.
Вероника почувствовала, как внутри закипает злость. Грудь сдавило, в глазах защипало, но она сдержалась.
— Это мой ребенок, — сказала она тихо, но отчетливо, глядя свекрови прямо в глаза. — И я сама решу, как за ним ухаживать.
Антонина Андреевна побледнела, отпустила руку и откинулась на спинку стула, прищурившись.
— Ну-ну… — произнесла она с едва заметной усмешкой. — Голос поднимать ты научилась. Видно, жизнь с моим сыном не прошла даром.
В этот момент из комнаты раздался слабый кашель и тихий плач. Вероника выдернула руку, не сказав больше ни слова, и поспешила к дочке.
А за спиной послышалось холодное и почти шипящее:
— Никаких манер...
Спустя десять минут раздался звонок в дверь. Вероника поспешила открыть — это, наконец, был врач. Молодая женщина в защитной маске накинула халат и быстро прошла в квартиру и кивнула:
— Где у нас пациентка?
— В комнате, — тихо ответила Вероника, но прежде чем успела сделать шаг, из кухни уже донеслось недовольное:
— А я думала, вы хотя бы поздороваетесь! — Антонина Андреевна появилась в дверях, держа чашку с чаем. — Что же вы так вбегаете, даже не спросив, кто вам дверь открыл!
Врач замерла на секунду, вежливо улыбнулась и представилась.
— Я — дежурный педиатр по вашему участку, Анна Владимировна.
— Так я и поняла, — с презрением ответила женщина и тут же направилась следом. — Только, знаете, я сама двух детей вырастила, поэтому прекрасно понимаю, как надо лечить. Сейчас все врачи любят антибиотики назначать, а это же вредно! Я вот Димочку отпаивала малиновым компотом, и он через день уже бегал.
Врач кивнула, стараясь не реагировать. Чего только врачи не видят за весь день работы.
— Хорошо, но все же давайте я сначала посмотрю ребенка, ладно?
— Да пожалуйста, только толку от этого немного, — буркнула Антонина Андреевна, проходя в спальню впереди врача, будто показывая дорогу.
Вероника шла за ними, чувствуя, как уши горят от стыда, когда свекровь продолжала без умолку:
— Вы вот, молодые, все по книжкам, инструкциям, а мы раньше опытом лечили! Не надо ребенку таблетки давать, организм должен сам бороться!
Врач спокойно осмотрела Юлю, послушала дыхание, заглянула в горло, измерила температуру.
— У нее ангина, — произнесла она наконец. — Состояние среднее, но ничего страшного. Главное — вовремя начать лечение.
— Ангина? Ерунда! — тут же вмешалась свекровь. — Пару полосканий — и все пройдет! Зачем вы людей пугаете?
Веронике в этот момент хотелось провалиться сквозь землю.
— Пожалуйста, — прошептала она, — врач лучше знает…
— Да знаю я ваших врачей, — отмахнулась Антонина Андреевна. — У них все ангина да бронхит.
Тогда врач спокойно посмотрела на Веронику и мягко сказала:
— Можно вас на минутку, я объясню, что и как нужно делать.
Они прошли на кухню. Там, в коротком разговоре, врач объяснила: какие лекарства давать, в каком режиме, какой спрей купить и как следить за состоянием. Вероника все подробно записала в блокнот.
— Не волнуйтесь, — сказала врач на прощание. — При правильном уходе все пройдет быстро. И не забудьте записаться на следующей неделе ко мне.
Вероника поблагодарила и проводила ее до выхода. Но, вернувшись в спальню, застыла на месте. Антонина Андреевна сидела у кровати и пыталась поднять Юлю, которая едва держала глаза открытыми.
— Ну-ка, солнышко, расскажи бабушке стишок, который в садике учили! Давай!
— Я не хочу… — прохрипела Юля, а глаза наполнились слезами.
— Что вы делаете?! — воскликнула Вероника и бросилась к кровати. — Она болеет, ей даже говорить тяжело!
— Да перестань ты ее жалеть! — раздраженно бросила свекровь. — Ребенку нужно внимание, а не лежать без дела!
Вероника аккуратно уложила Юлю обратно, поправила подушку и укрыла одеялом.
— Все, Антонина Андреевна, хватит. Идите, пожалуйста, домой.
— Что?! — свекровь подняла брови. — Это ты меня выгоняешь? Я пришла помочь!
— Вы не помогаете, — уверенно ответила Вероника. — Вы только мешаете.
— Вот оно как… — протянула Антонина Андреевна, вставая. — Значит, я мешаю, да? Ну-ну, посмотрим, что на это Дима скажет.
— Говорите, что хотите, — Вероника устало опустилась на стул. — Только сейчас уходите.
Свекровь зло улыбнулась, будто получила именно то, чего ждала. Она вышла, громко хлопнув дверью, и едва оказавшись на лестничной площадке, тут же достала телефон.
— Димочка, ты не представляешь, что творится в твоей квартире, — зашипела она в трубку. — Твоя жена выгнала меня из дома! Да-да, прямо на улицу! Я к внучке пришла с добром, а она... крик подняла! Вот тебе мать и жена...
А в квартире Вероника сидела рядом с кроватью дочери и слушала, как та тихо дышит во сне.
Дмитрий слушал мать молча. Сначала привычно кивал, вставляя короткие "угу" и "понял". Он знал этот сценарий наизусть: сначала возмущение, потом обиды, слезы и финальная фраза — "А я ведь хотела как лучше".
Но в этот раз внутри что-то щелкнуло. Он вспомнил, как было всегда. Сколько раз мать "случайно" подталкивала Веронику к ссоре, а потом звонила ему со слезами, рассказывая, как неуважительно с ней обошлись.
Сколько раз Вероника плакала по ночам, когда Дима защищал мать, а не ее. И как семь лет назад, сразу после свадьбы, Антонина Андреевна сказала, что Вероника ему не пара.
Тогда он махнул рукой. А зря — ведь с тех пор мать словно поставила себе цель доказать свою правоту. Теперь Дмитрий видел это ясно. Все повторялось из раза в раз: спровоцировать, пожаловаться, обидеться, заставить чувствовать вину.
И все это — ради одного: чтобы снова быть в центре внимания сына.
— Мам, — спокойно сказал он, перебив ее на полуслове. — Я тебя услышал, но я хорошо знаю Веронику. Она бы никогда не стала вести себя грубо просто так. Значит, ты, скорее всего, ее довела.
В трубке повисла тишина.
— Что ты такое говоришь? — наконец воскликнула Антонина Андреевна. — Я твоя мать! Я тебе зла не желаю!
— Знаю, — ответил он мягко. — Но, может быть, иногда именно из-за этого и получается больно. Вероника поступила правильно. Она защищала ребенка.
— Ах вот как… — голос матери стал ледяным. — Значит, теперь я во всем виновата? Ну что ж... Живите, как знаете.
И, не дожидаясь ответа, она повесила трубку. Впервые за много лет Дима не чувствовал привычной тревоги после такого разговора. Он просто выдохнул и вернулся к рабочим делам. На следующий день Антонина Андреевна не позвонила. Не позвонила и на следующий.
Прошла неделя — тишина. И вдруг Дима понял, как давно он не начинал утро спокойно, без раздражающих жалоб и пустых жалобных речей. В офисе стало тише, а в голове — яснее. Он даже стал успевать больше, и коллеги удивлялись, откуда в нем взялась такая легкость по утрам.
Дома Вероника постепенно успокоилась. Юля уже почти поправилась, бегала по квартире с книжкой, время от времени укутывая игрушечного мишку в шарф и объявляя:
— У него температура, мама! Я буду его лечить, как ты!
Дима смотрел на них и улыбался. В тот вечер он впервые за долгое время пришел домой пораньше. Принес Юле пирожное и мягкого зайца, а Веронике — букет белых роз.
Они сидели втроем на диване, смотрели мультфильм, и в квартире стояла такая теплая, мирная тишина, какой не было уже давно. А где-то в другой квартире, за закрытой дверью, Антонина Андреевна сидела в кресле, сжимая телефон. Она уже неделю жила в ожидании звонка сына — и все надеялась, что он первый не выдержит.
Но телефон молчал.
И тогда она убедила себя, что именно она права. Что все вокруг неблагодарные, а она — единственная, кто по-настоящему знает, как надо. Только от этого почему-то было не легче.
А в доме Дмитрия и Вероники наконец стало по-настоящему спокойно.
Спасибо за интерес к моим историям!
Благодарю за комментарии, репосты и подписку! Всех благ!
Вам также может понравиться: