Джейкоб Элорди неузнаваем в «Франкенштейне». Это уже не красавец-спортсмен, расхаживающий по школьным коридорам в «Эйфории», не студент, ради которого стоит убивать, как в «Солтберне», и не рок-звезда из «Присцилла: Элвис и Я». В экранизации классического романа ужасов Гильермо дель Торо Элорди – это существо, оказавшееся в смертельной вражде со своим создателем, Виктором Франкенштейном (роль которого исполнил Оскар Айзек).
Чтобы войти в образ, Элорди проводил до десяти часов в гримёрном кресле перед съёмками на масштабных площадках в Торонто и Шотландии. «В костюме столько разных слоёв, – рассказывает Элорди о перевоплощении в загадочного монстра с полупрозрачной кожей. – Когда он рождается, на нём почти ничего нет. Его грудь открыта, и он высоко держит голову. А потом, когда он начинает чувствовать боль – совсем как мы в подростковом возрасте – он сутулится. И во взрослом возрасте он закрывается».
И всё же нашёлся один критик, который это не оценил. 28-летний Элорди приехал в Нью-Йорк на фотосессию для обложки Variety в сопровождении собственного «чудовища» – невероятно спокойного золотистого ретривера по кличке Лейла. Пока Элорди кладёт голову на плечо Айзеку, воссоздавая их сложные экранные отношения, Лейлу гладит наша команда. На самом деле Лейла настолько поймала дзен, что даже не испугалась, когда Элорди оказался под слоями грима и протезов, чтобы выглядеть как чудовище, знакомое нам по бесчисленным экранизациям. «Она это обожала, – настаивает Элорди. – Она не лаяла и не чувствовала угрозы».
Но Лейла останется такой единственной. Элорди и Айзек оказались в центре завораживающего 149-минутного эпика, который уже несколько месяцев прочат в главные претенденты на награды для Netflix. (Спойлер: ожидание того стоит). «Франкенштейн» – это бренд высшей пробы в Голливуде: от немого фильма 1910 года, впервые выведшего его на экран, до грядущих «Невесты» (нового взгляда на подругу монстра от Мэгги Джилленхол) и «Франкенштейна в Румынии» (следующей большой роли Себастиана Стэна после «Ученик. Восхождение Трампа»). Но уровень вложений и масштаб, которых требовал дель Торо для картины стоимостью 120 миллионов долларов, так же означали, что на претворение этого чудовища в жизнь ушло три десятилетия и несколько неудачных попыток. «Я предлагал его везде и всем, – вздыхает дель Торо. – Это был мой своего рода Эверест, который нужно было покорить».
Долгий путь дель Торо к «Франкенштейну» оживёт 30 августа на Венецианском кинофестивале. Там зрители впервые увидят сокрушительное перевоплощение Айзека в Виктора. Он играет «отца» чудовища как богемную смесь рок-звёзд, начиная с Дэвида Боуи: на нём широкополая шляпа и длинное бархатное пальто, а волосы уложены в помпадур. Лаборатория Виктора, которая в фильме дель Торо расположена в заброшенной водонапорной башне с гигантскими стеклянными колоннами, переливающимися от изумрудного до рубинового под импульсами электричества, становится сценой, где изобретатель сможет демонстрировать своё творчество, создавая новую жизнь.
«Я видел его гораздо больше как художника, чем как учёного, – говорит Айзек. – Я посмотрел видео, где Принс выходит на Супербоул [2007 года] репетировать. И я позаимствовал его походку, когда он идёт к сцене, заложив руки за спину». В русле темы рок-звёзд режиссёрская установка дель Торо сводилась к одной фразе: «Дай мне больше Мика Джаггера».
Августовским воскресеньем, гуляя по Манхэттену, Айзек и Элорди искрятся от радости: наконец-то можно говорить о проекте, который столько лет поглощал их профессиональные жизни. Они оба – харизматичные кинозвёзды, но при этом тайные киноманы. Элорди прилетел из Лос-Анджелеса, где снимается в третьем сезоне «Эйфории», включающем временной скачок – его герой Нейт взрослеет. На самом деле, при росте 196 см, скрытом за нескладной осанкой, австралийский актёр может показаться моложе своих 28 лет. Он сидит, скрестив ноги на диване, в лоферах Bottega Veneta (с чёрными лепестками), и покашливает из-за простуды. Немного неуклюжий, он идеально подходит на роль существа, не находящего себе места в этом мире.
46-летний Айзек, родившийся в Гватемале и выросший в Балтиморе, Новом Орлеане и Майами, легко располагает к разговору, и вместе они перебрасываются репликами, как брат с братом за семейным ужином.
«Ты один из моих самых любимых актёров в мире», – говорит Элорди Айзеку, и тот краснеет. Подростком в Брисбене Элорди впервые увидел своего будущего партнёра по фильму в «Внутри Льюина Дэвиса» (2013), картине братьев Коэнов. «Я чуть с ума не сошёл от ужаса при мысли о том, что придётся работать с моим героем», – признаётся он.
Айзек всегда был первым выбором дель Торо на роль Виктора – ещё до того, как появился сценарий. Они встретились за долгим обедом, пока режиссёр делился идеями. «Когда я говорил с Гильермо, он сказал: «Я готовлю пир», – вспоминает Айзек. – И ему действительно это удалось». Спустя год дель Торо пригласил Айзека в гостиничный номер, где показал 30 страниц сценария. Айзек сыграл все роли вслух. «Я просто читал всё разными голосами», – говорит актёр. К последней странице они уже плакали. «Там так много боли», – добавляет он.
Элорди же оказался в проекте в последний момент. Когда Эндрю Гарфилд выбыл незадолго до начала съёмок в марте 2024 года, сославшись на конфликт в расписании, у дель Торо оставалось девять недель, чтобы найти ему замену. Он созвонился с Элорди в Zoom, впечатлённый его образом избалованного аристократа в «Солтберне». Для самого Элорди, преданного поклонника дель Торо, перспектива встречи обернулась мучительным самоанализом.
«У меня есть такая проблема, от которой я пытаюсь избавиться: каждый раз, когда нужно поговорить с режиссёром, я не сплю всю ночь, – рассказывает Элорди, ускоряя темп речи, словно снова переживая нервозность. – Ставишь iPhone и думаешь: «Нужно успокоиться». Но потом приходит мысль: «Надеть просто белую футболку или одеться наряднее? Это же Гильермо дель Торо – надо выглядеть образованным, но и воодушевлённым. Может, надеть фетровую шляпу? Или крестик?».
Но волноваться и уж тем более подбирать аксессуары не стоило. Элорди и дель Торо с самого начала совпали в видении образа существа как невинного, заворожённого миром, пока люди не начинают мучить, унижать и отвергать его, превращая в ожесточённого мстителя. Дель Торо выстроил для актёра эмоциональный путь: от доверчивого оленёнка до яростного зверя. «Глаза Джейкоба полны человечности, – говорит режиссёр. – Я выбрал его из-за глаз».
«Я сказал: «Ладно, скоро свяжемся», – вспоминает Элорди. А затем началось мучительное ожидание ответа. «Это были самые изнурительные девять дней в моей жизни». Но Айзек уже знал, что роль его. «Гильермо позвонил мне после, – вспоминает он, – и сказал: «Я нашёл его! Существо могло бы быть Иисусом. Но с Джейкобом оно – Адам. Первый человек. В нём есть эта первозданная невинность».
Роль творения Франкенштейна стала для Элорди самой требовательной в карьере. Чтобы успевать к ранним съёмкам, иногда он приезжал гримироваться к десяти вечера и оставался в гримвагене всю ночь, переживая мучительное превращение в громоздкое, бледное существо – тело, собранное из конечностей и органов разных трупов.
«Когда снимаешь такой фильм, теряешь счёт времени, – говорит Элорди. – Я перестал пользоваться часами: просто ждал, пока подъедет внедорожник – это значило, что пора ехать. Я не завтракал, не обедал и не ужинал, не думал в категориях «утро–день–ночь». Было просто одно сплошное время».
В редкие свободные минуты он репетировал шаткую походку и движения существа перед зеркалом в гостиничном номере. Рваные, спазматические жесты он заимствовал из буто – японской танцевальной формы, известной своей медлительностью и почти «внетелесным» стилем. Чтобы создать хриплый, потусторонний голос монстра, Элорди слушал монгольское горловое пение. «Это гладкое, гортанное пение», – объясняет он. А текст он репетировал с вставными зубами, которые носит в фильме, чтобы прочувствовать, как они меняют произношение. «Будто его ударили битой по голове», – объясняет актёр, описывая первые рычания монстра в фильме.
Дель Торо заранее предупредил Элорди, что от него потребуется, если он возьмётся за эту роль. «Это таинство, – сказал он на одной из первых встреч. – Тебе нужно войти в священное состояние». Страсть режиссёра вдохновила актёра дойти до предела возможностей. А детально воссозданные локации – от мрачного подземелья до роскошного поместья и шхуны, застрявшей во льдах Арктики, – превратили съёмки «Франкенштейна» в уникальный опыт. «Гильермо говорил: «Это «Последний Из Могикан», мать его!» – вспоминает Элорди. – Другого такого съёмочного павильона ты больше не увидишь».
Netflix даст «Франкенштейну» эксклюзивный трёхнедельный прокат в кино с 17 октября, а 7 ноября картина появится на платформе. Фильм наверняка станет предметом обсуждений претендентов на «Оскар», в том числе будут обсуждать и то, что Netflix выпустил проект, который нужно смотреть на большом экране.
Даже сами актёры хотят, чтобы зрители посмотрели его именно в кинотеатрах. «Это душераздирающе, что фильмы такого масштаба не получают полноценного проката, – говорит Элорди. – Моя большая надежда в том, что мы сможем удержать его в кинотеатрах как можно дольше. И, возможно, это станет прецедентом для других фильмов».
Он называет один из любимых моментов картины – рождение монстра – и он представляет, как зрители отреагируют на движение камеры в этот самый момент. «Я хочу, чтобы пара подростков, целующихся на заднем ряду, увидела это и запомнила навсегда, – говорит Элорди. – Такое не испытать, сидя дома с iPad в руках».
Айзек подчеркивает: зрители получат возможность увидеть фильм так, как задумывал дель Торо. «Он точно выйдет в кинотеатрах на какое-то время, – говорит актёр. – И, думаю, люди смогут увидеть его на больших экранах. Это настоящее чудо». Он задумывается и добавляет: «Было бы здорово разделить этот опыт вместе со зрителями. Так что да, кинотеатр – идеальный вариант».
Почти двадцать лет назад «Франкенштейн» дель Торо был запущен на Universal – студии, которая сняла все культовые фильмы о монстрах 1930-х. Но тогда компания испугалась. Даже после того, как «Лабиринт Фавна» стал мировым хитом и получил три «Оскара», руководителей отпугивал гигантский бюджет и необычный взгляд дель Торо на историю Франкенштейна – не как на ужастик, а как на многослойную семейную драму.
Шли годы, «Франкенштейн» всё ещё ждал своего часа. В 2018 году дель Торо вернулся на «Оскар» с триумфом «Формы Воды». Когда в 2020 году режиссёр подписывал эксклюзивное соглашение с Netflix, со-гендиректор компании Тед Сарандос спросил его о проектах мечты. Среди них были «Пиноккио Гильермо дель Торо» – классическая история о деревянном мальчике, которую режиссёр превратил в кукольный анимационный фильм 2022 года, действие которого разворачивается в фашистской Италии, – и «Франкенштейн», которому Netflix дал зелёный свет, выделив внушительный бюджет.
Если когда-то и существовал проект, оправдывающий бюджет в 120 миллионов, то это именно он – история, которая достаточно амбициозна, чтобы попытаться заглянуть в пространство между жизнью и смертью. Роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей», опубликованный в 1818 году, рассказывал о том, как учёный сталкивается с трагическими последствиями игры в Бога. За последующие два с лишним века книга становилась основой для культового фильма ужасов («Франкенштейн» 1931 года), пародии («Молодой Франкенштейн», 1974) и чувственной мелодрамы («Франкенштейн», 1994). В центре большинства этих экранизаций лежало предостережение об опасности разрушительных технологий.
Фильм дель Торо, который перестраивает основные элементы истории Шелли во что-то совершенно оригинальное, в первую очередь исследует психологическую травму, которую родители могут нанести детям. Его Виктор – результат гиперопеки матери (Миа Гот), рано умершей и оставившей его эмоционально потерянным, и доминирующего отца (Чарльз Дэнс), превратившего сына в блестящего, но безрассудного изобретателя. Трагедия Виктора в том, что, вместо того, чтобы осознать последствия своего травмирующего детства, он сам относится к созданному существу как к нежеланному ребёнку.
«Обычно «Франкенштейна» трактуют как историю о науке, вышедшей из-под контроля, – говорит дель Торо. – Но для меня это история о человеческом духе. Это не предостережение, а рассказ о прощении, понимании и важности умения слушать друг друга». Это история, в которую он влюбился ещё ребёнком в Мексике, посмотрев «Франкенштейна» Джеймса Уэйла. Юного Гильермо привлёк вовсе не Виктор Франкенштейн, а изгой – монстр с плоской головой и болтами на шее. «Он был чужим в том же смысле, в каком чужим чувствовал себя я».
Как и многие фильмы дель Торо, «Франкенштейн» – это история о монстрах, где настоящими злодеями оказываются люди, а чудовища, которых они боятся, – истинные жертвы. Дель Торо говорил Элорди и Айзеку, что его вдохновляли не только готические ужасы, но и теленовеллы и опера.
«Это взгляд сквозь призму интенсивного латиноамериканского мировосприятия, – говорит Айзек. – Это явно европейская история, рассказанная совершенно неевропейским способом. В какой-то момент я смотрел на мониторы, видел этот замок в Эдинбурге, всё это великолепие, и подумал: «Не слишком ли?». Айзек пародирует режиссёра с тяжёлым испанским акцентом: «Cabrón, есть причина, почему моего Виктора играет Óscar Isaac Hernández!».
Чтобы вдохнуть жизнь в чудовище, Виктор превращает лабораторию в жуткую мясницкую, заваливая её отрезанными руками, ногами, головами и туловищами, которые он режет и скручивает вместе, а кровь и внутренности покрывают всё пространство вокруг. И когда творение появляется на свет, оно оказывается машиной для убийств: расправляется с моряками, охотниками и даже стаей волков, раскалывая им черепа. Но дель Торо не считает фильм «ужастиком». «Как бы нелепо это ни звучало, я вижу в нём биографию этих персонажей», – говорит режиссёр.
Как и в большинстве версий этой истории, Виктор – блестящий учёный, слишком поздно осознавший, что не может контролировать своё творение. Но это ещё и самая фрейдистская интерпретация «Франкенштейна» из всех. Когда Виктор не обрушивается на религию и социальные условности, он всё время потягивает стакан молока. Героиня Мии Гот может быть не в кадре, но она всегда рядом.
«Гильермо всегда говорил, что ему нужна «lechita», – рассказывает Айзек. – Когда всё идёт наперекосяк, он просто хочет материнского молока». (Чтобы подчеркнуть это, Миа Гот играет сразу две роли: мать Виктора и Элизабет, женщину, в которую он влюбляется и которая к тому же обручена с его братом).
Адаптация 207-летней истории у дель Торо ощущается современной, но подход у него старомодный. В Торонто команда «Франкенштейна» построила полноразмерные 360-градусные декорации и лаборатории, и корабля, где происходит финальная схватка Виктора и чудовища. Другие режиссёры использовали бы зелёный экран и компьютеры, чтобы сэкономить, но дель Торо считал важным создать для актёров настоящий мир. «Я хочу реальные декорации, – объясняет он. – Я не хочу цифровые. Не хочу ИИ. Не хочу симуляции. Я хочу старое ремесло: чтобы люди красили, строили, стучали молотками, накладывали штукатурку».
После «Франкенштейна» Элорди пришлось снова трансформироваться – уже в Хитклиффа в «Грозовом Перевале» Эмиральд Феннелл. И когда он начал играть антигероя Эмили Бронте под Лондоном в начале этого года, он был шокирован, когда из его горла вырвался стон.
«Это была одна из первых сцен, – смеётся Элорди. – Другой актёр что-то сказал, и я такой: «Уууооу!». Он воспроизводит глубокий стон из фильма дель Торо – раненный, по-детски жалобный. – Потому что я научился на всё отвечать рычанием. Что-то всё ещё оставалось во мне».
Несмотря на момент кризиса идентичности, Элорди двинулся дальше: у него уже есть несколько будущих проектов. «Франкенштейн» выходит в очень насыщенное время для обоих его звёзд. После премьеры в Венеции Айзек отправится в Теллурайд представить секретный документальный фильм со своим участием, затем вернётся в Венецию для показа «В Руке Данте» – гангстерской драмы Джулиана Шнабеля. За свою карьеру Айзек без труда переключался от франшиз вроде «Звёздных Войн» и «Людей Икс» к авторскому кино вроде «Из Машины». (На вопрос, вернётся ли он к роли По Дэмерона, он цитирует «Симпсонов» писклявым детским голосом: «Я – «Звёздные Войны». Потом добавляет: «Да, я бы снова снялся в «Звёздных Войнах», если бы было что-то интересное»).
Айзек говорит, что никакой особой стратегии в его выборе ролей нет. «Всё просто: есть ли в фильме что-то, что я люблю настолько, что когда утром звенит будильник, я хочу и готов идти на съёмку? – говорит он. – Есть ли там что-то, что протащит меня до самого финиша?».
Говоря о собственных профессиональных решениях, Элорди обращается к Айзеку: «Мне очень понравилось, что ты сказал. Для меня это так: «Нужно ли мне это каждый день? Захватывает ли это мои сны? Это всё, чего я хочу?».
Роль Нейта в «Эйфории» окутана секретностью, особенно учитывая, что HBO с 2022 года пытается заново собрать звёздный состав с Зендеей и Сидни Суини. «Я был довольно занят, – говорит Элорди, отвечая на вопрос, беспокоился ли он о том, что сериал закроют. – Но скажу честно: вернуться было приятно. Прошло лет восемь с тех пор, как я начал там сниматься. Здорово снова увидеть всех этих людей, с которыми я рос. Та же команда, тот же актёрский состав».
И его радует, что Сэм Левинсон снимает новый сезон на 65 мм плёнку – редкость в эпоху цифровых камер. «Визуально то, что я вижу, потрясающе, – говорит актёр. – Выглядит очень круто». (Он не уверен, будут ли у других персонажей тоже временные скачки: «Я правда не знаю, что делают остальные. Всё довольно разрозненно»).
Думая о своём будущем, Элорди жаждет нового проекта, который снова выжмет из него всё и даже больше, как это было с «Франкенштейном». «Этот фильм изменил меня на фундаментальном уровне – изменил мой подход к игре и к тому, как я смотрю кино», – говорит он.
Во время съёмок дель Торо поверил, что Элорди «сверхчеловек». Актёр выдерживал изнурительные часы работы, подвергал своё тело опасности – бегал босиком по лесу, карабкался по борту корабля. «Ни разу он не подошёл ко мне с жалобой, – поражается режиссёр. – Ни разу не сказал: «Я устал. Я голоден. Можно уйти?». И работал по 20 часов в день».
Но Айзек вспоминает, что один момент всё же выдал усталость Элорди. «Это было где-то на восьмом дубле, когда он должен был нести Мию сквозь толпу и вниз по ступеням особняка, – вспоминает Айзек. – «Он спросил: «Гильермо, зачем мы снимаем ещё раз?». А потом добавил: «Ладно, просто, знаете, я же человек».
Человек он или нет, но чудовище всё же одержало верх. «И потом, – продолжает Айзек, – он отыграл дубль снова».
Авторы оригинальной статьи: Брент Ланг, Рамин Сетуде.
По материалам ресурса Variety.