31 мая 1912 г.
№ 5643
Г.В.П.
Военному Прокурору Казанского военного окружного суда
Рассмотрев копию обвинительного акта по делу о рядовом Тимофее Кривове, я нахожу, что этот обвинительный акт в исторической своей части представляет собою полное воспроизведение обвинительного акта по уже рассмотренному 30 сентября 1910 г. временным военным судом в г. Челябинске делу о крестьянах Терентьеве, Юрьеве, Токареве и других, по каковому делу был привлечен в качестве обвиняемого и Тимофей Кривов, который однако успел скрыться в период производства предварительного следствия, почему и не судился вместе с другими. Значительная часть того, что было изложено в обвинительном акте тому этому рассмотренному судом делу не имеет никакого отношения к рядовому Кривову. Таким образом совершенно излишними, например, оказываются объяснения соучастников, в каковых ничего соотносящегося к преступной деятельности Кривова; в такой же мере излишними являются и те свидетельские показания, данные осмотров и экспертизы и т.п., каковые касались лишь других ныне уже выбывших из-под суда лиц. Между тем этот, не имеющий никакого отношения к обвиняемому Кривову, текст занимает немного менее половины всего объема его, в 50 страниц, обвинительного акта.
Подобное обременение обвинительного акта совершенно излишними сведениями я нахожу совершенно недопустимым, так как это не только вызывает замедление в делопроизводстве работе военно-прокурорского надзора но, что еще гораздо важнее, обременяет во время судебного заседания внимание судей совершенно вовсе не идущими к делу сведениями, что каковое обстоятельство только может повредить делу правосудия. Посему предписываю Вам иметь тщательное наблюдение за надлежащим составлением помощниками Вашими по званию военного прокурора обвинительных актов и и действительно руководить их работой, как это требует от Вас закон и инструкция военно-прокурорскому надзору.
Вместе с сим предписываю донести мне, по каким основаниям рядовому Кривову не было предъявлено обвинение в побеге.
Генерал-Лейтенант Макаренко
Скрепил и верно: За Начальника Отд. Полк.
-------------------------
9 Июня 1912 г.
№ 5027
Министерство военное
Военный Прокурор Казанского Военно-Окружного Суда
Главному Военному Прокурору
Рапорт.
Принимая во внимание, что против рядового Кривова были предъявлены по мнению военно-прокурорского надзора, прочно обоснованные обвинения по 2 ч. 102 ст. Угол. Улож., 1627 ст Улож. о нак. угол. и исправ., 273 и 279 ст. XXIIкн. С.В.П. 1869 г. изд.3, влекущие за собою наказания, поглощающие наказуемость за побег со службы - с одной стороны, и имея в виду с другой стороны, что заключение по настоящему делу составлялось в первых числах Мая сего года (и в первых вместе с тем днях моего вступления во вновь назначенную должность военного прокурора) с расчетом, чтобы дело попало к рассмотрению временного военного суда в г. Уфе, куда суд в начале сего июня должен был выехать из г. Троицка, где должно было рассматриваться дело о разбойном нападении на Семиозерное лесничество, с целью ускорения движения дела, за неимением при деле дознания о побеге и точных сведений о времени совершения его, военно-прокурорский надзор и не возбуждал против Кривова обвинения в побеге со службы. При возбуждении же этого обвинения пришлось бы вступить в переписку с Уфимским уездным воинским начальником и с Командиром 2-й Восточно-Сибирской роты искрового телеграфа (ныне 2 Сибирской искровой роты), где числился на службе рядовой Кривов, каковая переписка вызвала бы невольное замедление в движении дела, что исключило бы возможность рассмотрения его в предполагаемую сессию упомянутого суда.
Выезд временного военного суда в г. Троицке по делу разбойного нападения на Семиозерное лесничество приказом по округу от 12 Мая сего года был отменен вследствие того. что один из главных по тому делу виновных, Опанасенко, в Троицк из Мелитопольской тюрьмы, вследствие эпидемии тифа, доставлен не был. Поэтому не состоялся выезд суда и в г. Уфу для суждения рядового Кривова и по распоряжению Командующего войсками Казанского военного округа рассмотрение этого дела назначено осенью сего года в Уфе, в очередную командировку временного военного суда. Вследствие такого неожиданного отложения рассмотрения дела о ряд. Кривове явилась теперь возможность без ущерба в движении дела, вступить в сношения с подлежащим военным начальством по выяснению обстоятельств побега со службы подсудимого Кривова и внесению в суд дополнительного обвинительного акта, к чему мною и приступлено.
Принимая к исполнению и руководству изложенные в предписании за № 5643 указания Вашего Превосходительства, считаю вместе с тем долгом доложить, что обвинительный акт по делу Кривова явился почти полным воспроизведением такового акта по рассмотренному 30 Сентября 1910 года временным военным судом в гор. Челябинске делу о крестьянах Терентьеве, Юрьеве и др., по каковому делу был привлечен в качестве обвиняемого и Кривов, в виду нижеследующих соображений.
В основание обвинения всех участников Миасского разбоя, в том числе и рядового Кривова, а также и лиц, прикосновенных к этому разбою, лег первоначальный, пространный оговор их крестьянином Терентьевым, от какового оговора последний отказался в конце производства по делу предварительного следствия и поддерживал этот отказ и в судебном заседании временного военного суда в гор. Челябинске 30 Сентября 1910 года. Отказ крестьянина Терентьева от оговора побудил военно-прокурорский надзор при составлении заключения обратить особенно внимание на те данные предварительного следствия, которые в той или другой мере подтверждали этот оговор и свидетельствовали, что отказ от него Терентьева продиктован иными соображениями, но отнюдь не ложностью этого оговора. В виду этого, в обвинительный акт были включены как свидетельские показания, опровергавшие alibi подсудимых, так и подтверждающие объяснения Терентьева, как-то: Альшенецких, Петерса, Дершмань, Овчинникова, Сперанского и других; затем данные осмотров, в особенности отобранного в разное время у подсудимых оружия (браунингов и маузеров), номера которых сходились с номерами, записанными Терентьевым в его книжке еще задолго до нападения на станцию Миасс; данные экспертизы (судебно-медицинское освидетельствование Зенцова), так как на следствии Терентьев показывал, что Зенцов при взрыве бомбы был ранен в лоб, наконец протоколы осмотров подложных паспортов, перехваченных и отобранных у подсудимых в разное время записок и писем, - прямо или косвенно изобличающих и свидетельствующих о справедливости первоначального обвинения Терентьева.
При составлении обвинительного акта по делу о рядовом Кривове военно-прокурорский надзор полагал, что вышеуказанный обвинительный материала в отношении рядового Кривова должен иметь то же значение, какое он имел в отношении других подсудимых - ныне уже осужденных, и поэтому считал уместным включить его и в обвинительный акт по делу родового Кривова.
Равным образом, военно-прокурорский надзор считал полезным для дела при обвинении Кривова по 102 ст. Угол. Улож. привести в обвинительном акте объяснения прочих обвиняемых по тому же делу, из коих 11 человек вскоре после Миасского разбоя были задержаны с подложными паспортами в гор. Самаре. Не подлежит сомнению, что задержание этих лиц, ранее в Самаре не проживавших, и в разных квартирах, произошло по указанию того же Терентьева и, по мнению прокурорского надзора, их объяснения по поводу приезда в гор. Самару весьма характерны и дают материал и для обвинения Кривова по 102 ст. Угол. Улож., так как, по объяснению Терентьева и Кривов, как и прочие обвиняемые, входили в состав преступной организации.
Генерал-Майор
Помощник Военного Прокурора, Подполковник