— Мам, а ты чего одна приехала? Где отец? — спросила Алеся, встречая мать на пороге своей городской квартиры.
— Дома остался. На хозяйстве, — коротко ответила Елизавета, но в её голосе слышалась какая-то натянутость.
— Ага, понятно, — протянула Алеся, приглашая её в дом. — Ты, стало быть, ненадолго.
— Ну, пока не выгоните.
— Шутишь, — улыбнулась Алеся, но в душе зародилось недоброе предчувствие. Улыбка матери казалась слишком напряжённой, а приезд без предупреждения был совсем не в её характере.
Мать появилась неожиданно, словно сбежавшая из дома преступница. Обычно она звонила заранее, уточняла, можно ли приехать, просила встретить на автобусной остановке. А тут — просто постучалась в дверь с небольшой сумкой в руках.
День прошёл относительно спокойно. Елизавета с удовольствием повозилась с внуками — десятилетним Максимом и семилетней Варей. Сходила в магазин и накупила им целую кучу запретных вкусностей: чипсы, сладкие газировки, шоколадные батончики. Дети пришли в полный восторг от такого бабушкиного великодушия. Вечером приготовила знаменитые рыбные котлеты по своему секретному рецепту, и аромат заполнил всю квартиру.
— Мам, давай колись, что у вас с папой? — спросила Алеся, когда дети уже угомонились в своих комнатах, а они остались на кухне за чаем. — За весь день ни одного звонка. На вас это совсем не похоже. Вы же всегда на связи, даже если просто в магазин идёте.
— Да, есть такой грешок, — вздохнула Елизавета, отводя взгляд в сторону.
— Что, опять выпивал? — осторожно поинтересовалась Алеся.
— Если бы только выпивал! Руку поднимать начал...
— Он что, тебя ударил? — Алеся внимательно осмотрела мамино лицо, но никаких следов не обнаружила.
— Нет, только замахнулся. Я увернулась и сразу к вам. Не стала скандалить.
— А он не звонил потом?
— Звонил, как протрезвел. Я трубку не взяла, — Елизавета сжала губы. — Достал он меня окончательно. Решила уйти, под старость лет.
— Понятно, — кивнула Алеся, хотя в душе всё перевернулось. — Если что, не стесняйся. Живи, сколько нужно.
— Я за другое переживаю, мам, — продолжила дочь после паузы.
— За что?
— А за то, что как бы папа бабу не привёл, пока ты здесь отсиживаешься. Поговорка такая есть: свято место пусто не бывает.
Елизавета фыркнула:
— Кто? Ванька? Да он трус! Без меня и шагу не ступит.
— А ему ничего и делать не надо, — усмехнулась Алеся. — Ты что, не знаешь наших деревенских? Они сами всё устроят. Накормят, напоят, спать уложат, да и рядом пристроятся. Только того и ждут.
Елизавета задумалась. В словах дочери была логика. В их деревне действительно хватало одиноких женщин, которые не прочь подкормить мужика и обогреть.
— Я, честно говоря, в шоке с тебя, — продолжала наседать Алеся. — Как легко ты свою территорию сдала! Практически без боя. Там же всё твоё — дом, огород, всё, что годами создавали. А ты такая: всё, уезжаю! Заходи, Никитишна, живи с моим мужем!
Мать отмахнулась от слов дочери и ушла в гостиную к телевизору, но семя сомнения уже было посеяно. Алеся довольно улыбнулась — она знала характер матери и была уверена, что та всю ночь будет мучиться подозрениями.
Елизавета включила любимый сериал про женщину с коварной сестрой-близнецом. Обычно она следила за сюжетом с замиранием сердца, но сегодня в голове крутились совсем другие картины.
Сначала она представила свою родную кухню. Кастрюля щей булькает на плите, но готовит не она, а кто-то другой. Какая-то деревенская баба порхает вокруг её Ивана, наливает ему суп, добавляет целую ложку сметаны — не жадную, как она сама, а щедрую. Зараза знает, как угодить! Он ест с довольным видом, а она режет ему сало тонкими ломтиками, совсем не так, как всегда делала Елизавета — топором.
Следующая картина оказалась ещё ужаснее. Их скрипучая кровать, на которой они проспали больше тридцати лет. Скрип за скрипом... И так минут двадцать без остановки! Женщина прямо физически почувствовала этот противный звук, он словно сверлил ей мозг. Чужой женский голос издевательски произнёс: "Погоди, мы только начинаем!"
Елизавета вскочила в холодном поту. Сердце колотилось как бешеное. Рядом стояла испуганная Алеся.
— Мама, что с тобой? Ты кричала во сне! Я перепугалась.
— Что я кричала?
— Не поняла слов, но очень громко.
— Диван у вас жёсткий, подушка неудобная, вот и спала плохо, — соврала Елизавета, стараясь унять дрожь в голосе.
— Иди на кухню, там сюрприз, — загадочно сказала Алеся.
На кухне, с виноватым лицом, сидел Иван. Увидев жену, он робко поднял глаза.
— Ты... собирайся, — неуверенно проговорил он, поправляя воротник старой рубашки. — Домой поедем.
Елизавета всё ещё изображала обиженную, но отказаться не могла. Хватит с неё кошмаров со скрипучими кроватями!
Она молча собрала вещи и встала у двери, как собака перед прогулкой.
— Может, позавтракаете? — засуетилась Алеся.
— Некогда, — строго ответил Иван. — Скотину не кормил. Утром вскочил и помчался к вам. Всю ночь плохо спал, кошмары снились.
Лицо Елизаветы расплылось в улыбке.
— Что, тоже скрипучая кровать снилась? — ехидно спросила она.
— Какая кровать? — нахмурился Иван. — Лиза, ты меня пугаешь!
— Не обращай внимания, папа, мама шутит! — поспешила вмешаться Алеся.
— А мне вчера не до смеха было, — пожаловался Иван. — Оставила на меня всё хозяйство, хоть домработницу нанимай!
— Я тебе дам домработницу! — замахнулась на него Елизавета, но в глазах уже светилась радость.
— Попробуй её ещё найди у нас на селе, — рассмеялся муж.
— И думать забудь! Лично волосы повыдираю, если кто нос к тебе сунет. Пошли домой!
Супруги заспешили к выходу, оживлённо переговариваясь. Алеся проводила их до двери.
— Надеюсь, это была их первая и последняя серьёзная ссора, — улыбнулась она, глядя в окно на удаляющихся родителей.
Через месяц Елизавета звонила дочери каждые два дня, подробно рассказывая о семейных делах. Иван больше не поднимал руку, а она научилась нарезать сало тонкими ломтиками и не жалеть сметаны для щей. Скрипучую кровать они заменили новой, и теперь спали спокойно.
Спасибо за то, что подписались на мой канал.