Наверно, Лев Дуров был самым низкорослым актером страны. Метр шестьдесят — и никаких комплексов по этому поводу: Лев Константинович говорил, что это рост победителя, что ровно такого же роста был Геракл. Он и играл людей вроде бы маленьких, невеликих. Не начальников, а пахарей. Не генералов, а капитанов — хоть милиции, хоть мушкетеров. И говорил, что в каждой роли для него главное — протест маленького человека против самого понятия «маленький человек».
Еще он говорил, что все великие люди были маленького роста. Почитайте, дескать, историю — сами все поймете.
В Англии о нем написали: «трагический клоун». В жизни Дуров был больше клоуном, чем трагиком: любил травить байки и анекдоты. Но внешнее впечатление обманчиво. Дуров умел увидеть в смешном грустное, а в грустном смешное. Жизнь чередует темные и светлые полосы, и очень немногие актеры умеют показать, как человек перешагивает эти полосы, оставаясь человеком. Лев Константинович - один из таких.
К знаменитой цирковой династии Дуровых Лев Константинович имел самое прямое отношение. И знаменитая кавалерист-девица Надежда Дурова — прототип главной героини «Гусарской баллады» — его дальняя родственница. У рода Дуровых есть даже свой герб. Хотя дворянские корни никак не сказались на воспитании юного Левы Дурова. Вырос в московском районе Лефортово, был отъявленным двоечником и хулиганом. Директор школы сказал его маме:
Не думайте, что ваш сын самый плохой ученик класса, школы или города — он самый плохой ученик Вселенной!
Но когда началась война, Левка Дуров, как и все лефортовские двоечники и хулиганы, тушил бомбы-зажигалки и помогал ухаживать за ранеными.
Друзья называли его Седым — потому что летом выгорали волосы, Швейком — потому что с ним всегда что-нибудь случалось. Ну и, конечно, Артистом — потому что был он артистичен и обаятелен. В драмкружок районного Дома пионеров попал случайно. Там все разговаривали «как очкарики», со всякими «цирлих-манирлих», но хулигану Дурову понравилось. Дальше — Школа-студия МХАТ, работа в Детском театре.
В кино Дуров начинал с ролей простых рабочих парней. Как сам говорил, попал в орбиту полуцветных, полумузыкальных, полухудожественных картин, из которой никак не мог вырваться. Спасибо режиссеру Михаилу Ромму. Он вызвал артиста на кинопробы к фильму «Девять дней одного года». Увидев Дурова, Ромм разочарованно сказал:
Вы, Левочка, оказывается, симпатичный, а мне нужно мурло.
Учитель Дурова, мхатовский актер Блинников, все-таки убедил Ромма, что Дуров может, если надо, быть кем угодно.