В Центре «Зотов» до 19 октября проходит выставка «Красная Москва. Женщина в большом городе». Экспозиция рассказывает не столько о становлении советской парфюмерии, сколько о тех, для кого она создавалась, – о женщинах, трудившихся на заводах и фабриках, работавших машинистками и строителями. Еще один важный аспект выставки – портрет Москвы прошлого, написанный ароматами: гости выставки могут почувствовать, как пахла столица 100 лет назад. В рамках публичной программы проходят экскурсии – smell-walking туры, участники которых прислушиваются к запахам районов Москвы, а также кинопоказы.
В интервью «Ведомости. Городу» куратор Дарья Донина рассказала, как для выставки исследовали ароматы прошлого и что смотреть на выставке, посвященной запахам.
– Как родилась выставка «Красная Москва»? В Центре «Зотов» бывают разные экспозиции: о любви, о фотографии, о сказках, – однако в центре любого повествования стоит конструктивизм. Как это направление связано с парфюмерией?
– В фокусе внимания Центра «Зотов» конструктивизм и эпоха, его породившая, т. е. 1920-е гг. Создание самого знаменитого советского парфюма («Красная Москва». – «Ведомости. Город»), равно как и восстановление всей парфюмерно-косметической отрасли в России после революции, тоже укладывается в зотовские исследовательские рамки.
Но историей одной индустрии наш нарратив не ограничивается. Рассказывая о том, кто работал в этой сфере, мы неминуемо касаемся раннесоветской гендерной политики. Говоря о недостаточных познаниях советских граждан в области гигиены, мы так или иначе затрагиваем тему коммунального общежития. А через отношение к парфюмерии анализируем меняющуюся культуру потребления на сломе экономических формаций.
Наш рассказ организован наподобие плана Москвы, где в центре Кремль, а от него кругами по воде расходятся Бульварное кольцо, затем Садовое и т. д. Для нас в центре композиции «Красная Москва» как духи, определенная ароматическая композиция в узнаваемой упаковке. Следующий круг женский: вокруг «Красной Москвы» органически вырастают рассказы о женском быте, женском самоопределении, женских ролях в семье и в государстве. Третье кольцо – красная Москва, но уже не как парфюм, а как город, молодая столица Страны Советов. Город-хаос, в котором постепенно вызревают новые правила жизни.
– Как при подготовке выставки изучались ароматы Москвы прошлого?
– Получить полный и достоверный ольфакторный (относящийся к запаху или чувству обоняния. – «Ведомости. Город») слепок эпохи – задача едва ли реализуемая. Всё, что мы можем сделать, – вытащить определенный набор символических дескрипторов из толщи памятников культуры. В основном из литературы, но живопись и кино тоже могут стать источниками информации. Проще говоря, взять стопку произведений художественной литературы и мемуаров и «прочитать их носом», выписывая всё, что в них пахнет – напрямую или метафорически.
Список из 400 запахов включал в себя как конкретные запахи, так и более хитрые формулировки вроде «запаха милицейских протоколов» или «запаха мышиного бесхитростного благополучия». Ольфакторную суть этих метафор понять не так-то просто, но они тоже создают настроение. Затем мы кластеризовали запахи по обобщенным локациям – общепитам, магазинам, улицам, кухням и спальням – на основании литературных источников.
С ароматами рукотворными, которые входят в резонанс с запахами городской среды, дело обстояло чуть проще: ассортимент «Новой зари» (фабрика, по сей день выпускающая духи «Красная Москва». – «Ведомости. Город») и других советских фабрик можно изучать по прейскурантам магазинов, заводской переписке и публикациям в прессе.
– В 1920-е гг. Москва меняла свой облик. Кажется, что всюду что-то строилось, что-то исчезало. Какими запахами был окутан город?
– Главное даже не столько ольфакторное, сколько мультисенсорное впечатление о Москве 1920-х – хаос, скученность, суета, теснота. Несмотря на то что рабочих и призывали «хотя бы раз в полтора месяца» ходить в баню, не у всех была такая возможность. Однако неверно было бы утверждать, что в этом городе не пахло духами – очень часто в одном предложении с потом упоминаются и духи, и пудра.
Во входной зоне [выставки] нас встречают пять ароматов города: баня, хлеб, сирень, керосин, махорка. Выбрать из огромного многообразия было непросто, но мы остановились именно на этих пяти ароматах, решив, что они представляют собой разные жизненные ситуации. К тому же они по-разному состарились – некоторые, как керосин, ушли в небытие, а некоторые, как сирень, ассоциируются с Москвой по сей день.
Баня – самый абстрактный запах. Ирония в том, что, несмотря на огромный запрос, бань в городе катастрофически не хватало. Вспомним, как Маяковский отвечал на вопрос о том, почему его пьеса называется «Баня»: «Потому что это единственное, что там не попадается». Хлеб – база в условиях скудного рациона, и мы постарались подобрать отдушку кислого, серого хлеба на закваске. Без пищевых запахов не обойтись, они одни из самых запоминающихся – тут достаточно вспомнить, какое впечатление произвели французские бисквиты на главного героя романа Марселя Пруста «По направлению к Свану». Керосин – равно как и бензин – постоянно «звучит» в городе 1920-х, и не только на улице, но и на кухнях с примусами. Несмотря на то что в 1920-е запросто курили и женщины, именно махорка как ольфакторный дескриптор прочно связана с мужским портретом. Ну и, наконец, цветущая сирень – один из самых узнаваемых московских кустарников, чей аромат «душил переулки» в 1920-х и продолжает с упоением делать это по сей день.
– В рамках публичной программы у Центра «Зотов» есть экскурсии по ароматам Москвы. На чем концентрируются эти маршруты? Чем районы столицы пахнут теперь?
– Smell-walking туры к выставке разработаны нашими друзьями из Музея Басманного района. Они весь последний год вели проект «Ароматы Басмании», в ходе которого пристально принюхивались к ольфакторному наследию Басманного района. По нашему приглашению они обратили свои носы и на Пресню, где располагается Центр «Зотов». В меню прогулки по Пресне, которая по плану состоится в конце августа, ароматы закваски, хлебной корочки, банных веников, мебельного лака, типографской краски, свежего дерева, анилиновых красок, граверного цеха, белил, угля и многого другого.
– Героини выставки «Красная Москва» – руководительницы предприятий, ударницы производства и просто женщины, которые мечтали носить ароматы. Как кураторы выбирали этих героинь?
– Нельзя сказать, что, сочиняя выставку, мы специально гнались за конкретными героинями. Не было такой задачи. Мы изучали историю парфюмерной промышленности, в которой на всех уровнях делами рулили женщины. В цехах на фабрике «Новая заря» – 85% женщин, в химии – женщины на первом месте среди всех наук, за прилавками магазинов парфюмерии и косметики снова они. То есть они нашли нас сами, и самых видных из них мы с благодарностью включили в рассказ.
В Москве 1920-х парфюмерия была на периферии общественных интересов. До нее в лучшем случае никому не было дела, а в худшем ее намеренно вычеркивали из общественной жизни, считая мещанской блажью. Советская парфюмерия буквально восстала из пепла революции, и случилось это во многом благодаря женщинам. Они трудились в упаковочных цехах, корпели в научных лабораториях, заседали в трестах и наркоматах. Как бы ни менялась гендерная политика, какие бы женские образы ни возносила на пьедестал советская пропаганда, женщины держали оборону до последнего, отстаивая свое право на самовыражение даже в условиях ограниченного ассортимента индустрии красоты.
– Можем ли мы, женщины XXI в., увидеть в них что-то схожее с нами?
– Посыл у этой истории очень феминистический, придающий сил и уверенности в себе. Да и вообще нас отделяет от них не так много времени. Чисто поколенчески эти женщины годятся мне в прабабушки. Мне не трудно найти общие черты с любой из них, если я хоть что-то успела о них узнать.
– Кто мог позволить себе «Красную Москву»? Какие были бюджетные аналоги этих духов?
– Не сказать, чтобы «Красная Москва» была каким-то экстремально дорогим вариантом. Нужно понимать, что этой отдушкой обладали и ароматизированное мыло, и пудра, и одеколон, и просто духи, и духи в наивысшей концентрации, так называемые духи экстра. И все это стоило разных денег. Кто не мог себе позволить духи экстра, довольствовался пахучим мылом, которое с фирменной красномосковской отдушкой выпускала фабрика «Свобода».
Самым престижным форматом были подарочные боксы, или, как тогда их называли, «сюрпризные коробки». В шикарном, обитом атласом кофре с кисточкой на атласном ложементе лежали сразу все продукты с ароматом «Красной Москвы» (или любого другого парфюма высшей категории): мыло, пудра, одеколон, духи.
– Женщина, носившая «Красную Москву», – кто она?
– Трудно ответить на этот вопрос о духах, которые выпускаются на протяжении 100 лет. В 1930-е это могла быть жена видного инженера или стахановца, в 1940-е гг., когда этот парфюм был на пике популярности, его могла носить и руководительница универмага. В 1950-х «Красную Москву» запросто могли презентовать и школьнице, в 1960-е гг. «Красная Москва», вполне вероятно, стояла на столике у работницы фабрики или учительницы. В 1970-е, когда на советский рынок постепенно начала проникать импортная парфюмерия, советские потребительницы подустали от «Красной Москвы», пленившись продукцией Lancôme и Dior. Тем не менее и в 1980-е, и даже сегодня этот аромат находит свою аудиторию.
Правда, для нынешнего молодого поколения аромат «Красной Москвы» является уже продуктом постпамяти – молодежь его и не знает толком. И я не удивлюсь, если найдутся те, кто будет носить ее всерьез и без всякой постироничной фиги в кармане.
– Какую роль играют картины на ольфакторной выставке?
– Картины тоже являются для нас, как кураторов, источниками знания об ольфакторной культуре того времени. В зонах, посвященных городу, живопись помогает нам создать впечатление тесного, перенаселенного пространства.
Главные героини выставки, не считая разве что Полины Жемчужиной (была управляющей трестом высшей парфюмерии «Жиркость». – «Ведомости. Город»), – это такие бойцы невидимого фронта. Они всю жизнь отдали работе в цехах и лабораториях, но были известны лишь в узких кругах, поэтому для создания их обобщенных образов, их настроения мы использовали разнообразные женские портреты. Мы не знаем, кто именно делал покупки в парфюмерных магазинах, но, например, Ксения Медовая с портрета авторства Игоря Грабаря 1932 г. выглядит совершенно так, будто она только что зашла туда за «Красным маком» в подарок подруге и сейчас поедет к ней в гости на дачу в Кунцево.
Подпишитесь на «Ведомости» в Telegram
Читайте также:
«Газпром нефть» за три года расширит сеть АЗС до 1650 станций
Bloomberg: Мелони предложила дать Украине гарантии безопасности без приема в НАТО
Yeni Alanya: загрязнение моря в Аланье может угрожать здоровью людей
