Последний ужин
— Света, ты что, совсем перестала готовить? — Андрей открыл холодильник и презрительно покачал головой. — Опять одни йогурты да творожки.
Светлана вытерла руки о полотенце и обернулась к мужу. Тридцать два года брака, а он до сих пор не понимал, что готовка — это не её единственное предназначение в жизни.
— Сегодня пятница, Андрей. Я работала до восьми, — устало ответила она. — Можешь заказать пиццу.
— Пиццу? — он фыркнул. — А что соседи подумают? Жена не готовит, муж пиццу заказывает. Нормальная семья должна ужинать дома, за столом.
Светлана села на кухонный стул и посмотрела в окно. За стеклом мелькали огни соседних домов, где наверняка тоже жили уставшие женщины, которые после работы бежали к плите.
— Андрей, а помнишь, как мы познакомились?
— При чём тут это? — он всё ещё рылся в холодильнике. — Я есть хочу, а не воспоминания слушать.
Она помнила. Двадцать лет, институт, он — красивый парень с третьего курса. Дарил цветы, читал стихи, говорил, что она особенная. А потом женились, родился сын, и она превратилась в прислугу.
— Тогда ты говорил, что я умная, что у меня талант к математике, — продолжала Светлана. — Мечтал, чтобы я стала учёным.
— Ну и что? — Андрей захлопнул дверцу холодильника. — Мечтать не вредно. Зато сейчас ты хорошая жена и мать.
— Хорошая жена и мать, — тихо повторила она. — А что я ещё умею, кроме как борщ варить?
— Не начинай опять, — поморщился Андрей. — У нас всё хорошо. Квартира, дача, сын в универе учится. О чём жаловаться?
Светлана встала и подошла к окну. На подоконнике стояла фотография — их свадьба. Она в белом платье, он в костюме, оба улыбаются. Тогда казалось, что так будет всегда.
— А знаешь, что я вчера узнала? — повернулась она к мужу.
— Что ещё?
— Моя одногруппница Катя работает в Германии. В научном центре. У неё две дочки, и муж её во всём поддерживает.
— И что? — Андрей раздражённо махнул рукой. — Каждому своё. Может, она замуж неудачно вышла, раз работать приходится.
— Неудачно? — Светлана почувствовала, как внутри что-то сжалось. — А я, значит, удачно?
— Света, хватит. Я устал, хочу есть. Сделай хоть яичницу.
Она молча достала из холодильника яйца. Разбила их на сковородку, добавила соль. Движения были автоматическими — за тридцать лет любое блюдо готовилось само собой.
— Завтра к нам твоя мать придёт, — сказал Андрей, садясь за стол. — Она хочет поговорить о даче.
— О чём поговорить?
— Думает, не пора ли её на нас переписать. На всякий случай.
Светлана выключила плиту. Яичница готова. Как и вся её жизнь — готова, законсервирована, упакована в рамки чужих представлений о правильности.
— А меня спрашивать не будете?
— А что тебя спрашивать? — удивился Андрей. — Дача всё равно нам достанется.
Она поставила перед ним тарелку. Он принялся есть, не поднимая глаз.
— Андрей, я хочу развестись.
Вилка замерла на полпути ко рту.
— Что?
— Я сказала — хочу развестись.
— Света, ты что, с ума сошла? — он отложил вилку. — Из-за чего? Из-за ужина?
— Не из-за ужина. Из-за тридцати лет ужинов. Из-за того, что я перестала быть человеком и стала функцией.
— Какой функцией? О чём ты говоришь?
— Функция «жена». Готовить, стирать, убирать, молчать. Не иметь мнения, не иметь мечтаний.
Андрей встал из-за стола.
— Света, у тебя просто кризис среднего возраста. Это пройдёт.
— Не пройдёт, — твёрдо сказала она. — Потому что я уже подала документы.
— Куда подала?
— В ЗАГС. И нашла себе работу. В проектном институте. Помнишь, я математик?
Лицо Андрея побелело.
— Ты не можешь. Что люди скажут? Что сыну скажем?
— Сыну скажем правду. Что мама наконец решила стать человеком, а не прислугой.
— Но квартира… дача… — лепетал он.
— Половина моя. По закону. — Светлана сняла обручальное кольцо и положила его на стол рядом с недоеденной яичницей. — А теперь доедай сам. Это мой последний ужин в качестве твоей поварихи.
Она прошла в комнату, достала из шкафа приготовленный заранее чемодан. Андрей стоял в дверях, растерянный и беспомощный.
— Света, подожди. Мы же можем всё обсудить…
— Тридцать лет обсуждали. Достаточно.
— Но я же тебя люблю!
Она остановилась у порога и посмотрела на него. В его глазах была не любовь, а страх. Страх остаться без удобной, безропотной жены.
— Знаешь, в чём разница между любовью и привычкой? — спросила она. — Любовь хочет, чтобы человек был счастлив. А привычка хочет, чтобы он был удобен.
Дверь закрылась за ней мягко, без хлопка. В подъезде пахло краской — делали ремонт. Новая жизнь тоже требует ремонта, подумала Светлана, доставая телефон.
— Катя? Это Света. Помнишь, ты говорила про вакансию в вашем институте?
От автора
Дорогие читатели! Спасибо, что дочитали до конца. Каждая ваша реакция, каждый комментарий невероятно важны для меня.
Если этот рассказ отозвался в вашем сердце, если вы узнали в героине себя или свою знакомую — подписывайтесь на мой канал. Здесь вы найдёте истории о настоящих людях с настоящими чувствами, о том, как мы ищем себя в этом сложном мире отношений.
Впереди ещё много рассказов о любви и предательстве, о выборе и смелости, о том, как важно не потерять себя в угоду чужим ожиданиям. Не пропустите!