Читатель: Ты говорил: у Жени ещё есть чем порадовать?
Всё помнишь.
Читатель: Расскажи.
Женя – прекрасный рассказчик. Дадим лучше слово ему. Позвоню, пусть надиктует.
Читатель: Ок. Как скажешь.
Лихая тёща или осенний гон авиаторов
Дима, дорогой, привет. Пытаюсь найти время для того, чтобы изложить тебе сочно всё, но придется делать второпях и не так, как хотел. Работы выше крыши, недавно меня мошенники расчехлили-облапошили на пятьсот пятьдесят тысяч. Обвели старого дурака. Откуда у них все базы?! Вскрыли инфу, подлецы, о моих детях, а они заграницей и у них совсем другие фамилии. Всё знают. Как это? Может спецслужбы делятся? Будь, пожалуйста, осторожнее, я об этом ещё расскажу.
Но вернёмся к твоей просьбе. Записываю голос, чтобы ускорить рассказ и получилось артистичнее.
Итак, теща. Первая тёща в моей жизни – знойная, яркая, крупная, но очень живая бестия, рыжеволосая травленная или, может, подкрашенная блондинка, а может быть шатенка, неважно, с голубыми наглыми глазами. Она была товароведом в Кубинке – лётном местечке под Москвой, где истребители готовились истреблять супостата и сопровождали полёты наших больших шишек из партийно-правительственного аппарата, а в их семейном общежительном быте происходили войны совсем другого рода.
Лётчики обслуживали высшее руководство страны, и у блатной авиагруппы имелся доступ к элитным закромам. Тёща рулила в маленьком гарнизончике, там существовал магазинчик, где она была хозяйкой. Владела всем товаром, который в коммунистические времена был страшно дефицитным и очень помогал подмазывать, решать вопросы, если в часть с проверкой приезжал какой-нибудь серьезный деятель или по линии минобороны обычные вояки. Ну и самое главное: она вкусняшками распоряжалась по своему усмотрению и вертела ими как хотела. Это было для неё замечательное время, потому что деньги текли рекой, и она смогла дорого обставить квартиру и одеваться роскошно по советским меркам. Таких тружеников, продавцов «из-под полы», моя мама называла «барыгами».
И вот еду я в эту семью на смотрины, потому что мудрая мама моя сказала: «Женя, надумаешь жениться, посмотри на родителей! Яблоко от яблоньки недалеко лежит». Едем в Кубинку с моей будущей супругой Мариной прямо под Новый год, поэтому и новогодние праздники решили там встретить. Сначала всё шло гладко. Мы очень весело стали выпивать за столом. Я познакомился с настоящим Марининым папой, то есть с разведённым мужем. И с новым мужем Галины Сергеевны, будущей тёщи, и отчимом Мариночки, понятно, тоже. Мужики с двух рук наливали мне коньяк и говорили: «Что не пьешь, что ты не пьешь? Коньячок пятнадцать рублей. Давай, хлопни сразу махом и закусывай. Закусил, готовься к следующему тосту. Сегодня с нами не пьешь – завтра Родину продашь. Так нельзя. Лучше икай под капотом, но будь верным патриотом!»
В общем пили обильно: в мою честь, славословили о красоте Марины и хозяйки, за здоровье, Россию, высокое небо, мягкую посадку, прекрасных дам…
Когда мужики немножечко закосели, я почувствовал, что у меня совсем дело плохо, я был лицом сугубо гражданским и не привык к подобным возлияниям. Говоря их языком: залетел в стратосферу и вот-вот сорвусь в штопор – воздух разреженный и крылья не держат. Поэтому пошел и принял душ. Душ оказался холодный, просто ледяным, но, скорее, мне так даже лучше было. Все мужики к Марине шепотом: он что ненормальный? В новогоднюю ночь душ принимать, да ещё холоднющий, как на Шпицбергене. Она с сомнением: «Действительно странно, наверное, смывает пыль ушедшего года, ритуал такой, традиция», – и убежала с подружками тусить. Мужики пошли поздравлять сослуживцев. Я вытерся, оделся, вроде значительно полегчало. Вышел и оказался один на один с тещей. Она на меня смотрит весёлыми глазами. Говорит:
– Ну что, понравились тебе мои муженьки?
– Да ничего, хорошие, крепкие такие, активные. А кто из них лучше?
Ну так, на всякий случай спросил, разговор поддержать, не знаю, как вообще вести себя с такой тёщей.
– Летчик-налетчик тоже ничего. Солиднее, да и подполковник уже. А молоденький, штурман, пободрее, поздоровее и симпатичнее. Выпьем по маленькой.
– Может быть хватит?
– Ладно, терпи. Люблю коньяк, вкусненько. Вино не так, разве под шашлык.
Налила из хрустального графина, мы выпили: она со смаком, я с усилием. Галина Сергеевна зажевала лимончиком, я заел нарезкой и оливье.
– Так вот, хочешь я тебе расскажу, как я познакомилась с моим вторым мужем и развелась с моим предыдущим.
Лицо её слегка покраснело: видно, что алкоголь развязал язык.
– Да, хорошо.
– За один день.
– Как это за день, это же невозможно?!
– Даже быстрее: в пять минут реактивно по-нашенски по-лётчицки.
– Как это можно развестись в пять минут?
– А так, очень просто. У нас здесь все по-семейному, по-соседски. У меня три подружки. Я четвертая и самая главная среди них: у меня дефицитный товар на руках. Одна подружка ведает свадьбами, разводами, регистрацией смертей и детей – то есть она наш гарнизонный ЗАГС. Вторая в этом же кабинете сидит в маленькой пристроечке к моему магазинчику и занята размещением офицеров в гостиницах, в гостиничных общежитиях, или в квартирах для семейных. Третья – наша служба быта, она выдаёт спортинвентарь, лыжи, пылесосы, утюги и доски, кастрюли-сковородки и всякое прочее. Если новенького перевели только, и он ещё не обжился, то пользуется общаком.
Так вот. Прихожу я к моим подружкам и снимаю большие черные очки. А у меня синяк под глазами. Солидный такой фингал, и глаз кровавый, хоть я и капала. Говорю:
– Это мой лётчик-налетчик постарался, истребитель народный. Вот мне под глаз и подсадил.
Наливаю подружкам коньячку, в вазе конфеты: «грильяж» и «мишка на севере».
– За что тебя так?
– Ну, как за что: он тут налетался, всегда наадреналиненный вылезает из кабины. Самолёт могучий, пламенный мотор – и его потом аж распирает, силу девать некуда. Сначала со своим технарем хряпнул спиртяжки, которая называется антиобледенительная жидкость, потом приходит ко мне домой, естественно. Я стол накрыла, коньячок, мяско по-французски, салатик, нарезка. Естественно, коньячку закусил, потом решил на мне повторить фигуры пилотажа. Он же, ястребок, ему все по-быстрому надо, а я стала топорщиться: воняет пивною бочкой и небритый, как наждачка. Совсем не Ален Делон, короче. Я упёрлась, он мне и дал в глаз, а потом сразу выполнил боевую задачу. Это у него минутное дело.
– Галка, это же нехорошо, будешь с синяком ходить долго.
– Ну ничего, рассосется, но вообще, конечно, неприлично. А если проверка. Да я с ним разведусь, надоел он, как гастрит. И дочка большая почти, нафиг он мне такой нужен! Давайте выпьем, хочу развестись. Лерасик, где его паспорт?
– Сейчас принесу.
Впили по второй и бутылка кончилась, меньше половины было.
– Где у тебя штамп?
– Вот он.
Шлёп, печать грохнула, как выстрел.
– Всё, свободен, гуляй Вася! И мой вот держи.
Лера подняла руку со штампом, как будто немца рубить напополам, шлёп – и я теперь хоть куда, только вот глаз отойдёт. Сбегала в магазин, взяла ещё коньячок: теперь уж «Наполеон» по такому-то случаю. Сидим выпиваем-сплетничаем.
– Вообще мне понравилось, быстро всё у нас!
А девки говорят:
– Ты ж теперь разведёнка, будут офицеры приставать разные, проходу не дадут, а после, глядишь и из гарнизона попросят: ведь ты не истребительная жена уже. И нам без тебя Галка тут плохо станет!
– Да, это не здорово.
– Может мы поторопились, Галюнь? Может как-то назад всё, а?
– Погодите-ка, а есть у нас какой-нибудь кандидат посвежее да посимпатичней?
Аня говорит:
– Есть, сегодня нарисовался, за пылесосом заходил, я выдала. Кучерявый, широкоплечий – хорош! Хот сейчас в «Мосфильм», камера-мотор.
– А кто он такой?
– А он штурманок в штурманской авиации.
Лера сходила к себе, порылась, приносит паспорт.
– Молоденький, да, смотри-ка. Лет на пять меня помоложе будет. Но ничего, хороший. Ну что, давай поженимся, я согласная, пока Бог не разлучит нас. Или Лерасик. Лерасик, давай?
– Да, не вопрос.
Шлёп, и всё: снова мужняя жена, даже не успела свободой насладиться.
– Так, ну финал, бабоньки.
Выпили по конечной за счастье, забираю все три паспорта.
– Анют, сходи, позови нового мужа, будем женихаться. А ты, Люба, поменяй им проживание.
Прихожу домой, глаз загримировала, на стол накрыла, сижу, жду. Стук в дверь, да такой робкий. Заходит, смотрю: молодой, крепенький, симпатичненький такой, годится.
– Здравствуйте, Галина Сергеевна. Можно? Это я, Николай, мне Аня сказала.
– Садись за стол.
– Да, спасибо.
– Давай, дружочек, выпьем и закуси-ка поплотнее. Соскучился, небось, по домашнему.
– Да уж. Давайте выпьем, Галина Сергевна, за знакомство.
Я смотрю внимательно: пьёт чинно, не спеша, ест размеренно и со вкусом. Не то что мой ястребок, рюмки опрокидывает одну за другой, еду заглатывает большими кусками, этот бы в пять секунд смолотил. А в глазах нового суженого полное недоразумение, как, если бы прыгнул в Мурманске с парашютом, а приземлился здесь у меня за столом. Выпили ещё по одной за мою красоту.
Протягиваю паспорта. Он открывает, смотрит, перелистывает на ту самую страничку. Лицо удивленно вытягивается:
– Ой, я женат?! А когда это?
– А это пока ты пылесосил. Вот я твоя жена. Видишь, написано: Галина Сергеевна. Так это я Галина Сергеевна - смотри.
– Ну, а как же?
– А как что? А ничего. Тебе что, не нравится? Ты теперь семейный, посмотри, вот здесь будешь жить, все что тут есть, пожалуйста и я тоже. Я, может, тебе не нравлюсь?
– Нет, вы очень даже красивая женщина
– Может квартира не та?
– Нет, и квартира у вас чистая, убрана. Стол накрыт богато. Еда – пальчики оближешь. Так все обставлено, хорошо, со вкусом, дорого.
– Ну вот и все, давай ещё выпьем.
Выпиваем, сидит, закусывает, разомлел немножко. Стеснение улетучивается, начинает включать форсаж, карие глаза умаслились.
– А это, раз я муж, так может первую брачную ночь?
– Ну раз ты муж – так куда деваться.
Придвигается ко мне, начинает целовать. Сладко так с прелюдией, руками шарит настойчиво, но с тактом, не спеша. И знает куда – штурман как-никак. Загораюсь вся. Не то, что мой ястребок. Тот получил приказ: сразу в пике и на гашетку длинной очередью.
Тут открывается дверь, влетает мой летчик-налетчик, глаза выкатываются, щас выпадут. И говорит:
– Галка, что это у нас за гости?
– Это не гость, это мой муж. Как там тебя?
– Николай.
– Галка, кончай свистеть, я твой муж.
– Нет, ты не муж уже, вон паспорт на телевизоре, полюбуйся!
Ну, он открывает... Немая сцена, Ленский убит. Смотрит и говорит:
– Галка, а когда это? Что это я? Даже не помню, чтобы разводился.
– А надо меньше летать и ушами хлопать. И руки распускать. Вот он теперь мой муж, полюбуйся!
Тогда мой летчик-налетчик строевым шагом подходит к столу и говорит:
– Майор истребительной авиации Таратуев, представьтесь, пожалуйста.
Тот встает по стойке смирно из-за стола и докладывает:
– Капитан штурманской авиации Михайлов.
– Вот что, штурманок, ну-ка пойдем выйдем на улицу.
– Есть на улицу.
Они вышли, два раза скатились пять ступенек по лестнице вниз, повалялись по золотым листьям осени, развлекли бабушек на скамейке. Но молодость победила. Мой штурманок заходит орлом, скула покраснела, но глаз горит – победитель, ядрён-батон. Как осенний гон у маралов: бились жестоко до крови за самку, то есть меня. Ястребок же заходит весьма помятый и говорит униженно:
– Галка, ну что же мне делать-то? Вроде ж я твой муж.
– Ну, был ты муж, объелся груш. Теперь ты бывший. Да. Я тебе собрала вон чемоданчик. Штурманок, какой ты номер пропылесосил, ты же только сдал аппарат?
– 206-й.
– Вот, давай, дуй в 206-й номер, там тебе приготовлена кровать, тумбочка, столик и все остальное. И чистенько. Будешь теперь жить в общаге. Но в гости иногда заходи, буду рада, дочу проведаешь, чай не чужие люди.
Вот так за пять минут Галина Сергеевна развелась и снова вышла замуж.
Все вернулись снова за стол. В присутствии первого мужа, отца моей Марины, мне было неловко после такого рассказа. И он был чуть-чуть, конечно, более скован, и смотрел на меня внимательно, но скорее одобрительно, надеялся: может, мне повезет с его дочкой больше, чем ему с Галиной. Когда я эту историю услышал, я сначала обалдел, а потом, понял: мать моя была права, я попал в логово прохиндеев.
Барыги. Что значит барыги, не надо объяснять. Это люди, которые всё продают и покупают, и нет у них ничего святого, кроме денег. Торгаши: и на всём у них ценник прилеплен, и на мне тоже. В доме была масса хрусталя, который в советское время, как ты знаешь, высоко котировался. Продавались шмотки и продукты, на них покупались хрустальные вазы, хрустальные бокалы и рюмки, и также всякие блюда, сервизы и прочее. Ну, это была такая советская «инвестиция», которая в результате не сыграла. Но тогда хрусталь в трельяжах вместо золотишка держали. Хотя и золотишко тоже немного было. Вот такая вот песня про мою лихую тещу. Давай пиши, как только закончишь присылай. Буду рад послушать голос или почитать вирши по этому поводу.
В продолжение этой истории могу только добавить, что моя Марина от Галины Сергеевны недалеко укатилась, как то самое яблочко. Не удалось мне женушку перепрограммировать, и осталась она совершенной материалисткой, как учил дедушка Ленин, и его бородатый Маркс, любитель пива. Потому мы разошлись.
Когда тёща наезжала в Москву из своего подмосковного городка военного, то вещала свежие сплетни. Вот, например:
– Мой-то штурманок сломал ногу, прыгая с парашютом.
Я сложил брови домиком:
– А зачем ему прыгать? Кто его заставил?
– Я.
– Почему?
– Ну как, денег он приносит меньше, чем бывший ястребок. А мне надо покупать французские духи. Они дорого стоят. Вот я говорю: ты давай прыгай, чем больше напрыгаешь, тем дороже духи! Им там платят за прыжки. Вот прыгал-прыгал и допрыгался!
«Вот ведь змея, – думаю про себя, – прямо удав боа-рестриктор. Обвила кольцами и заглатывает не спеша целиком! Лопух ты, штурман-подкаблучник, не туда курс прокладываешь, нужно значительно левее!»
При мне Николай больше не появлялся с тех пор, как мы сыграли свадьбу, но я живо представляю, как он скачет на костылях в свой самолет с гипсованной ногой, затем по ступенькам трапа, еле протискивается в узкий проход и падает в штурманское кресло. Воин. Сегодня будем бомбить что угодно, лишь бы не домой к Галине.
Наша армия непобедима, супостату сюда лучше не соваться, её могут одолеть только бабы! И тут уж полная и безоговорочная капитуляция.
Читатель: Забавная история. Бывает же такое.
И весьма поучительная.
Читатель: Да уж, это надо снимать, чистая трагикомедия. Назвать её: «Осенний гон авиаторов» или «Лихая тёща».
Хорошо, я так и назову.
✳ ✳ ✳
Другие истории от Графа Гагарина вы найдете в книге "Герой 90-х. Душевное Интервью":
Книжный Мир https://clck.ru/3Gv6oH
На её страницах Граф ведет доверительную беседу с проницательным и искушенным читателем и отвечает искренне и правдиво на самые несуразные вопросы. Погружаясь в легкую прозу автора, с первых арок испытывая эйфорию под воздействием его изящного стиля, так просто почувствовать скоротечность и моментальность сурового земного бытия всем тем, кто, испытывая житейские неурядицы, не уступает своё пространство в жизни.
#графгагарин #герой90 #историиизжизни #реальныеистории #тёща