Он пережил такой успех, о каком нынешние звёзды могут только мечтать: толпы поклонников буквально носили Муслима Магомаева на руках вместе с машиной, а его славе позавидовали бы Шаляпин и Синатра. Он выступал в миланской «Ла Скала», покорил Париж, но вернулся домой, чтобы петь «Шаланды, полные кефали» — и встретил любовь всей своей жизни. В материале 78.ru — всё самое интересное о любимом артисте.
В СССР Муслима Магомаева обожали безоговорочно. Молодой, красивый, с бархатным баритоном, он умел петь о любви так, что замирали сердца миллионов.
Правительственные концерты без него были немыслимы, а ведущие сцены мира мечтали заполучить его к себе. Но за границу певца отпускали редко. И всё же он оставался кумиром — блистал в оперных ариях, записывал пластинки, которые простым гражданам приходилось добывать чуть ли не подпольно. Сегодня ему могло бы исполниться 83 года, но вот уже почти 20 лет великого артиста нет с нами.
Детство и юность Муслима Магомаева
Муслим Магометович Магомаев появился на свет 17 августа 1942 года в Баку, в очень интеллигентной, творческой семье. Его отец занимался театральной сценографией, мать блистала как драматическая актриса, а дед, выдающийся азербайджанский композитор, заложил основы национальной оперы. Его имя увековечено в названии Азербайджанской государственной филармонии.
Я рос не в бедной семье, но меня воспитывали так, что я понимал разницу между «хочу» и «необходимо». Мне хотелось иметь магнитофон, но он появился у меня только в шестнадцать лет, когда я стал более или менее прилично петь, - вспоминал исполнитель.
Жили Магомаевы и правда неплохо по тем временам, но маленького Муслима не баловали:
Мне никогда не давали лишних денег, о карманных деньгах я читал только в книжках. Если у меня оставалось что-то от школьного завтрака, я спрашивал разрешения истратить эти копейки на мороженое. Одевали меня так, чтобы было не модно, а чисто, прилично и скромно. Если был костюм, то только один — выходной. Про школьную форму нечего говорить, она была у всех. Были у всех и красные галстуки, и единственное различие, да и то не слишком приметное, заключалось в том, что у кого-то красный галстук был шелковый, а у кого-то штапельный. Но у всех мятый и в чернилах.
Зато мальчику повезло с лучшим другом: он рос в одном дворе с Поладом Бюль-Бюль Оглы — эту неугомонную парочку часто сравнивали с Томом Сойером и Геком Финном.
В детстве я увлекался астрономией. И вот мы с Поладом решили посмотреть, что это за пятна на Луне. Смастерили трубку, вставили в нее несколько увеличительных стёкол и начали рассматривать лунный диск. Через наш самодельный телескоп мы увидели, как нам показалось, какие-то круглые пятна и решили, что это и есть лунные кратеры. На самом деле это были никакие не кратеры, а просто увеличенные капельки влаги, почему-то попавшей между стёклами, - вспоминал Магомаев.
Однажды мальчишки даже забрались на продовольственный склад, выбив в окне стекло.
Забрались с единственной целью утащить из холодильника сосиски, которыми собирались кормить кошек и собак, - улыбался Магомаев. - Те же сосиски можно было взять и дома, но как объяснить родным, почему ты тащишь что-то со стола. Ведь не голодный же! Да и просто принести еду для собак из дома было неинтересно. А тут такое приключение! Такой риск!
Как Магомаев начал петь
Между тем перед юным Муслимом, который увлекался всем подряд, встал выбор между живописью, театром и музыкой. Он сразу решил следовать по пути деда. В своих воспоминаниях он отмечал:
Я всегда был твердо уверен в том, что мой дед — великий композитор и дирижер. Я должен был повторить его путь — стать и композитором, и дирижером, и пианистом.
Музыкальный путь Муслима начался с рояля. Уже в три года он подбирал мелодии, а в пять сочинил свое первое произведение, которое запомнил навсегда. Позже, вместе с поэтом Анатолием Гороховым, он превратил эту мелодию в песню «Соловьиный час». В 1949 году его приняли на класс фортепиано в музыкальную школу-десятилетку при Бакинской консерватории, куда брали исключительно талантливых детей.
О необыкновенном голосе Муслима впервые заговорили, когда ему было восемь лет. Во время исполнения хором песни «Спи, моя радость, усни», он выделялся среди всех. Когда учительница велела хору замолчать, Муслим продолжал петь — его детский, но удивительно чистый и мощный голос звучал в одиночестве. Тогда он еще не осознавал, что это первое соло станет началом его триумфального пути.
Одарённого мальчика всё больше увлекал мир вокала. Он часами слушал пластинки, унаследованные от деда, с записями Карузо, Руффо, Джильи и дель Монако. Разбирая партии баса, баритона и тенора, он пел все подряд, сравнивая свое исполнение с мастерством великих. К четырнадцати годам его голос окреп, но петь при чужих он стеснялся.
При этом Муслим подавал огромные надежды и как пианист:
У меня растяжка до - фа через октаву! - с гордостью делился в одном из интервью Муслим Магометович. -Импровизировал хорошо. Я не нотник, которому клавир не поставишь — играть не может. Но жалеть об этой утрате опять же не стоит.
В своей книге «Живут во мне воспоминания» Муслим Магомаев рассказал, что одним из первых его красивый, но необработанный голос заметил не профессиональный певец, а талантливый виолончелист, профессор Бакинской консерватории Владимир Цезаревич Аншелевич.
Меня и поразило, и смутило необычайно эмоциональное отношение профессора к моим вокальным данным: «Голос у тебя дай Бог!..» Но тут же Аншелевич назвал мой главный недостаток — я пою так, как будто хочу убить всех своим звуком.
Аншелевич объяснил молодому горячему исполнителю, что петь напором — это, конечно, хорошо, но певцу надо быть ещё музыкантом.
Петь как инструмент, например как виолончель. Она ближе всего к человеческому голосу, - подсказал мудрый педагог.
Профессор Аншелевич стал безвозмездно, а может, из профессионального интереса давать юному Муслиму уроки. Эти уроки не пропали даром: парень научился петь не только мощно, но и удивительно чисто.
Не только мысленно, но и наяву я хотел бы обнять этого чудесного, интеллигентного мастера, - признавался певец, неизменно вспоминая о профессоре Аншелевиче с теплом и благодарностью.
В школе тем временем узнали о его таланте, но, поскольку вокального отделения там не было, Муслим перешел в музыкальное училище, которое окончил в 1959 году и поступил на работу в Ансамбль песни и пляски Бакинского военного округа.
Международная слава Магомаева
«Юноша из Баку покоряет мир»: такой заголовок и снимок Магомаева появились в журнале «Огонек» после его поездки в 1962 году на VIII Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Хельсинки, где 20-летний певец произвел фурор.
После выступления в Финляндии и появления на Центральном телевидении его начали узнавать на улицах. Первым шагом к мечте стала стажировка в Азербайджанском театре оперы и балета.
В 1963 году пресса снова восторженно писала о Магомаеве. Даже сдержанное агентство ТАСС не жалело похвал после его выступления на Декаде культуры и искусства Азербайджана в Кремлевском дворце съездов:
Его великолепные вокальные данные, блистательная техника дают основание говорить, что в оперу пришел богато одаренный артист.
Именно из-за этого Магомаев впоследствии не раз называл Кремлевский дворец своим «родильным домом».
Осенью 1963 года в Концертном зале имени Чайковского прошел его первый сольный концерт, после которого имя Муслима Магомаева стало известно каждому в стране. А в 31 год он уже был народным артистом СССР.
Стажировки в Италии
В 1964 году Магомаев отправился на стажировку в миланский театр «Ла Скала». Италия, колыбель бельканто, не только отточила его вокальные навыки, но и расширила его мировоззрение. Он навсегда остался приверженцем итальянской вокальной школы, мастерски исполняя арии Фигаро, Скарпиа, Мефистофеля и Онегина.
В «Ла Скала» он познакомился с директором театра Антонио Гирингелли, который тепло относился к молодому артисту. Вокальные занятия вел маэстро Дженарро Барра, известный своей энергией и любовью к жизни. Репетитором по оперным партиям стал Энрико Пьяцца, в прошлом ассистент великого Артуро Тосканини.
Во время второй стажировки Магомаев готовил партию Скарпиа в опере Пуччини «Тоска». Его партнерами были Владимир Атлантов, Хендрик Крумм, Виргилиус Норейка и Ваган Миракян. 1 апреля 1965 года стажеры дали концерт на малой сцене «Ла Пикколо Скала», где Муслим исполнил, в том числе, песню «Вдоль по Питерской». Зал был полон, а публика тепло принимала артистов.
Почему Магомаев уехал из Ла Скала?
В Италии советский исполнитель провёл два сезона, но так и не смог там прижиться.
Чем больше бегал, тем больше понимал: не мое, - объяснял много лет спустя артист. - Ну не дал мне бог крепких верхушек, терпения и усидчивости. В детстве я рисовал, теперь снова решил взяться за кисть, и что? Что я великого нарисовал? Написал несколько портретов и вдруг - не хочу! Начал портрет Тамары, остались несколько мазков. И как отрезало: не могу взять в руки кисть. А в опере нельзя же за день до спектакля сказать: не хочу!
Французский триумф Муслима Магомаева
Летом 1966 года Магомаев впервые выступил во Франции на сцене легендарного зала «Олимпия» в составе группы советских артистов.
Парижская газета русской эмиграции «Русская мысль» писала:
Молодой певец Муслим Магомаев прислан из Баку и представляет собой Азербайджан. Он выступает последним номером, и публика не хочет его отпускать, устраивает ему более чем заслуженную овацию. Но когда Магомаев исключительным по красоте баритоном поет арию Фигаро по-итальянски, с прекрасной дикцией, отличным произношением и соответствующей живостью, публика буквально начинает бесноваться...
В 1969 году он вернулся во Францию на фестиваль MIDEM в Каннах, после чего его пластинки разошлись тиражом в четыре с половиной миллиона экземпляров. За этот успех он получил «Золотой диск». Второй такой диск ему вручили в 1970 году.
В 27 лет Магомаев за год окончил консерваторию — к тому времени он был так популярен, что на государственном экзамене собралось столько слушателей, что пришлось открыть окна и двери — люди слушали своего кумира с улицы.
Победа на фестивале в Сопоте
В августе 1969 года в польском Сопоте прошел IX Международный фестиваль эстрадной песни. От СССР выступил Муслим Магомаев. В первый день он исполнил свою любимую песню «Вдоль по Питерской».
Выбор этот не был случайным. Очень верю в обаяние и силу старых русских песен, - признавался артист.
Второй день был посвящен польской музыке. Магомаев выбрал композицию Кшиштофа Садовского «Именно в этот день» и завоевал первую премию в конкурсе исполнителей.
Пик славы
В конце 1960-х Муслим Магомаев обрел статус настоящей звезды, завоевав любовь миллионов. Тогда казалось, что неистовые фанаты, готовые на любые выходки, существуют только за границей, где выступают The Beatles или The Rolling Stones. Однако в СССР поклонники Магомаева порой устраивали еще более впечатляющие проявления восторга.
По словам поэта Роберта Рождественского, на концертах Магомаева ведущий редко успевал произнести его полное имя, так как после слова «Муслим» зал взрывался такими овациями, что фамилия «Магомаев» тонула в бурном ликовании, несмотря на мощные динамики.
Существует легенда, что после одного из концертов фанаты несли машину Магомаева по улице. Одни утверждают, что это произошло в Одессе и автомобиль доставили до гостиницы. На самом деле случай имел место в Москве, после выступления на стадионе. Группа молодых людей подняла тяжелый ЗИС, в котором находились Магомаев, дирижер Юрий Силантьев с женой и ребенком, но, пройдя несколько метров, устала и опустила машину.
Сводная сестра Магомаева Татьяна, дочь его матери от второго брака, вспоминала, как однажды они с мамой навестили Муслима в гостинице «Россия». Когда они садились в такси, а Муслим в белом костюме стоял рядом, его заметил один из поклонников. Мгновенно собралась толпа, и через минуту от костюма артиста оторвали все пуговицы и карманы на память. Магомаеву пришлось возвращаться в гостиницу, чтобы переодеться и выйти через другой выход.
Как родилась «Синяя вечность»
В 1969-м, на пике славы, молодой и обаятельный Муслим Магомаев ужинал с друзьями, когда в голове вдруг зазвучала необычная мелодия с итальянскими мотивами. Под рукой оказалась крахмальная салфетка, на ней он и набросал ноты.
Текст поручил другу-лирику Геннадию Козловскому. Тот начал с фразы «О море, море» — и Магомаев сразу же спел её в полную силу. Цензура, правда, заставила заменить «в дальние страны» на «в дальние дали».
Через пару недель в Москве Муслим позвонил другу: «Включи скорее телевизор!» — в эфире шла премьера их песни. Позже на скалистом берегу певец снимет на неё первый в СССР музыкальный клип.
У тандема Магомаев–Козловский было и личное продолжение: дочь Муслима Марина и сын Геннадия Александр поженились, а сына назвали Муслимом — в честь деда.
Личная жизнь Муслима Магомаева
В начале 60-х Муслим Магомаев женился на своей однокурснице из Бакинского музыкального училища Офелии Велиевой. Но этот студенческий брак продлился недолго, хоть и подарил артисту дочь Марину — ту самую, которая сегодня живёт в США и замужем за сыном давнего друга певца.
Осенью 1963-го в Москве Муслим познакомился с музыкальным редактором Милой Каревой. Их роман продлился почти десять лет. Они вместе гастролировали, а для удобства министр внутренних дел лично выписал им документ, признающий их «фактическими супругами». Но в итоге они остались просто друзьями: Магомаев помог бывшей пассии купить квартиру в США, где она сегодня и живёт.
Брак с Тамарой Синявской
Главной любовью и настоящей музой всей жизни Магомаева стала блистательная оперная дива Тамара Синявская.
Их встреча произошла в 1972 году в бакинской филармонии, где проходила Декада русского искусства. Примадонна Большого театра была там почётной гостьей, а познакомил их Роберт Рождественский. «Муслим», — смущённо представился певец. «И вы ещё представлялись? Вас ведь весь Союз знает», — с улыбкой ответила Тамара.
Тогда Синявская была замужем, но чувство оказалось сильнее обстоятельств — она развелась. В те же дни родилась песня «Мелодия»: Магомаев записал её и первым делом позвонил Тамаре, чтобы она услышала. После её возвращения из зарубежной стажировки они уже не расставались.
Я вышла замуж за Муслима Магомаева по огромной любви, бесконечно восхищаясь человеком, которого так щедро одарил Господь Бог, — признавалась журналистам Тамара Синявская. — Чем больше проходит времени, тем больше я это чувствую. Муслим был настоящим джентльменом. С самого нашего знакомства и до последних дней ухаживал просто по-царски, дарил охапки цветов.
Магомаев о знакомстве с Тамарой даже спустя много лет вспоминал с волнением:
В Тамару я влюбился мгновенно с первой минуты и как-то подумал в тот момент, что она со мной навсегда, - вспоминал певец.
Правда, годы их совместной жизни не были такими уж безоблачными — горячий нрав певца не раз становилась причиной серьёзных ссор. Но как утверждала Синявская, ругались они не по бытовым вопросам, а исключительно по профессиональным:
Например, говорим о знакомом певце. «Ты представляешь, он вот эту ноту не смог прикрыть!» — «Да ты ничего не понимаешь, её, наоборот, надо было закрыть!» И на этой почве могли говорить на тон выше обычного. Творчество — это была наша жизнь. Муслим был весь пропитан музыкой. Я тоже.
Порой, когда страсти доходили до апогея, Магомаев срывался с места и уезжал на несколько дней в Баку. Синявская его не винила:
Конечно, у него же характер! Не забывайте, восточный человек! Огромная вспыльчивость, но и отходчивость тоже быстрая.
По словам певицы, она всегда осознавала, что за необыкновенный талант ей послан!.
На мой взгляд, он при всей его славе всё же остался недооценённым. Не только певец, но и человек был уникальный. Деликатнейший, никогда и никого не порочил. По-моему, один из немногих, кто в своей книге никому чёрной кляксы на имя не поставил, - убеждена артистка.
Магомаев же не раз повторял:
За все годы жизни с Тамарой мы были счастливы так, как могут быть счастливы только птицы в свободном полёте.
И добавлял:
В моей жизни было три любви: музыка, дочь и Тамара.
Скандал с пощёчиной от Эсамбаева
В 1960-х по СССР ходил слух, что Муслим Магомаев якобы сильно повздорил с Махмудом Эсамбаевым. Говорили, что последний даже отвесил певцу в присутствии множества людей смачную оплеуху за то, что тот назвал себя азербайджанцем. Сам Магомаев впоследствии этот факт старался не упоминать, а о ссоре рассказывал так:
После выступления вышел в фойе, вижу группу, в центре которой Махмуд Эсамбаев о чём-то увлечённо рассказывает. Увидел меня:
- Мы о тебе, Муслим, говорим. Скажи им сам, кто ты по национальности.
- Азербайджанец.
- Как азербайджанец?!- Махмуд от удивления аж свою знаменитую папаху заломил.
- Так. Если ты хочешь сказать, что я чеченец, то не могу утверждать этого с полной уверенностью, потому что сам не знаю. Зато точно знаю, что Родина моя – Азербайджан, я там родился. Эта земля меня вскормила. В Баку я получил образование и стал тем, кто я сейчас есть... Как можно считать человека чеченцем только потому, что его прадед жил когда-то в Грозном?
Эсамбаев тоже на все вопросы о том, была пощёчина или нет, отвечал уклончиво:
Он отказался от своего народа. Я его спрашиваю: «Как ты, горец, мужчина, можешь отрекаться от своих предков, от отца, деда? Зачем ты всем врёшь, что азербайджанец?» Муслим возразил: «Но я же родился и всю жизнь прожил в Баку!» А я ему говорю: «Ну и что?! Если я родился в гараже, я что теперь – машина, что ли?!»
Кто был по национальности Муслим Магомаев?
Формально Эсамбаев был прав: несмотря на то, что Магомаев всю жизнь с гордостью причислял себя к азербайджанцам, биологически он никакого отношения к этому народу не имел: в его венах не было ни капли азербайджанской крови. Дед по отцу был чеченцем, бабушка — татаркой, дед по матери был турок, а бабушка – наполовину адыгейкой и наполовину русской.
Но зато именно такая взрывная смесь подарила нам человека, наделённого множеством талантов: Магомаев не только чудесно пел и играл на рояле, но ещё и превосходно рисовал, создавал выдающиеся скульптуры, и даже прекрасно писал, что и доказал в своих мемуарах.
Как умер Муслим Магомаев
В конце жизни Магомаев сильно болел, почти не появлялся на публике — сердце могло отказать в любой момент. И однажды такой момент настал. 25 октября 2008 года великий Муслим Магомаев скончался у себя дома, прямо на руках супруги.
Спустя три дня в зале имени Чайковского прошло прощание с певцом, после чего его тело спецрейсом отправили в Баку. На следующий день в филармонии имени М. Магомаева состоялась ещё одна церемония, а затем его похоронили на Аллее почётного захоронения рядом с дедом — композитором Муслимом Магомаевым. Проститься с великим земляком пришли тысячи людей, а гроб вынесли под его песню «Азербайджан».
Он снится мне каждую ночь, — со слезами на глазах признавалась потом вдова великого артиста. — Встаю утром, и кажется, что сейчас попросит кофейку налить. Я в Азербайджане по-прежнему для всех «гялин» — меня так называют с лёгкой руки Гейдара Алиева, который сказал на нашей с Муслимом свадьбе: «Ты, Тамара, наша гялин, невестка всего Азербайджана». Потому что Магомаев — сын всего Азербайджана...
Сам Магомаев незадолго до смерти размышлял в одном из интервью о том, чтобы он изменил в своей жизни, если бы мог:
Если бы была вторая жизнь, единственное, что я бы изменил — не стал бы курить. Все остальное пошло бы так же.